Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Она впервые услышала, как демон повысил голос. Все перевернулось с ног на голову, когда он схватил ее и Натаниэля и швырнул на землю. Малефикт поднялся над крепостным валом, из его рта и ноздрей валил дым, глаза сверкали мерзкой колдовской зеленью. Сайлас прижал их к земле, когда огромная рука скользнула по зубцам. Ветер завывал над Элизабет. Ужасная затягивающая в себя серость затуманила ее сознание. Она чувствовала себя так, будто жизнь стала оплывающей свечой, которую швыряет шторм. Ее слух померк, а зрение потускнело. Прежде чем мир, словно в калейдоскопе, раскололся на части, она увидела извержение зеленого пламени.

Отрывистые звуки. Движение. Зов.

– Элизабет! – Голос, напряженный от едва сдерживаемых эмоций, принадлежал Натаниэлю. – Элизабет, ты слышишь меня?

Его лицо нависло над ней бледным расплывчатым пятном в темноте. Сажа покрывала его щеку, а в ночи позади кружились зеленые угольки. Одной рукой он прижимал ее к себе, а другой схватил за руку, отчаянно сжимая. У нее перехватило дыхание, когда она увидела свои пальцы, сморщенные и лишенные цвета. Однако пока девушка смотрела ни них, следы от прикосновения малефикта рассеялись. Чувствительность вернулась к руке покалываниями тысяч иголок и булавок.

Когда она попыталась встать, Натаниэль помог ей подняться на ноги. Вокруг них царило опустошение. Изумрудное пламя лизало зубчатые стены и танцевало на пустых одеяниях хранителей, разбросанных по валу. Прогремела одинокая пушка, и в ушах Элизабет раздался пронзительный крик. Это был малефикт. Рядом Наставница выкрикивала приказы, пытаясь сплотить оставшихся хранителей.

– Я в порядке, – сказала девушка, схватившись покрепче за меч. – Я готова.

У Натаниэля было странное выражение лица. Он многозначительно взглянул на Сайласа и отступил на шаг. Протест сорвался с ее губ еще до того, как он заговорил.

– Я отвлеку его…

– Нет!

– Я должна. Я – единственный человек, на которого не действует его магия. Постой, – произнесла она, – ты не обязан это делать. Его голос – ты можешь не устоять перед ним.

– Не волнуйся, у меня есть идея. Нет времени на объяснения, но… – Чародей уже поворачивался, а огненный хлыст распутывался между его руками. Свет, который он издавал, превратил Натаниэля в высокий, изящный силуэт. Последним, что она увидела, была его извечная ухмылка. – Доверься мне.

Впереди него малефикт закончил загребать когтями по стене башни и повернулся. Куски каменной кладки посыпались ему на плечи. Хотя с виду он напоминал болотного человека, которого они видели в Блэквальде, его шкура из коры потемнела и сгнила, местами расколовшись и раскрывая зеленое сияние, шедшее изнутри. Натаниэль, направлявшийся к нему, казался невероятно маленьким, а его хлыст был всего лишь нитью света.

Элизабет не собиралась просто стоять и смотреть. Она заткнула Демоноубийцу за пояс и бросилась к ближайшей пушке, возле которой от предыдущего пушкаря остались лишь форма и куча пыли. Смахнув его останки, она забралась на место стрелка.

Устройство было очень далеким от средневековых пушек, о которых она читала в книгах. Как и все остальные механизмы Великой библиотеки, это был сложный инструмент из шестерней и поршней. Она схватила колесо и попробовала повернуть влево. Металлический холодок обжег ей пальцы. Машины с грохотом ожили, сотрясая сиденье так сильно, что только хватка на руле удержала Элизабет от падения. С протестующим ревом ствол пушки качнулся на несколько метров влево. «А теперь вверх». Она потянула за соседнее колесо, и дуло поднялось. Остался лишь рычаг рядом с ее бедром. Должно быть, это то, что заставляло пушку сделать залп.

Кнут Натаниэля взлетел, готовясь нанести удар. Однако тот не последовал. Чародей стоял неподвижно, глядя вверх на малефикта, склонившегося над ним. Сердце остановилось, когда она вспомнила застывшее выражение его лица там, в склепе.

– Шевелись же, – подумала Элизабет. – Борись.

В наступившей тишине лес словно выдохнул. Ветер закружился над крепостным валом с таким отвратительным запахом разложения, будто исходил изо рта трупа. Ветки гнулись. Заскрипели кроны деревьев.

Голос прошептал:

– Торн…

– Не слушай его! – вскричала Элизабет. Пульс бешено застучал, когда она продавила рычаг вниз.

Грохочущий звук наматывающейся железной цепи раздался изнутри машины. Дуло содрогнулось и покраснело, а пушка отскочила назад, сотрясая зубы и вызывая онемение в руке Элизабет до самого локтя. Каким-то чудом девушка не отпустила ее.

Затем последовал тонкий высокий свист, после чего глухой стук. Она встала, хватаясь за колесо, чтобы удержать равновесие. Зеленый свет сиял вокруг пушечного ядра, застрявшего в груди малефикта. Элизабет знала, что оно было огромным, но на фоне массивного тела монстра казалось не больше камешка.

Малефикт почти не обратил на это внимания. Она начала задумываться, не было ли все это глупой затеей. И тут пушечное ядро взорвалось.

Монстр пронзительно закричал, когда ошметки его шкуры разлетелись по воздуху. Вокруг воронки от пушечного ядра взметнулось белое облако – внутри была соль.

Где-то внизу Натаниэль затряс головой, пытаясь стряхнуть с себя чары. Его плечи напряглись, и он взмахнул хлыстом. Изумрудное пламя зашипело, обернувшись вокруг одного из запястий малефикта. Сбив чудище с ног, он поднял другую руку, из которой выпустил мощный порыв зеленого огня. Отброшенный назад, монстр впился когтями в зубчатую стену. Когда тлеющие угольки рассеялись, он оказался на уровне глаз Натаниэля, так близко, что одним прыжком мог добраться до него и схватить.

– Я знаю тебя, – прошептал малефикт вместо этого. – Сын дома Торнов, повелитель смерти.

– Нет, – прохрипел Натаниэль, отступая.

– Зачем ты прячешь свою истинную натуру? Отрицаешь зов своей крови?

Ужас пронзил Элизабет.

– Натаниэль! – закричала она. Тот не отреагировал. Казалось, чародей даже не слышит ее.

– Понимаю, – говорил малефикт. – Ты хочешь уберечь девушку, которую любишь. Но ты знаешь магическую истину: величайшая сила истекает только из страданий. – Он приблизился к чародею, всасывая дым ртом, наполненным острыми зубами.

– Присоединись ко мне, – прошептал малефикт. – Повелитель смерти, стань той тьмой, которая преследует тебя. Убей девчонку.

Рука Натаниэля опустилась, и хлыст испарился. Он медленно развернулся. Элизабет не узнала выражение, появившееся на его лице. Его плащ был разорван, а ободки глаз покраснели.

Во рту пересохло от волнения; она повернула колесо, направляя пушку на другую цель, и вновь продавила рычаг вниз. Как только Натаниэль шагнул в ее сторону, языки пламени заструились с его плеч вниз по рукам, словно цветочные стебли каких-то странных невидимых растений.

Пушка кашлянула. Каменные брызги взметнулись в воздухе в нескольких метрах от малефикта: она промазала. Элизабет не могла нацелиться на его голову, потому что рисковала попасть в Натаниэля.