Долгая дорога - Валерий Юабов

Эта шутка вовсе не означает, что мне кажется нелепой или претенциозной идея владельцев банка разместиться в здании-музее, и поднять таким образом свой имидж в глазах вкладчиков. Наоборот – прекрасная идея, она гораздо остроумнее да и благороднее многих современных реклам. Ведь в этих стенах чувствуешь себя так спокойно! Они как бы говорят тебе: «Мы чтим Конституцию. Мы – продолжатели дела тех, кто её составлял. Мы помогаем умножать богатства Америки и охраняем права каждого из вас».

Короче говоря, именно в Queens County Savings Bank я приобщился к современной банковской системе. Постепенно начал понимать, что сегодня без нее не может существовать мир – промышленность, торговля, любой бизнес, любые деловые отношения, в которые так или иначе вступает каждый человек. Ведь банки – это прежде всего кредит, а кредит – это основа основ, кровеносная система современного капиталистического общества. Я не знал этих элементарных истин и по молодости, и, главное, потому что прибыл из тоталитарного государства, именуемого Советским Союзом, в котором были изуродованы все законы экономики. Наши сберкассы были лишь бледным, малокровным подобием банков. А слова «банк, банкир» вызывали пугающие образы: мешки с награбленным золотом, толстопузый миллионер с сигарой во рту… Для нас, бедных иммигрантов, знакомство с реальными банками, с тем, какую роль играют они даже в повседневной жизни любого американца, было почти что потрясением.

Взять хоть нашу семью. Не успели мы приехать, как начали получать денежную помощь от Наяны. Давали нам не деньги, а чеки. На оплату квартиры – один чек. На бытовые расходы – другой. На покупку мебели – третий… А с чеками нужно идти в банк. Хорошо хоть нам в Наяне объяснили, в какой именно банк, как его разыскать в Манхэттене. Но всё равно страшно и непривычно! Мало того, выяснилось, что нам необходимо открыть в каком-нибудь банке счёт. Как это делать? В какой банк идти? Ведь их вокруг нашего дома довольно много… Казалось, что нас ждут немыслимые трудности, подстерегают неведомые опасности. Потому и выбрали мы банк с белой башенкой, что выглядел он доброжелательным и надёжным. К тому же был поблизости.

Мы долго не могли привыкнуть к чекам и с любопытством рассматривали каждый, как диковинку какую-то. Даже когда мама уже поступила на работу. Её первый чек вызвал, понятное дело, особый интерес. Это, как и все чеки предприятий и фирм, был не обычный маленький листок из чековой книжки, какими пользуются частные лица, а специальный платежный, выдаваемый организациями. Широкий лист плотной бумаги, перфорированный посередине, был заполнен информацией о маминых финансовых взаимоотношениях с фабрикой. Но выудили мы из нее очень мало: не смогли разобраться. Впрочем, главное, сколько мама получила за неделю, мы поняли. И тут же убедились в том, что налоги здесь – ой-ой-ёй какие: третью часть маминой получки высчитали, вместо трехсот она получила около двухсот долларов.

– Ужас сколько отчисляют! – возмущалась мама. – Там жали, а тут жмут похуже!

Но как бы ни отчисляли, как бы ни огорчало это нас, людей малоимущих, всё же на хозяйство хватало. Даже начали постепенно кое-что откладывать «на чёрный день», как любил выражаться отец. Впрочем, и не на чёрный тоже. Я начал работать, в семейный бюджет влилась моя доля, очень скромная. Я получал на пятьдесят долларов в неделю меньше, чем мама, и мы шутили, что лучше бы я учился маминому ремеслу. Но бюджет вырос. Сестрёнка, учась в колледже, тоже работала косметологом. Мы трое – мама, я и Эмма – имели, естественно, общий банковский счет. А отец – свой.

* * *

Заходя в банк, я обычно проделывал два дела. Сначала оплачивал у окошечка счета за квартиру и коммунальные услуги, клал свою и мамину заработную плату на нашу общую сберкнижку (в те годы у вкладчиков непременно была сберкнижка). Второе дело было более секретным: надо было спрятать приработки.

На счету в банке мы их, конечно, не держали. Сказать по правде, я просто не знаю людей, которые не старались бы утаить размеры доходов от бдительного ока налоговой инспекции. В штате Нью-Йорк федеральный и штатный подоходный налог составляют в среднем 30–35 %. Неслабо, мягко говоря. Желание как-нибудь, хотя бы частично, увернуться от нелегкой повинности можно назвать всеобщим. Для этого есть немало способов, но самый распространённый – получать у работодателя деньги наличными, а не чеком. В этом случае твои доходы не высвечиваются, ты можешь не класть их в банк, вообще не предавать огласке. Государственным служащим и работникам солидных компаний мечтать о зарплате в виде кэша не приходится. Не имеют такой возможности доктора, программисты, инженеры. Если они и получают кэш, то только «слева». Но вот мелкие торговцы, парикмахеры, сапожники или, скажем, торговцы золотом, – у них руки развязаны!

Отец, естественно, был одним из этих счастливцев. Получал деньги за починку обуви только наличными. По вечерам мы видели, как он их пересчитывает, но знать не знали, где отец держит свои сбережения. Свои же «левые доходы» мы хранили сообща в местечке, не доступном для глаз сборщиков налогов. Мне всегда казалось забавным, что местечко это находится в том же самом банке, в здании с белой башенкой.

Отойдя от банковского окошечка, я спускался по лестнице в подвал. Может быть, другим посетителям он и казался обыкновенным подвалом, но мое воображение уносило меня в пещеру из восточной сказки, где таятся неисчислимые сокровища. В подвале помещался сейф. Персональный сейф, который мог абонировать любой из клиентов банка, чтобы хранить в нем… Ну, по правилам – какие-нибудь драгоценности, важные документы. На деле же ко всему этому в нарушение всех правил непременно добавлялись тайные сбережения. В старину их, запихнув в чулок, хранили под матрацем, в каком-нибудь темном чулане. А то зарывали под деревом. Или даже прятали в пещере, которую я себе воображал, спускаясь по лестнице. Сейф, конечно же, был менее романтичен, чем пещера, но не менее надежен.

– Распишитесь… – Пожилая дама в очках протягивает мне ручку и маленький белый листочек. Это начало долгой церемонии: идет проверка, имею ли я доступ в сейф. Я указываю номер своего ящика в сейфе и расписываюсь. Дама достает нашу карточку и сличает мою подпись на ней с листочком. Нелепость – дама прекрасно знает меня, я пользуюсь сейфом уже много месяцев. Но… Она не имеет права нарушить распорядок действий!

– Идемте, – говорит дама, и мы подходим к сейфу. Открыв металлическую дверь, дама широко её распахивает, и я, как всегда, восхищаюсь: ну и толщина! А замки какие! Это несколько цилиндров с выпуклой головкой, каждая с мужской кулак… Увидев такие замки, думаю я, успокаиваются самые нервные клиенты.

За дверью что-то вроде металлического многоэтажного шкафа с множеством ящиков трех размеров. Это святая святых: индивидуальные сейфы. У каждого – два замка на крышке. Начинается последний акт церемонии: я протягиваю даме ключ. Она находит в своей связке ключ от второго замка и открывает ящик. В нем – металлическая коробка. Вынимаю её… Наконец-то сокровища в моих руках!

Смотреть, что я беру из коробки или что кладу в неё, дама не имеет права. Это моё Privacy, личное дело, в которое никто не смеет вмешиваться. Я прохожу в специальную комнату для клиентов, закрываю дверь на замок…