ЦРУ. Правдивая история - Тим Вейнер

8 октября 1967 года, после стычки с боливийскими рейнджерами, Че Гевара был схвачен. Он был ранен в ногу, но в целом самочувствие у него было нормальным. Его мечты о создании Вьетнама в Южной Америке испарились в разреженном воздухе боливийских гор. Захватчики заперли его в здании небольшой школы.

Родригес узнал, что решение о судьбе Че боливийское Верховное командование в Ла-Пасе вынесет на следующий день.

«Попробую сохранить ему жизнь, – сообщил Родригес, – хотя это будет крайне трудно».

На рассвете Родригес попытался допросить Че, который сидел на полу здания школы, опустив лицо на руки. Рядом лежали трупы двух кубинских компаньерос. Кисти и лодыжки Че были туго связаны. Они говорили о боях в Конго и дальнейшем ходе кубинской революции. Че Гевара, по словам Родригеса, сообщил, что Кастро уничтожил не более 1500 своих политических противников, не считая тех, кто был убит во время вооруженных столкновений, таких как операция в заливе Кочинос. «Кубинское правительство, конечно, казнило всех партизанских главарей, которые вторглись на нашу территорию», – сказал Че. Потом он замолчал и усмехнулся, видимо осознав собственное незавидное положение на боливийской земле». Родригес продолжал: «Его пленение нанесло партизанскому движению сокрушительный удар… Он утверждал, что его идеалы в конце концов победят… У него не было плана отступления из Боливии в случае провала. Он определенно решил умереть или победить».

В 11:50 поступил приказ Верховного командования убить Че Гевару. «Гевара был казнен очередью из автомата в 13:15, – радировал Родригес Тилтону. – Последними словами Че Гевары были следующие: «Передайте моей жене, чтобы снова вышла замуж, а Фиделю Кастро скажите, что Революция в Америке все равно победит… Своему палачу он сказал: «Помни: ты убиваешь человека…»

Том Полгар как раз находился в штабе, когда Тилтон сообщил о смерти Че Гевары.

– Вы можете отправить мне отпечатки его пальцев? – спросил Полгар.

– Я могу послать сами пальцы, – ответил Тилтон.

Палачи Че отрубили ему руки…

Подобных триумфов на долю Хелмса и его офицеров выпало не так уж много. Количество допущенных ошибок и откровенных провалов было куда больше. «Операции ЦРУ снова создали нам большие проблемы», – сообщил Люку Бэттлу, новому заместителю госсекретаря по Ближнему Востоку, Египетский отдел Государственного департамента. Правитель Египта, Гамаль Абдель Насер, жаловался – причем не впервые и не без причины, – что ЦРУ пытается свергнуть его правительство. «В ЦРУ, по-видимому, рассчитывают, что подобные инциденты можно скрыть, – говорилось в донесении Бэттлу. – Но этого никак нельзя допустить».

Бэттл хорошо знал, что может вызвать деятельность ЦРУ в Египте. Он работал там американским послом, когда один беспечный офицер неосмотрительно рассказал об отношениях агентства с видным редактором каирской газеты по имени Амин Мустафа. Амин был близок к Насеру; ЦРУ щедро платило ему за информацию и публикацию проамериканских новостей. Шеф Каирской резидентуры дал послу намеренно ложную информацию об отношениях агентства с Амином. «Но ведь на самом деле он числился в нашей платежной ведомости, – сказал Бэттл. – Брюс Оделл [оперативный руководитель] регулярно встречался с Амином Мустафой. Я-то был уверен, что никаких денежных махинаций в Египте не проводилось, но при аресте Амина Мустафы была снята на камеру именно такая сделка». Этот случай нашел отражение в соответствующих публикациях по всему миру, и на снимках красовался Оделл, работавший под дипломатическим прикрытием. Амина судили за шпионаж, жестоко пытали и в конце концов заключили в тюрьму на девять лет.

Хелмс пытался создать атмосферу доверия в ЦРУ. Он надеялся, что в сентябре 1967 года президент Джонсон выступит в Лэнгли, штат Вирджиния, перед личным составом во время праздничной церемонии, посвященной двадцатой годовщине агентства. Но Линдон Джонсон так и не приехал в ЦРУ. Он послал вице-президента Хэмфри на церемонию, и тот выступил с характерной энергичной речью. «Вас будут критиковать, – сказал он. – Но не критикуют только тех, кто ничего не делает, а мне бы не хотелось, чтобы агентство скатилось к такому состоянию».

ЦРУ не смогло бы пережить постоянную критику изнутри правительства, тем более со стороны общественности. Его выживание целиком зависело от секретности. Когда информация об операциях ЦРУ просачивалась в газеты, она была способна уничтожить последние остатки веры в это когда-то могучее ведомство.

30 сентября 1967 года Хелмс изложил новые руководящие принципы для проведения секретных операций и направил их в каждое отделение ЦРУ по всему миру. Впервые в истории ЦРУ руководители различных подразделений и их начальство получили достаточно четкие инструкции и могли руководствоваться определенным выбором. «Пересмотрите все проекты на предмет их политической восприимчивости», – гласил приказ. Сообщите в штаб о личностях «иностранных политических деятелей, как из числа правительственных чиновников, так и оппозиции, а также о военачальниках, которые числятся на тайном американском довольствии». Никакая денежная сумма, потраченная на секретную операцию, не считалась в этом смысле слишком маленькой и незначительной, чтобы о ней не сообщить. «Первоочередное внимание следует уделить политической восприимчивости нашей деятельности и ее согласованности с американской внешней политикой».

Поток наличности прогоревшим иностранным агентам, третьесортным газетам, неконкурентоспособным политическим партиям и на другие безрезультатные операции начал потихоньку иссякать. Число крупных операций политической войны в Западной Европе стало уменьшаться. ЦРУ уделяло повышенное внимание горячим точкам в Юго-Восточной Азии и холодной войне на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке.

Но была еще одна война, которая разворачивалась и в пределах собственной страны. Президент только что поручил Хелмсу предпринять самую секретную в политическом отношении операцию: шпионаж за американцами.

Президент Джонсон опасался, что растущее антивоенное движение приведет к его изгнанию из Белого дома. Но в итоге это сделала сама война…

В октябре 1967 года к первой крупной антивоенной демонстрации в Вашингтоне присоединилась и горстка аналитиков ЦРУ. Президент рассматривал всех протестующих как врагов государства. Он был убежден, что движение в защиту мира управлялось и финансировалось из Москвы и Пекина. Но ему требовались доказательства. Он приказал Ричарду Хелмсу их раздобыть.

Хелмс напомнил президенту, что ЦРУ запрещено шпионить за гражданами собственной страны. По его словам, Джонсон сказал ему: «Я в курсе. От вас мне нужно, чтобы вы занялись этим вопросом и сделали все необходимое для того, чтобы отследить иностранных коммунистов, которые и несут ответственность за такое недопустимое вмешательство в наши внутренние дела».

Вероятно, сам Линдон Джонсон выразился более определенно…