Дорога сильных. На пороге мира - Анна Попова

говорили маги, мы не звери, — сказал он, будто мысли услышал.

— Ага, — не сдержалась Линда, — только детей готовы убивать ни за что.

— Да что ты знаешь? Что ты вообще можешь знать? Магия не безопасна, а бесконтрольная магия опасна вдвойне. Это все, — он сделал рукой с мечом мах, будто обводил окрестности, — сотворили маги. Нравится? Тебе — нравится?!

Он стиснул ее волосы крепче, и девушка скривилась. Она была не в том положении, чтобы болтать, но, чувствуя нарастающую злость, уже не могла остановиться.

— Нельзя убивать детей только потому, что ты чего-то боишься. Вообще нельзя! Младшему из нас восемь. Чем он успел провиниться? Чем заслужил все это? Или достаточно того, что он маг?

Ториец ответить не успел. В люк грохнуло с такой силой, что дрогнул вековой засов. Линда дернулась, пытаясь толкнуть гьяррой, но мужчина надавил рукоятью меча на середину спины, и она сдулась, как воздушный шарик.

— Говорил же, не дергайся, — выдохнул он.

Тюкнул в затылок, легонько, почти ласково — она даже боли не почувствовала, лишь удар, — но в глазах помутилось, тело обмякло, балансируя на грани потери сознания. Будто в горячечном бреду она ощущала, как исчезает давление со спины, и падает ее голова, которую никто больше не держит за волосы. Кое-как перевернулась на бок. Мужчина уже стоял на краю стены и проверял веревку, обвязанную вокруг одного из зубцов. Штука, похожая на сплющенную витую раковину, лежала рядом.

Манок. Прихватит с собой и уйдет. И повторится недавнее безумие, ведь никто и ничто не сможет ему помешать. Нет! Нельзя валяться тряпочкой, когда он — опасный противник, враг — угрожает безопасности близких тебе людей. Нельзя!

По телу прокатилась волна гьярры, и светлее стало в глазах, яснее сознание. Линда стиснула зубы, оперлась на левую руку, а правой потянула нож из сапога. И метнула его в мужчину, уже не глядя, попадет или нет.

Она знала, что попадет.

Все силы вложила в бросок. Ее тело обмякло, голова с глухим стуком ударилась о дерево, и она упала во тьму.

Линда

Знакомые руки обнимали бережно, нежно. Линда застонала, ткнулась носом в шею Витьке, втянула носом такой родной запах. Отстранилась.

— Где ториец?

— Внизу, — коротко ответил парень.

— Он…

…уйдет же, уйдет!

Манка на стене не было, и девушка встревожилась не на шутку. Попыталась встать, но Витька отпускать из объятий и не думал.

— Он мертв, Лин. После такого падения не выживают.

Линда замерла. Покусала губу, не в силах понять, что именно она сейчас чувствует. Радость? Он не ушел, не унес свое страшное оружие с собой. Грусть? Все же, хороший был воин, а она всегда уважала мастерство. Вину? Он не стал ее убивать, а она… ударила в спину.

Ивар говорил что-то. О том, как они испугались, когда она свалилась со стены и повисла на веревке. Что она, скорее всего, безумна, раз полезла сюда. И что, конечно, молодец — и сама выжила, и врага победила.

Это не победа — стучало в голове. Это случайность. Бой остался за ним.

— Так что тут случилось? — спросил, наконец, молодой гьярравар, — когда грен Иртен выбил люк, торийца уже не было, а ты валялась без чувств.

И девушка рассказала. Про столкновение с воином, который оказался удивительно, даже слишком хорош для нее. Про то, что баклер — чудесная штука, и она хочет себе такой же. И что воины подоспели удивительно вовремя — не стучись они в люк так настойчиво, неизвестно, как бы все обернулось. Умолчала она лишь о странном разговоре и о том, что ториец не стал ее убивать. Хотя мог, и легко!

Виктор слушал внимательно и смотрел так, будто чувствовал, что она недоговаривает. Но вопросов не задавал, лишь обнимал крепко, согревая, и девушка внезапно поняла, что дрожит.

— А что с Эсфеном? — встревожилась она.

Руки Виктора напряглись, Снур ругнулся и сплюнул, а Ивар грустно опустил голову.

— Нет больше Эсфена. Легкой ему дороги. Посекло взрывом, а потом ториец добил. Ты везучая, Лин. Или шустрая, да.

Он поджал губы. Помолчали.

— Его взяли? — тихо спросила девушка.

Молодой гьярравар мотнул головой.

— Предпочел умереть.

Вот так. Один разбился при падении, второй убился сам. И не спросить уже, сколько их, есть ли еще засады, и чего вообще хотят эти фанатики. Хотя, ясно чего. Чтобы и ребята, и маги, и гьярравары передохли тут все.

Торийцы пришли сюда лишь с одной целью — убивать. Мстить за своих или искоренять небезопасную магию — дело второе. Главное — они очень опасны.

— И что теперь? Я видела сотни иных тварей, они корчились на границе Верхнего города. Что будет с ними? И с нами?

Ивар ухмыльнулся хитро и показал пальцем наверх.

— Видела это?

Линда послушно задрала голову. Под остроконечной крышей, которая опиралась на четыре мощные колонны, висел колокол. Странный, чашеобразный, весь покрытый древними рунами. «Язык», похожий на палочку с вишневой косточкой на конце, оборванная веревка.

— И?

— Это наш шанс.

Девушка скептически хмыкнула. В ее мире верили, что колокола отгоняют нечисть, но…

— Помнишь, я говорил, что Арденбург долго держался? После Войны Магов и открытия темных порталов прошло много лет, прежде чем город оставили насовсем. Но до того они успели установить вот это, — сказал он, огляделся и, подобрав небольшой камушек, бросил его в колокол. Тот ответил басовитым гулом, все нарастающим и переходящим в тоненькое гудение. — Каллар. Я и не знал, что он сохранился, но, раз уж он тут и мы тоже тут, можно попробовать…

Он зарылся в заплечную сумку, что-то выискивая и бормоча.

— Только не говори, что он разгонит полчища иных тварей.

— Должен, — серьезно ответил Ивар, выпрямляясь. В руках у него был моток веревки. — Идите-ка вы подальше, а то оглохнете.

— А ты?

— Волнуешься?

В голосе его появились рокочущие нотки, и Линда не удержалась от улыбки. Вот ведь… видел же их с Виктором той ночью, а до того и вовсе им свидание устроить помог. А ведет себя так, словно она ему интересна не как боевой товарищ. Или просто не умеет иначе?

— Конечно, волнуюсь, — отозвалась она.

— Я справлюсь, — пообещал он.

И она, поддерживаемая Витькой, отправилась вниз. Идти становилось все легче, и вскоре она отлепилась от его плеча и пошла самостоятельно. Забрала веревку, что не дала ей убиться тогда, на стене. Спустилась до провала. Лестницу перекосило еще больше, она скрипела, угрожая обрушиться вместе с людьми на ней. Линда глянула вниз.

Все пространство усеяно обломками, дверь вместе с косяком и кусками кладки лежит поодаль