Жданов - Алексей Волынец

Режиссёр Александров, среди прочего, пожаловался Жданову, что типичный чиновник от кинематографа, перестраховываясь и запрещая какие-либо неудобные моменты в фильмах, многозначительно говорит, что это не его мнение. «Наверно, это мнение т. Сталина, т. Жданова, и я вырезаю, но я уверен, что это не Ваше мнение, а его мнение, но для лёгкости он проводит на меня такую атаку».

Жданов уступил в некоторых вопросах. Например, пообещал увеличить финансирование кинопроизводства, чем сорвал аплодисменты присутствующих. Разрешил также напористому Александрову выводить в комедиях отрицательные типажи чиновников, тут же обратившись к председателю Комитета по делам кинематографии: «Почему вы, т. Большаков, не даёте ему подцепить директора, дайте ему свободу в этом деле». Однако по принципиальным вопросам Жданов остался непреклонен, дав понять, что партийный контроль не ослабеет: «С точки зрения идейно-творческой нет ничего зазорного, если тебя поправят. Откуда появилось это недотрожество?..» Он даже привёл в пример Пушкина, который выносил свои новые произведения на суд друзей — несомненно, все присутствующие тут же вспомнили непроизнесённое: что среди таких друзей-цензоров числился и русский царь…

Понимая всю пагубность мелочного чиновничьего контроля в творческом процессе, Жданов призвал собравшихся не путать его с главным: «Вы не мешайте вопрос опеки с большим идейным руководством. Можно возражать или протестовать против мелочей, но можно ли в одну кучу сваливать то, что мы называем идейным руководством?»

Показательны некоторые ответы товарища Жданова. Так, он следующим образом объяснил запрет художественного фильма Сталинабадской (Душанбинской) киностудии «На дальней заставе»: «Этот фильм не попал в прокат потому, что в нём совершенно неверно и извращённо распределены светотени между нашими людьми-пограничниками, ведущими борьбу с перебежчиками, шпионами, в частности с английскими шпионами, и с этой фигурой врага — английского шпиона. Наши пограничники-красноармейцы показаны как последние вахлаки, как последние простаки, которых и надуть не грех. Шпион показан сильным человеком, наделённым сильными и волевыми достоинствами и качествами».

На этом самом большом совещании Жданов весьма откровенно сформулировал цели внутренней и внешней политики СССР, достижению которых должен был способствовать кинематограф как мощнейшее средство пропаганды и убеждения. В области внутренней политики это было всё ещё догоняющее развитие. «Сталин учит, — говорил Жданов, — что для того, чтобы прийти к новому общественному строю, нужен определённый уровень культуры… Решение основной экономической задачи — догнать и перегнать передовые страны Европы и Америку — упирается в значительной мере в нашу некультурность, невежество, грязь…»

Но ещё более интересен отрывок из стенограммы выступления Жданова, где наш герой обратил внимание ведущих советских кинематографистов на темы, которые партия большевиков считала актуальными в последние предвоенные дни: «Вы нашу линию представляете в отношении международной политики — линию независимости, самостоятельности и, вместе с тем, линию расширения фронта социализма, всегда и повсюду, тогда, когда обстоятельства нам позволяют. Вспомните прошлый и позапрошлый годы — Прибалтика, Западная Украина, Молдавия, Северная Буковина и т. д. Вы отчётливо понимаете, что если обстоятельства нам позволят, то мы и дальше будем расширять фронт социализма… Мы должны воспитывать наш народ в духе активного, боевого, военного наступления, и это одна из задач кино и его работников, и это есть обязанность наших киноработников и наших советских граждан, понимающих проблему нашего развития, понимающих, что столкновение между нами и буржуазным миром будет, и мы обязаны кончить его в пользу социализма».

Завершение советско-финляндской войны не освободило Жданова от военных и политических забот. 26 февраля 1940 года, за два дня до того, как в Москве были выработаны окончательные условия мирного договора с Финляндией, Исполком Ленинградского областного совета подготовил и направил в адрес Жданова проект указа Верховного Совета СССР по включению Карельского перешейка в состав Ленинградской области. Через месяц, 24 марта 1940 года, на заседании политбюро «в связи с отходом к СССР по мирному договору с Финляндией новых территорий» было принято решение о преобразовании Карельской АССР в новую союзную республику — Карело-Финскую ССР. Для подготовки практических предложений по этому вопросу и определения границ между Карело-Финской ССР и РСФСР была создана комиссия под председательством Жданова.

Несколькими днями ранее, в конце марта, на собрании городского партийного актива Ленинграда товарищ Жданов выступил с двухчасовым докладом «О военно-политических итогах войны с Финляндией». Участник того собрания парторг завода «Электросила» В.Е. Скоробогатько вспоминал: «Мы привыкли видеть Жданова всегда улыбающегося, но в тот день он не улыбнулся ни разу. Возвращались на завод мы в подавленном состоянии. После доклада мы ещё более утвердились в мысли, что страна, и в особенности её Вооружённые силы, к большой войне не готовы. На душе было очень скверно».

В апреле 1940 года Жданов принимает участие в трёхдневном совещании начальствующего состава РККА. Итоги и промахи завершившихся боёв обсуждали в Кремле свыше двухсот высших военных руководителей, командармов, комдивов и полковников, непосредственных участников «зимней войны». Для нашего героя это не было первым мероприятием подобного рода — ещё в ноябре 1938 года он участвовал в аналогичном совещании Главного военного совета по итогам боёв с японцами у озера Хасан.

Но материалы апрельского совещания впервые касаются и военной деятельности самого Жданова — причём не только по тыловому обеспечению. Они содержат и факты его непосредственного влияния на тактику действующей армии. Комбриг Оборин, начальник артиллерии 19-го корпуса, действовавшего на Карельском перешейке и при штурме Выборга, привёл на совещании следующий пример. В связи с отсутствием у противника бронетехники, многочисленная противотанковая артиллерия советских войск на начальном этапе войны практически не использовалась. По свидетельству Оборина, именно Жданов настоял на использовании лёгких противотанковых пушек как орудий непосредственного сопровождения пехоты в атаках: «Я помню, как тов. Жданов позвонил мне в штаб по этому вопросу. Мне пришлось самому выезжать, я выезжал и установил, что была большая недооценка противотанковой артиллерии».

Все участники совещания отметили многочисленные недостатки в подготовке и действиях вооружённых сил. Прошедшие бои в локальных конфликтах от Монголии до Финляндии, резкое увеличение и переоснащение армии в конце 1930-х годов вскрыли массу проблем, недоработок и всяческих «болезней роста», свойственных такому форсированному развитию. Вожди СССР приняли решение сменить руководство Наркомата обороны. Место Климента Ворошилова, возглавлявшего военное ведомство с 1925 года, занял Семён Тимошенко, успешно командовавший войсками в советско-финляндской войне. Новым заместителем наркома и начальником Генерального штаба стал Кирилл Мерецков, бывший командующий Ленинградским военным округом. Как видим, вооружённые силы страны переходили под начало людей, хорошо знакомых нашему герою.