Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

12. Первоисточником правовой нормы по законодательству Петра I являлось волеизъявление монарха, акт верховной власти, а не производный от него сенатский указ. Поэтому современное издание законодательного акта для ученых целей должно воспроизводить его в той форме, которую он имел при утверждении его царем, а не в сенатской редакции при публикации закона.

Многие публикуемые «в народ» указы, особенно вносившие новые порядки в политическую и общественную жизнь, нуждались в разъяснениях и обосновании. Эта сторона правотворческой работы Петра ярко выступает как в его законодательных актах, так и в специально написанных по указанию царя публицистических сочинениях.

Для разъяснения народу смысла и значения издаваемых им законов Петр писал к ним специальные «объявления», «введения», «экспликации», «предисловия» и т. п. Целью их было, чтоб законы были поняты населением, вызывали в нем сознание их полезности и необходимости и готовность исполнять их. В черновых бумагах Петра встречаются заметки для памяти и распоряжения его о написании специальных разъяснений к публикуемым законам. Например, в редакции Б к указу 1718 года о челобитчиках, устанавливавшему судебные инстанции, Петр в черновом тексте сделал пометку: «Написать предисловие»[949]. Оно и было написано им самим, собственноручно[950], и введено в последнюю, шестую – Е – редакцию указа[951]. Возвращая в Синод составленную последним книгу «О блаженствах», Петр сообщил, что прочитал книгу, находит ее «изрядной», излагающей «прямой путь христианский», и при этом прибавил: «Толко надлежит предисловие сделать, в котором разные наши толкования неправые, ханжевские, все выяснить»[952].

Вследствие такого законотворческого приема Петра бóльшая часть крупных и важных его законов, вносивших принципиальные изменения в государственную жизнь и общественные отношения, имеет в начале законодательного текста обстоятельные предисловия, объясняющие смысл и значение издаваемых законодательных актов. Такие введения были написаны лично Петром I к Уставу воинскому, Морскому уставу, «Указу о челобитчиках», указу о разделении движимых и недвижимых имений, к «Определению о монастырях»[953]. Все они не только объясняют смысл и значение конкретных мероприятий, но, взятые вместе, в связи одни с другими, освещают ход, развитие и программу петровской реформы в целом. Имея намерение вернуться к их анализу в последней главе нашей работы, пока остановимся на некоторых актах, дающих обоснование и разъяснение отдельных сторон этой реформы.

Оберегая государство, которое, по мнению Петра, должно «трудит[ь]ся о ползе и прибытке общем ‹…› от чего облегчен будет народ», суровыми мерами привлекая все общественные классы к труду и на службу государству, царь был еще более суров к тем, кто подрывал силу этого государства каким бы то ни было образом. Устанавливая для преступников, «повредителей» интересов государственных «с вымыслу, кроме простоты какой», смертную казнь «без всякия пощады», с конфискацией «деревень и животов», Петр в 1713 году, 24 февраля, предписал Сенату обосновать целесообразность столь суровых мер: «И для того надобно изъяснить именно интересы государственные для выразумления людем»[954]. Из архивных источников видно, что Сенат ни тогда, ни после не смог или не сумел выполнить это повеление. Поэтому ровно через десять лет, когда миновало, по выражению Петра, «недосужное время», пришлось ему самому написать свою знаменитую «Экспликацию»[955], в которой объяснить разницу между преступлениями государственными и «партикулярными» и обосновать большую тяжесть взысканий за первые[956]. Написанная в Кабинете Петра, «Экспликация» была прислана в Сенат без подписи, но с указанием царя: «Внесть в Уложение[957]». Сенат, получив текст «Экспликации», положил резолюцию: «Получено в Сенате октября 25[‐го] дня 1723 г. Записать в книгу, а к сочинению Уложения дать копию»[958]. Основное содержание «Экспликации» будет изложено нами ниже.

Издание указа 1714 года о разделении движимых и недвижимых имений, вносившего столь большие изменения в дворянское землевладение, являвшееся базой для экономических и социальных отношений того времени, потребовало от законодателя особых обоснований. Они и были даны самим Петром[959] в собственноручно написанном им «введении» к указу. Оно было помещено в последнюю – Б – редакцию указа, в беловой его текст[960], и сохранено без изменений в подписанном Петром тексте указа[961]. Этот закон являлся своеобразной попыткой разрешить некоторые вопросы крепостного права на известном этапе развития как данного явления, так и всей экономики Русского государства. С этой точки зрения указ 1714 года полон большого смысла, и [потому] следует считать его выдающимся явлением среди социальных мероприятий Петра I. Он далеко не был «злосчастным законом» или просто «необдуманной и случайной мерой», как находил в свое время П. Н. Милюков[962]. Уже из того, каким образом собирались с 1699 года иностранные для него источники, и из большой правотворческой работы над его законопроектом видно, что указ являлся серьезным актом, «решительным пунктом», по выражению Петра. И недаром он был положен царем в основание важнейшего государственного акта того времени – «Устава об изменении порядка наследования императорского престола в России» от 5 февраля 1722 года, как об этом говорится в самом законе. «В таком же рассуждении, – писал Петр в Уставе, – в прошлом, 1714 году ‹…› хотя и учинили мы Устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однако отдали то в волю родительскую»[963].