Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

прерывистый вдох, он сказал:

— Шимей[1], я понесу тебя.

[1] шимей –«младшая сестра», обращение к ученице  той же духовной школы, имеет практически одно звучание с именем Ши Мэй.

С точки зрения этикета, если бы Сун Цютун была из его ордена, она действительно была бы его шимей. Поэтому девушка только немного удивилась этому обращению. Потом она рассудила, что раз уж Мо Жань уничтожил весь орден Жуфэн, она, естественно, теперь стала частью Пика Сышэн. Тогда не было ничего плохого в том, что он называл ее шимей, поэтому просто улыбнулась и согласно кивнула.

И вот на протяжении последней тысячи шагов Повелитель Мира Людей и Повелитель Мира Теней Тасянь-Цзюнь шаг за шагом нес свою невесту к вершине.

Он опустил голову и смотрел, как их тени двигаются по земле, накладываясь друг на друга.

— Ши Мэй, теперь я хозяин человеческого царства, — он хрипло засмеялся, в горле пересохло. — С этого дня, никто не посмеет причинить тебе боль.

Женщина на его спине не знала, что на это ответить. Немного колеблясь, просто сказала:

— Хорошо.

Голос был тихим. Возможно, поэтому было непонятно мужской он или женский?

И ни одна душа не видела покрасневшие глаза Мо Жаня.

— Прости, я заставил тебя ждать этого дня слишком долго.

Сун Цютун решила, что Мо Вэйюй признается в том, что у него были чувства к ней в течение долгого времени, поэтому она более уверенно ответила:

— Хорошо.

Голос этой женщины был чистым и четким, как утренняя роса. Но Мо Жань вдруг резко остановился.

— Что-то случилось?

— …Ничего.

Когда они снова двинулся вперед, голос Мо Жаня снова стал твердым и хриплым.

— В будущем будет лучше, если ты будешь называть меня А-Жань.

Сун Цютун была застигнута врасплох. Она не осмелилась бы назвать Наступающего на бессмертных Императора так фамильярно.

— Муж мой, я... я боюсь...

Голос Мо Жаня стал резким и яростным.

— Если ты не будешь послушна, я сброшу тебя с этой горы!

— А-Жань! — Сун Цютун быстро изменила свое решение. — А-Жань, я ошиблась.

Мо Жань больше ничего не сказал. Он снова опустил голову и молча пошел вперед. Тени на земле все еще оставались тенями. Как и все его детские надежды и мечты, они были фальшивкой. В конце концов, все, что у него было, на деле не более, чем иллюзия.

И все было напрасно.

— Ши Мэй.

— Да?

Человек, шедший рядом с Мо Жанем, повернул голову. Шелест листьев, шелест травы и лунный свет отражались тенями на лице этого человека. Он спросил:

— А-Жань, что-то случилось?

— Ты… устал от ходьбы?

Мо Жань взглянул на Чу Ваньнина и Сюэ Мэна, которые шли перед ними, и прошептал:

— Если ты устал, как насчет того, чтобы я понес тебя на спине?

Прежде чем Ши Мэй успел ответить, Чу Ваньнин повернул голову и холодно взглянул на Мо Жаня:

— У Ши Минцзина сломаны ноги? Ему нужно, чтобы ты его нес?

— Учитель, — поспешно вмешался Ши Мэй. — А-Жань просто пошутил, не злитесь.

Чу Ваньнин нахмурился, его брови сошлись на суровом лице.

— Глупости! Из-за чего мне злиться?

Как только он закончил говорить, резко отвернулся.

— Учитель, кажется, немного не в себе...

— Ты не знаешь, какой он, — прошептал Мо Жань на ухо Ши Мэю. — Его холодное, бесчувственное сердце тоньше кончика иглы, раз он не позволяет братьям проявлять друг к другу душевную теплоту.

Он сморщил нос и еще больше понизил голос, заключив:

— Ненавижу это!

Внезапно совсем рядом раздался голос Чу Ваньнина:

— Мо Вэйюй, если ты скажешь еще хоть слово, то я сброшу тебя с горы!

Мо Жань заставил себя замолчать, делая вид, что повинуется приказу, но незаметно улыбнулся Ши Мэю и прошептал:

— Видишь, я был прав.

Автору есть что сказать:

Сегодня учитель задал ученикам домашнее задание: употребить в предложении слово «невозможно».

Мо Жань: — Любить человека, значит любить и его тело? Это абсолютно невозможно.

Чу Ваньнин: — Если тебе нравится кто-то, ты должен сказать ему об этом? Это абсолютно невозможно.

Ши Мэй: — Можно ли перепутать мою красоту с девичьей? Это абсолютно невозможно.

Сюэ Мэн: — Может ли мужчина желать надеть плащ цвета лаванды? Это абсолютно невозможно.

Сюэ Чжэнъюн: — Если Старейшина Юйхэн — гей, разве может он воспитать настоящих мужчин? Это абсолютно невозможно.

Сун Цютун: — Если я просто пушечное мясо в этой истории, женится ли на мне Император в этой жизни? Это абсолютно невозможно.

Автор (Мясной Пирожок): — Хаски сегодня такая мразь, не будут ли маленькие ангелы ругать его в комментариях? Это абсолютно невозможно.

Глава 37. Этот достопочтенный увидел Великого Бога

«Холодная луна отражается в снегах.

Застывшие горы обнимают лед.

Выше восьми тысяч нет пути.

Края Небес коснешься в этой точке».

Надев на руки перчатки из оленьей кожи, Сюэ Мэн стер снег с большого валуна, и прочитал вслух надпись. Он оглянулся и сказал:

— Учитель, мы пришли.

Гора Сюйин была покрыта снегом в течение всего года. Высоко в небе висел сочный полумесяц, мерцающее сияние которого отражалось в ледяном озере. Холодный ветер свистел между стволами деревьев в этом абсолютном мире льда. Замерзшее озеро Цзиньчэн не было скрыто снежным покровом. Лед был таким прозрачным, что в нем можно было увидеть отражение ночного неба с разбросанными, подобно сияющим драгоценностям, звездами. Куда не кинь взгляд, на десять тысяч миль под ногами раскинулся Млечный Путь, и каждая падающая звезда отражалась в этом природном зеркале во всем своем великолепии. Это было похоже на настоящее путешествие к концу земель смертных в поражающий своей величественностью белый мир.

Группа направилась к наполненному мерцающим светом гладкому, как зеркало, озеру. Каменная насыпь тянулась от берега до самого центра озера. Рядом с насыпью лежала каменная плита, покрытая инеем. Пересекающиеся узоры раскинулись по камню, на котором было каллиграфически выведено только «путь вперед труден». Спустя тысячи лет слова все еще были четко видны, как будто кто-то обновлял надпись.

Чу Ваньнин остановился перед каменной насыпью и сказал:

— За раз только один человек может войти в озеро Цзиньчэн, чтобы найти оружие. Кто из вас пойдет первым?

Сюэ Мэн с трудом сдерживал себя, прежде чем выпалить:

— Учитель, я пойду первым!

Чу Ваньнин посмотрел на него, задумался и покачал головой.

— Ты слишком порывист, я не уверен.

После этого Ши Мэй рассмеялся и сказал:

— Учитель, как насчет того, чтобы первым вошел я, ведь, скорее всего,