Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Зеленое сияние осветило крепостной вал. Небо над ними – мрачная вихрящаяся масса из грозовых туч – разбушевалось. Окруженный огненным кольцом, неуязвимый, Натаниэль едва был похож на человека. Руки Элизабет задрожали на рычаге.

– Натаниэль, остановись!

Он не слышал ее и продолжал приближаться. Молнии рассекали небо, искрясь между вершинами гор. Земля загромыхала, когда снег сошел с ближайшей вершины, срываясь кипящей лавиной с силой, способной сравнять с землей целую деревню. Элизабет никогда не сталкивалась с разрушениями такого масштаба. Что еще хуже, Натаниэль, судя по всему, даже не понимал, что он делает.

Ужасная мысль посетила ее. Она могла перенаправить пушку. Ядра были сделаны из железа, чародей не смог бы остановить их, выстрели она в него. Если это единственный выход, единственный способ положить всему конец, остановить его превращение в очередного Бальтазара…

Она ощутила прикосновение прохлады на своей руке.

– Постойте, – произнес Сайлас. Его волосы растрепались, развеваясь по ветру. Элизабет не понимала, как он может быть настолько спокойным.

Натаниэль почти вплотную подошел к ним, магия пеленой застила его глаза. Пламя, словно мантия, струилось вдоль тела. Еще минута, и они уже не смогут остановить его.

– Элизабет. – Его голос, полный мощи, был почти неузнаваем. Он протянул к ней руку, пламя отступило от его ладони так, чтобы она могла взяться за нее. – Верь мне, – произнес он.

Элизабет вспомнила день их первой встречи, когда он подал ей руку, а она засомневалась, уверенная, что тот хочет навредить ей. Но все те ужасы, которые она только могла вообразить, все те страшные деяния – он не был способен на это. Только не Натаниэль, ее Натаниэль, которого терзала тьма внутри лишь потому, что он был так добр.

Она повторяла слова малефикта у себя в голове. Девушка, которую ты любишь. Словно звон колокола, истина прозвенела в ее ушах.

Элизабет медленно слезла с пушки. Жар наполнял воздух, но девушка не чувствовала боли, словно облачившись в доспехи и став неуязвимой. Она шагнула навстречу изумрудному пламени, и оно окутало ее, вздымаясь вокруг подобно гребням волн. Вытянутая рука Натаниэля ждала ее.

Их пальцы соприкоснулись. Он закрыл глаза. И тогда она увидела: с его груди свисал пустой флакон Прендергаста.

Малефикт яростно взревел, слишком поздно поняв, что его обхитрили. Он бросился на них, широко разинув пасть; его голова становилась все ближе и ближе, обдавая их зловонным дыханием, когда чары захлестнули их и Харроус унесся прочь в сумасшедшем вихре.

Элизабет, Натаниэль и Сайлас материализовались в незнакомой гостиной посреди группы женщин, наслаждающихся вечерним чаем. По крайней мере, они наслаждались им, пока отрубленная голова Хроник не приземлилась на кофейный столик.

Она рухнула с таким грохотом, что раздавила когтистые ножки стола и сотрясла фарфор, стоявший в зеркальных шкафах гостиной. Отрезанная у самой шеи, с обрубленными рогами, голова была похожа на кусок угля размером с валун. Потрясенно глядя на нее, Элизабет предположила, что малефикт подобрался к Натаниэлю настолько близко, что заклинание захватило и его. Однако, очевидно, магия Прендергаста не смогла перенести между измерениями что-то столь же огромное, как тело малефикта целиком, поэтому они прихватили с собой лишь голову. Когда его мышцы расслабились, язык вывалился изо рта, поблескивая на ковре, словно гигантский слизняк.

Чайная ложка упала на пол. Женщины сидели ошеломленные, их шелковые платья были забрызганы чернилами. Никто не проронил ни слова, когда голова начала распадаться, выбрасывая угли вокруг.

– Прошу прощения, дамы, – сказал Натаниэль. Юноша поклонился, и с его волос упала горстка сажи. Затем его глаза закатились, и он рухнул лицом на пол.

Воздух наполнился криками. Полетели чайные чашки. Когда женщины выбежали из комнаты, спотыкаясь о край ковра, Элизабет опустилась на колени рядом с Натаниэлем и перевернула его, уложив к себе на колени. Черная сажа покрывала каждый сантиметр его обнаженной кожи. Обугленная накидка все еще слегка дымилась, а брови были подпалены. В какой-то момент битвы он порезал лоб. Она не знала, как и когда именно, но кровь из пореза покрывала все лицо. Элизабет прижала пальцы к его шее и с облегчением выдохнула, почувствовав ровный ритм пульса.

– Так это и был его план? – спросила она Сайласа, указывая на голову малефикта. Словно поджидая ее слов, голова тут же рассыпалась в кучу пепла.

Глядя на Натаниэля, Сайлас вздохнул.

– По правде говоря, мисс, я подозреваю, что у него не было никакого плана, он просто придумывал его на ходу.

– Тьфу. Где мы находимся? Есть у кого-нибудь догадки? – Натаниэль раскрыл один серый глаз, поразительно светлый на фоне его покрытого сажей и кровью лица. Он с сомнением огляделся, будто не был уверен, хочет ли просыпаться, затем медленно раскрыл второй глаз, сосредоточившись на лице Элизабет. – Привет, заноза.

Она засмеялась, испытав облегчение. Убирая волосы с его липкого лба, девушка почувствовала, как ее наполняет невыносимая нежность.

– Я тоже тебя люблю, – призналась она.

Брови Натаниэля нахмурились, и он отвернулся, несколько раз моргнув.

– Слава богу, – произнес он наконец. – Не думаю, что создан для безответной любви. Возможно, я начал бы писать стихи.

Элизабет продолжала гладить его волосы.

– Звучит не так уж плохо.

– Уверяю тебя, это было бы для всех даже более неприятно, чем ритуалы некромантии.

Она снова рассмеялась, на сей раз беспомощно. Невесомая, искрящаяся радость наполнила ее словно солнечный свет весеннего утра, когда облака унеслись прочь, а мир стал новым, чистым и ярким после дождя. Это чувство распирало ее так, что заболели ребра. Она провела костяшками пальцев по щеке, чувствуя, что Сайлас наблюдает за ними.

Натаниэль искоса взглянул на нее.

– Скривнер, я знаю, что представляю собой дьявольски притягательное зрелище, лежа здесь на полу, весь в крови – что, как я слышал, некоторые девушки находят весьма привлекательным, как ни странно. И если ты одна из них, не собираюсь тебя судить, но, пожалуйста, перестань плакать. Это всего лишь рана. Я вернусь в строй в любой момент.

Она громко фыркнула.

– Я не плачу. У меня слезятся глаза от того, как ты ужасно пахнешь.

– Что? Я никогда не пахну ужасно. Я источаю ароматы сандалового дерева и мужского очарования. – Чародей поднял голову, чтобы обнюхать воздух вокруг себя, и поперхнулся. – Уже неважно.

– Может быть, в следующий раз вы задумаетесь перед тем, как поджигать себя, господин, – многозначительно сказал Сайлас.

Из холла донесся грохот. Двое лакеев столпились в дверях, один из них сжимал старинный меч, который выглядел так, будто его сорвали с каминной полки, и сильно дрожал в его руках.