Радиус поражения - Артем Каменистый

А потом, возможно, они вместе найдут еще один атомный снаряд.

– Вы кто?

– Я – мирный атом…

– А почему с топором?

– Вот видите, как мало вы знаете о мирном атоме!

Юмор атомного века

Обратный путь Тоха преодолел втрое быстрее. Память ведь хорошая – отлично помнил, где можно без проблем перебраться через речки, где спрямить путь по бездорожью или лесным тропкам. Да и ехал теперь не с пустыми руками – по пути, в одной из брошенных машин, нашел хорошую карту.

Малышка, сидя за спиной, умудрилась заснуть. К счастью, Тоха сразу догадался обернуть ее ремнем, привязав к сиденью, да и рук на его боках она не разжимала даже во сне. И описалась не просыпаясь. Но Тоха был на нее не в обиде – намаялась, бедная.

К искомому месту добрался еще до полудня. Все как запомнил: пересечение железки с сельской дорогой. Вроде бы по карте ближайшее подходящее под описание место. Только вот про поселок Рощин ничего не говорил. Хотя назвать это поселком было бы сильным преувеличением: два длинных ярко-желтых дома и будка возле шлагбаума. Жить здесь, наверное, весело было – от грохочущих поездов в нескольких шагах.

Шлагбаум был задран к небесам, на нем покачивалась повешенная за ноги свинка. Кто-то не особо добрый превратил ее голову в месиво, да еще и топор в спину забил.

Милые люди.

Еще недавно Тоху покоробило бы такое зрелище, но сейчас его побеспокоила лишь одна мысль – как бы девочка не перепугалась: она как раз проснулась. Но нет – вроде не боится. Наверное, свое уже отбоялась.

Остановившись возле импровизированной виселицы, Тоха задумчиво осмотрелся и вздохнул:

– Ксюша, нас здесь не ждут. Наверное, не дождались – не верю я, что их всех перебили. Раз такой рохля, как я, выжил, они тем более выжить должны.

Девочка ничего не ответила – лишь покрепче за него ухватилась. Похоже, опять спать собирается.

– А ну-ка прикрой ушки. Сейчас дядя Антон сделает громкий бабах.

Тоха, вытащив пистолет, выстрелил в небо. Загуляло эхо, отражаясь от железнодорожной насыпи и близкой опушки леса. Малышка вздрогнула, но не проронила ни звука. И опять тишина. Зря, наверное, перевел патрон – их и так почти не осталось.

Но нет, не зря: из леса знакомым, чуть придурковатым голосом проорали:

– Тох?! Это ты?!

– Привет, Лысый! Я!

– Супер! Мы уже тебя не ждали! Ты где пропадал?!

– Смокинг гладил! Не ори – сейчас подъеду!

Лысый поочередно вытаращился на ребенка и Тоху. В голове у него не укладывалось множество вопросов, и он все попытался выразить одним:

– Шо тут за трубочист и шо за дети???!!!

– Ну запачкался маленько, а что? Где все?

– Да тут рядом – в лесу. Минут пять ходьбы.

– Ну веди, – разрешил Тоха, маскируя в кустах мотоцикл.

* * *

По пути словоохотливый Лысый рассказал Тохе все новости, при этом ухитрившись ни разу не упомянуть про оральный секс. Неудивительно – судя по услышанному, если секс такой и имел место, Лысому в нем отводилась пассивная роль и хвастать подобным ему было неловко.

Танк с бронетранспортером оттянули на себя основные силы врага, но, увы, не все – оставшихся хватило, чтобы разогнать экипаж самоходки по лесу. Хотя, не завязни она в пруду, неизвестно, как бы еще все сложилось. В ходе короткого, но ожесточенного боя танкисты наколотили немало техники и заманили свинок в лес, где сумели оторваться. Бронетранспортеру повезло меньше – доездился. В него попали очень серьезно: лейтенант Чижов погиб, рядовой Тюрин тоже, Синельникова тяжело ранило, и лишь рядовой Бакаев отделался перепачканными штанами. Счастье, что Никитин ухитрился разогнать врагов хоть на минутку и спасти выживших.

Больше потерь не было – грузовик враги не потревожили: он без проблем добрался до обговоренного по радиосвязи места сбора. Судя по всему, им действительно нужна была только самоходка – расстреляв машину, завязшую в пруду, они потеряли к группе Рощина интерес.

Самоходка ремонту не подлежала – повреждения были такие, что Егорыч не заштопает за остаток жизни. Но странное дело – свинки не тронули атомный снаряд. Так и остался лежать в возимом боекомплекте – с собой его не забрали и не пытались повредить.

Снаряд – это первое, что бросилось Тохе в глаза, когда они вышли к месторасположению отряда Рощина. Все такой же кремовый, аккуратненький – ни царапинки. И надпись «Без ГМО» все так же краснеет – полковник не стал приказывать ее стирать: видимо, оценил незатейливый юмор. Покоится на родной тележке. Неужто вручную тащили от самого пруда?

Расположились, кстати, неплохо. Живописное и удобное местечко. Треугольная полянка с маленьким мелким озерцом, со всех сторон нависают кроны высоких деревьев, укрывая танк и грузовик от летающих глаз врага. Легкий дымок поднимается от кучи углей, греющих подвешенное ведро с водой, рядом, присев на ящик, Викторовна чистит молодую картошку. На втором ящике сидит Рощин – тоскливо-обреченно уставился на снаряд.

При виде Тохи полковник поднялся, устало произнес:

– Жив? Ну и хорошо. А что за дите с тобой?

– Сестра это моя – Ксенией зовут, – спокойно ответил Тоха.

Бабка при виде девочки устроила кипеж, чуть ли не в педофилии Тоху упрекая. Мол, переодеть не догадался, не помыл по дороге, не покормил, само собой, и вообще чуть ли не удавить шнурками намеревался. Ребенка у Тохи конфисковали. Ну пусть старуха сама теперь попробует приодеть девчушку – в солдатские кирзачи размером больше, чем ее рост, и в шинель с такими же проблемами.

Выпросив у Тараса кусок мыла и начатую пачку порошка, Тоха направился к озеру. Берегись, водоем и его обитатели: химическая атака приближается. Если Тоха смоет с себя всю въевшуюся копоть и грязь гниющего города, да еще и постирается… Хана всем карасикам настанет.

Сперва быстренько обмылся, избавившись от основных наслоений грязи. Затем занялся одеждой. С нею пришлось повозиться, да и вряд ли отстирается до блеска. Ничего – сойдет и так: ему не в театр в ней идти. Развесив тряпье по кустам на самом солнцепеке, занялся своей кожей всерьез – долго оттирал с помощью мыла, песка и травы. Голову драил четыре раза, причем последний раз с порошком стиральным – уж очень хотелось избавиться от самых мельчайших въевшихся частиц убитого города.

Закончив с гигиеной, расположился на бережку, подставив брюхо солнышку. Часа два, и одежда просохнет – жара плюс ветерок тому способствуют.

На глаза легла тень – сзади кто-то подошел. Обернувшись, Тоха увидел Рощина. Полковник смотрел на него как-то странно, сочувственно и очень устало.

– Что случилось?

Рощин помялся и неуверенно ответил: