Темная сторона медали - Сергей Мусаниф

Боится. Демон, а боится. Это приятно.

Так и быть, я облегчу ему выбор.

Вложив в удар все испытываемые в этот момент эмоции, а это было облегчение пополам с разочарованием и незатихающей яростью, я наподдал по артефакту ногой, и он отлетел метров на двадцать.

– Это ничего не изменит, – сказал Бетрезен. – Дверь открывается только в одну сторону. Мы уже не уйдем из этого мира.

– Тем хуже для вас.

– Ты подарил мне власть над Легионами. Снова.

– Вы все поляжете здесь, – пообещал я. – Все ваши Легионы. Я лично этим займусь. Готов начать прямо сейчас, если ты не против.

– Не сейчас, – сказал Бетрезен. – Мы встретимся в другое время и в другом месте. Но ты зря думаешь, что твой Браслет спасет тебя от Легионов. Я найду способ. Найду.

– Красный флаг тебе в руки, – сказал я. – И Девятого Лорда тебе навстречу.

Четыре месяца от начала войны с Легионами Проклятых

Победоносного шествия по континенту с адом под правую руку у меня не получилось. Как говорил Остап Бендер, пора переквалифицироваться в управдомы.

Мой шатер был разбит на вершине холма, в трех полетах стрелы от шатра Бортиса. Меня окружал лагерь орков и тех наемников, которым посчастливилось выжить при штурме Цитадели, а также тех, кто присоединился к нам позже. Вокруг Бортиса стояла объединенная армия континента.

А на горизонте горели костры, зажженные Легионами Проклятых.

За последние два месяца мы отбросили их с половины занятых ими территорий. Если все будет идти так и дальше, через месяц демонам некуда будет отступать. Мы прижмем их к горам, и тогда должна состояться последняя решающая битва в этой войне. Или не состояться. Война – женщина непредсказуемая.

Откинув полог, в шатер вошел Ланс. Я сиял с него наложенное Делвином заклятие пару месяцев назад, и теперь командир наемников и моя правая рука выглядел вполне нормально. Сейчас на нем был походный костюм и стеганая куртка, обычно надеваемая под доспехи.

– Вы сейчас ничем не заняты, милорд?

– Нет. Для тебя я всегда свободен.

– Мы толком и не разговаривали с тех пор, как меня прихватили с помощью магии.

– Извини, Ланс. Просто у меня не было времени.

– Я понимаю, милорд.

– И я не знал, что тебе сказать.

Ланс пожал плечами, сел в походное кресло и принялся набивать трубку.

– Странные дела творятся в нашем мире, – сказал он.

– Я опять принес ему войну.

– Вы просто предложили одну войну вместо другой. Войну с демонами вместо гражданской войны, которую развязал бы Бортис и верные королям армии. Неизвестно, что было бы хуже. У нас всегда воюют. По крайней мере, в этой войне все точно знают, где их сторона.

– И не боятся в ней победить.

– Верно.

– Не думай, что мне легко было сделать такой выбор.

– Из этой ситуации не было этичного выхода, – сказал Ланс. – В любом варианте кто-то проигрывал. Даже позволив себя убить, вы обрекли бы на смерть племя орков, доверившееся вам и вручившее свою судьбу в ваши руки. Оставив себе Корону, вы обрекли бы на смерть всех. А так каждый получил свой шанс.

– Весьма хилый.

– Я вообще поражен тем, что вы сумели снять с себя Корону.

– Это было нетрудно. – Я невольно коснулся кольцеобразного шрама на черепе. Кожа зажила уже через месяц, по волосы там так и не выросли.

– Но это ведь не окончательный выход, – сказал Ланс. – Короли, на время вышедшие из-под влияния Эдвина и Бортиса, еще готовы смириться с вашим существованием, при условии, что вы не будете угрожать их власти. Эта война унесет столько жизней, что в мире на некоторое время наступит затишье. Но Бортис… Он никогда не простит вам, что вы разбили его мечты об Империи.

– Не разбил, Ланс. Просто заставил отложить.

– Я удивлен, что он принял вас как союзника.

– Он не дурак и знает, какую угрозу представляют Легионы, призванные в этот мир Эдвином. И сейчас он готов принять любую помощь. Если бы не Браслет, мы сейчас бы не наступали. И не сидели бы здесь.

– Неужели Бортис сразу поверил в то, что Корону надел Эдвин?

– Конечно, не сразу. Мне стоило большого труда убедить его, что Эдвин отвлекал силы людей и гномов на борьбу со мной, а сам тем временем вынашивал честолюбивые планы. Но ты же знаешь, что люди не любят эльфов. А эльфы недовольны тем местом, которое они занимали в этом мире. И Бортис поверил в то, что Эдвин решил поиграть с демонами. А с тех пор как Эдвин восстал из мертвых в демоническом обличье и стал по правую руку Бетрезена и оставшиеся в живых эльфы последовали за своим Владыкой, сомнений нет уже ни у кого. Коварный и вероломный, вот как о нем говорят.

– Что вы сделали с Семью мечами, милорд?

– Расплавил в вулкане, – сказал я.

– А Восьмой?

– Восьмой оказался мифом. Я ведь специально, совершил вылазку в Обитель Эльфов, чтобы найти ответ на этот вопрос. И лишь там мне пришла в голову идея подарить Корону Эдвину. Сначала я хотел отдать ее Бортису.

– Это было бы ошибкой. Бортис и так стоит во главе огромной армии.

– Которая вряд ли пришла бы в восторг от своих новых союзников. Но что сделано, то сделано.

– Вы выиграли время, милорд. Но, когда эта война закончится, вы все равно обнаружите, что этот мир тесен для вас двоих. Для вас и Бортиса.

– Я выиграл время, – повторил я. – И кто знает, чем закончится эта война. Может, меня убьют. Может, Бортиса. А может, ишак заговорит.

– Не понял, милорд. Какой ишак?

– Из притчи, – сказал я и поведал Лансу историю об ишаке, падишахе и Ходже Насреддине.

Потом налил нам обоим вина. Ланс произнес тост, мы выпили и задымили трубками.

Наутро армия снова пойдет в наступление. Второй раз за всю историю этого мира все населяющие его народы стали единым целым для отражения угрозы из самого ада. Кто знает, что будет после этой войны?

Никто.

Пророчества лгут.

Зачарованные клинки крушат без разбора.

Маги пытаются решать за всех.

Что есть у каждого человека в этом мире? Только жизнь, иллюзия выбора и крупица чести.

Прошло четыре месяца, а я до сих пор не решил, правильно ли я поступил.

Проще всего было остаться в замке и позволить штурмующим войскам меня убить. Непротивление добру, как мог бы сказать об этом граф Толстой. Конечно, в этом случае убили бы всех орков. Наверное, для остальных населяющих континент народов это было бы лучшим выходом, но не для меня. Орки присягали на верность мне и моим предкам. И уж если я не смог спасти доверившихся мне людей, то хотя бы попытался сделать это для орков.