Дарующий звезды - Джоджо Мойес

По взаимной договоренности в день начала судебного процесса Конная библиотека УОР в Бейливилле, штат Кентукки, оставалась закрытой. Впрочем, так же, как и почтовое отделение, и церкви пятидесятников, епископальная, первая пресвитерианская и баптистская; универсам открылся лишь на час в 7:00, а потом во время ланча, чтобы обеспечить продуктами наводнивших Бейливилл приезжих. Незнакомые машины были припаркованы под причудливыми углами вдоль дороги у здания суда, дома на колесах усеяли окрестные поля. По улицам ходили мужчины в мягких фетровых шляпах, с блокнотами в руках, собирая дополнительную информацию, фотографии и все прочее, относящееся к библиотекарше-убийце Марджери О’Хара.

Но когда чересчур любознательные парни постучались в дверь библиотеки, миссис Брейди замахнулась на них метлой, пригрозив оторвать башку каждому, кто посмеет заявиться в ее библиотеку без приглашения. Пусть так и напишут в своих чертовых газетах! Похоже, в данный момент миссис Брейди не слишком заботило, что может подумать об этом миссис Нофсьер.

На всех углах стояли попарно полицейские штата, вокруг суда были установлены киоски с прохладительными напитками, заклинатель змей приглашал всех желающих испытать свои нервы на прочность, а в дешевых пивных предлагали в конце каждого дня судебных заседаний два бочонка пива по цене одного.

Миссис Брейди решила, что в такой день бессмысленно совершать объезды. Дороги забиты транспортом, а мысли девушек заняты происходящим, ведь каждой из них хотелось поддержать Марджери в суде. Незадолго до семи утра перед зданием суда выстроилась длинная очередь желающих попасть в зал заседаний. Элис стояла в самом начале очереди. К ней присоединилась Кэтлин, затем – остальные, народу за их спиной все прибывало: соседи с корзинками с едой, хмурые получатели библиотечных книг, пришедшие сюда ради развлечения посторонние люди, которые весело болтали, шутили и игриво пихали друг друга в бок. Элис хотелось крикнуть прямо в их глупые рожи: Это вам не бесплатный цирк! Марджери невиновна! И ей здесь явно не место!

Прибывший Ван Клив оставил машину на парковке шерифа, словно желая продемонстрировать присутствующим свою близость к представителям власти. Не поздоровавшись с Элис, он прошествовал прямо в здание суда с гордо поднятой головой, совершенно уверенный, что лично для него место уже зарезервировано. Беннетта Элис не видела, – возможно, он остался на хозяйстве на шахте Хоффман. В отличие от отца, Беннетт не любил сплетен.

Элис стояла молча, во рту у нее пересохло, живот скрутило от нервов, словно судить собирались ее, а не Марджери. Девушки, похоже, чувствовали себя так же. Они не сказали друг другу ни слова, лишь сдержанно кивнули, наскоро обменявшись крепким рукопожатием.

В половине девятого утра двери открылись, и толпа хлынула внутрь. София заняла место в заднем ряду вместе с остальными цветными. Элис понимающе кивнула. Конечно, это ужасно несправедливо. Еще один пример несовершенства нашего мира.

Элис села на деревянную скамью в первых рядах рядом с подругами и задумалась, смогут ли они выдержать от и до весь судебный процесс.

* * *

В зал пригласили жюри присяжных – все мужчины и, судя по одежде, фермеры, выращивающие табак, подумала Элис, так что вряд ли кто-нибудь из них посочувствует острой на язык незамужней женщине из семьи с плохой репутацией. Женщинам, объявила секретарь суда, будет позволено уйти на несколько минут раньше мужчин во время ланча и в конце дня, чтобы успеть приготовить еду. Это сообщение заставило Бет удивленно округлить глаза. А затем в зал заседаний ввели Марджери в наручниках, словно опасную преступницу. При ее появлении по залу пробежал тихий ропот, а с галереи для публики донеслись выкрики. Марджери, бледная и безучастная, заняла свое место, едва взглянув на Элис. Волосы Марджери висели неопрятными грязными прядями, вид у нее был бесконечно усталый, под глазами лежали серые тени. Руки бессознательно сложены так, будто она держит ребенка, как если бы Вирджиния была по-прежнему с ней.

Марджери действительно выглядит как преступница, испуганно подумала Элис.

Фред сказал, что сядет позади Элис, ради приличия, и она в смятении повернулась к нему. Он поджал губы, будто желая сказать: да, он понимает, но что ты можешь сделать?

А затем появился, задумчиво жуя табак, судья Артур Д. Артурс, и зал по указанию секретаря суда встал. Судья сел, Марджери попросили подтвердить, что она Марджери О’Хара, проживающая в Старой хижине, Томсон-Пасс, после чего секретарь суда зачитала текст выдвинутого против нее обвинения и спросила, какое заявление Марджери хочет сделать для суда.

Марджери, похоже, заколебалась. Ее взгляд метнулся в сторону мест для публики.

– Невиновна, – спокойно ответила она.

С правой стороны донесся издевательский смех, сопровождаемый громким стуком судейского молотка. Он не позволит, да, не позволит непослушания в его суде, и никто в этом зале не смеет смеяться без его разрешения. Он ясно выразился?

Присутствующие притихли, хотя в зале заседаний по-прежнему ощущался с трудом подавленный мятежный дух. Марджери посмотрела на судью, и тот кивнул, позволив ей сесть, и она, похоже, оживилась в первый и последний раз за сегодняшний день, пока ее не вывели из зала суда.

* * *

Утро, заполненное процессуальными процедурами, медленно ползло вперед, женщины обмахивались веерами, маленькие дети ерзали на сиденьях, пока прокурор штата излагал суть дела против Марджери О’Хара. Всем должно быть очевидно, произнес он немного гнусавым голосом шоумена, что перед ними женщина, воспитанная в пренебрежении к нормам морали, к правилам приличия и достойного поведения, а также без веры в Бога. И даже ее последняя инициатива – так называемая Конная библиотека – на поверку оказалась прикрытием для самых низменных устремлений, и штат готов представить в качестве доказательства данного утверждения показания свидетелей, потрясенных ее моральной распущенностью. В результате порочная сущность Марджери О’Хара проявилась во всей красе, достигнув апофеоза однажды днем в Арнотт-Ридже, когда обвиняемая случайно наткнулась на кровного врага своего покойного отца и, воспользовавшись преимуществами безлюдной местности и алкогольным опьянением мистера Клема Маккалоу, закончила то, что начали ее предки, затеявшие эту кровную вражду.

И пока прокурор штата упражнялся в красноречии, причем довольно долго, поскольку упивался звуками собственного голоса, репортеры из Лексингтона и Луисвилла яростно строчили в разлинованных блокнотах, закрывая свое творчество от собратьев по репортерскому цеху и жадно заглатывая малейшие крупицы новой информации. Когда прокурор дошел до пункта, касающегося «моральной распущенности», Бет выкрикнула: «Чушь собачья!» – заработав затрещину от отца, сидевшего сзади, и нагоняй от судьи, который заявил, что еще одно слово – и она останется сидеть в пыли на улице до окончания процесса. Конец речи прокурора Бет выслушала, скрестив на груди руки и с таким злобным лицом, что Элис не на шутку встревожилась за целостность покрышек прокурорского автомобиля.