Божественная дипломатия - Юлия Фирсанова

Словно поняв, что Элегор готов к правильному разговору, Лимбер откинулся в кресле и, скрестив на груди мощные руки, неожиданно спросил:

– Что может остановить меня от того, чтобы поставить свою подпись на указе о вашей ссылке за оскорбление действием членов королевской семьи и посольства Жиотоважа, герцог Элегор Лиенский?

– Только ваше безграничное милосердие, государь, – пошел ва-банк Элегор.

Левая бровь Лимбера неторопливо изогнулась в ироничном удивлении. Слишком уж уверенный тон юнца не вязался с просьбой.

– Что-о? Ты рассчитываешь на то, что я тебя помилую?

– Не меня, государь, не меня, – не выдержав, ухмыльнулся Элегор. – Миры! Я ж от тоски по родине такое творить начну, пытаясь хоть немного развеять ностальгию и странствуя по окрестностям Лоуленда, в который мне нельзя будет направить свои стопы, что они возопят и приползут к вам на коленях с мольбами принять чудовище назад, в мир, его породивший.

– Мерзавец, расчетливая нахальная скотина, – сурово констатировал король, но в зеленых глазах его показалась улыбка.

– Стараюсь, – не без ложной скромности согласился герцог, потупившись. – У меня есть великие примеры для подражания. Но пусть мое искреннее раскаяние подтвердят три ящика «Алого заката».

Элегор назвал одно из самых любимых вин Лимбера. Легкая гримаса скепсиса на лице короля мгновенно убедила герцога в том, что он «обсчитался», и дворянин поспешно исправил досадную оговорку:

– Пять ящиков.

– Убирайся с глаз моих, и чтобы больше в замке, пока не уедет посольство, тебя не было, счет за порчу имущества сейчас получишь в приемной, – рыкнул Лимбер, и помилованный преступник не заставил себя упрашивать.

Что-то, наверное интуиция, помноженная на изрядное облегчение, подсказывало молодому богу, что король не собирался его сурово наказывать и вся сцена, устроенная только что в кабинете, была своего рода испытанием, выдержав которое, герцог заслужил себе прощение. Во всяком случае, прощение Лимбера (неужто кто-то замолвил за него словечко, умилостивив короля?). А вот с принцами Мелиором и Энтиором следовало держать ухо востро. Месть этих богов была бы весьма неприятной еще и потому, что интриганы могли направить удар не на самого Элегора, а на тех, кто ему дорог и не в состоянии себя достойно защитить.

Как только герцог вышел из кабинета, деревянная панель на стене с гербом Лоуленда бесшумно отодвинулась, и из скрытого от посторонних глаз потайного соседнего помещения выскользнула принцесса Элия.

– Ты довольна? – потребовал ответа король, бросив на дочь испытующий взгляд.

– Конечно, спасибо, папочка. – Богиня подлетела к отцу и, присев на ручку кресла, чмокнула Лимбера в щеку. – Но ведь и ты не остался внакладе?

– Ты имеешь в виду позор, покрывший мои седины перед посольством из Мира Грани? – уточнил король, легко поднимая и пересаживая дочь к себе на колени.

– Во-первых, у тебя нет седин, таким волосам позавидует любой мальчишка, они по-прежнему густы, как грива, и черны, как крыло ворона, – возвышенно начала Элия и не удержалась от искушения погладить шевелюру отца, – во-вторых, никакого позора не было. Несчастные провинциалы жиотоважцы наслушались столь жутких рассказов о Лоуленде, что, даже падай у нас с потолка каждую минуту живые драконы, лейся кипящее масло и бей молнии, они сочли бы это старинным обычаем замка. Ну и, в-третьих, я имела в виду твою выгоду, измеряемую пятью ящиками «Алого заката», любимым вином, и созерцанием Энтиора и Мелиора, по уши извазюканных в соусах.

– С богиней логики спорить – только время терять, – гордо улыбнулся король, признавая поражение, а вспомнив негодующие лица чистоплюев-сыновей, воспринимавших каждую пылинку на своем одеянии как личное оскорбление, и вовсе весело расхохотался, обнимая дочь.

– Я пойду, папочка, мне еще надо успеть перехватить герцога до того, как он исчезнет из замка с длинным счетом и запретом на возвращение, – поднялась Элия. – Хочу кое-что уточнить.

– Это имеет отношение к посольству? – тут же просчитал король.

– Возможно, – туманно отозвалась принцесса. – Кстати, ты заметил, Высшего вара несказанно обрадовало сообщение о том, что наши войска стоят в Альхасте.

– Обрадовало? Ты уверена? – увлеченный заигрываниями с Магжей король не следил за реакцией Монистэля.

– Насколько можно быть уверенной в эмоциях эльфов, они столь же непостоянны, как листья на ветру, – пожала плечами богиня. – Но не удивляйся, это не кажется мне странным, если принять во внимание некоторые соображения, которые я хочу проверить, переговорив с Элегором.

– Иди, твои соображения мне весьма пригодятся для вечерней беседы с варом Монистэлем, – разрешил король. – Скорее всего, он опять будет извиняться, но может решиться и заговорить о делах. Так что, если нужно, хоть душу из герцога вытряси, у этого парня их все равно в теле не один десяток. Только не забывай докладывать мне о своих соображениях, девочка, я все-таки еще владыка Лоуленда. Не забывай, если не хочешь вести переговоры с посольством самостоятельно.

– Извини, отец, – искренне и весьма поспешно покаялась принцесса, любившая интриги и власть, таящуюся во владении информацией, но никак не желавшая обременять себя дополнительными обязанностями. – Пока это лишь предположения, но как только они обретут плоть или окончательно развеются, я тут же поспешу к тебе с докладом. Попытаюсь сделать это как можно скорее!

– И еще, выясни, как этот Безумный Ужас Лоуленда угодил в наш лабиринт, возможно, стоит поручить Мелиору проверить надежность Чар Запретов и Засовов, – напомнил король, сам не задававший подобных примитивных вопросов виновнику, чтобы не уведомлять его о своем неведении, не положенном всезнающему владыке.

– Разумеется, папа, – согласилась принцесса уже почти из-за двери.

Богиня успела вовремя, герцог как раз сворачивал в трубочку, чтобы засунуть в карман, весьма длинный счет с цифрами, вызвавшими у него непроизвольную мелодическую реакцию – удивленный присвист.

– Герцог, как хорошо, что я вас застала, – кровожадно обрадовалась принцесса.

– А, вот почему его величество был ко мне столь милосерден, он приберег мое бренное тело для того, чтобы вам, ваше высочество, было что терзать, – догадался Элегор, засунув-таки счет в карман и умудрившись при этом мстительно смять его совершенно невообразимым образом.

– А он сообразителен, – гордо поделилась с окружающими – секретарями и непробиваемой стражей – своими наблюдениями принцесса и благосклонно кивнула. – Отец своей властью отдал тебя в мое полное распоряжение. Пошли, жертва!

– Что ты намерена делать со мной, леди Ведьма?! – картинно возопил Элегор на всю приемную и большую часть коридора, широко открыв глаза.

– Узнаешь, – зловеще прошептала Элия и, ухватив герцога за рубашку, чтобы не вырвался, потащила за собой.

Подыгрывая подруге, Лиенский принялся картинно стенать и заламывать руки. Попаясничать временами Элегор любил не меньше принцев Джея и Рика, главное, чтобы партнер попался подходящий, готовый подхватить игру, и принцесса вполне подходила на эту роль. А уж паясничать, снимая пережитый стресс, велели сам Творец и Силы Смеха.