Бронзовая Жница - Ирина Орлова

и Эйра понимала: это не души. Это говорит нечто большее среди них.

Говорит сам Схаал.

Она зажмурилась и прижала ладони к лицу. Так стало только хуже. Рёв усиливался, грозя вновь зазвенеть у неё в черепе. И она поняла, что надо действовать.

Она вытащила амулет из железных ключей на бузинной палочке. Ключи были её спасением уже столько лет! Железо — металл, что расчёркивал призрачные связи. Раньше она носила при себе просто так. Но потом добавила бузинную веточку, полагаясь лишь на слух о том, что бузина служит защитой от тёмных намерений. Поскольку на неё удалось нанизать сразу несколько ключей, амулет стал ещё сильнее.

Но когда он дрожал, как сейчас, и накалялся в её руках, она начинала опасаться, что когда-нибудь он не выдержит.

— Прочь! — выкрикнула она, взмахнув связкой ключей. И самые громкие голоса оборвались сию же секунду. Но кровь стучала в висках, и жрица не собиралась отступаться.

Было у неё основное правило, главный нерушимый принцип всякого схаалита.

Увидел — помоги.

Если она уже узнала о душе, извлекла её из общего потока, она должна была разрешить её судьбу — точно так же, как и всякий схаалит, что увидел кости на обочине, должен был предать их земле.

Эйра сжала зубы и села к сумке, стараясь не слушать гул в ушах.

— Нужно чего-нибудь? — прозвучал голос маргота, рассеиваясь, будто свет в мороси дождя.

— Н-нет, — неловко ответила Эйра. — Просто я должна сделать то, после чего буду немного… невменяемая.

Его тёмные глаза блеснули неприятием; Эйра понимала, что у него были планы на её тело этим вечером. Но она не хотела его обнадёживать. От поганого зелья слишком тошнило, чтобы давать нанимателю ложные надежды.

— Что ж, надеюсь, это зрелище будет того стоить, — оборонил Морай. И Эйра тотчас же присела к своей сумке. Откупорила флягу, отпила вонючего настоя из кадавриков и, пока разум ещё не затуманился радужными разводами, поискала в руке нужное перо.

Враново — так она решила.

«Освобождение от мирского, наверное, ей подойдёт. А ещё она любит воронов».

Знакомое марево смазало всё, что было вокруг: столбики изголовья, покрытую помётом поверхность стола, светящий холодом квадрат окна… Эйра пошатнулась, но устояла. Души замельтешили перед глазами болезными рваными облаками.

Она сделала решительный вздох и сосредоточилась на голосе маргасы, на её словах, на всём, что с нею было связано; она буквально вытащила её бледный образ из толпы.

— Именем Схаала, — молвила Эйра, подрагивая от тычков незримых рук. — Я приказываю тебя, маргаса, отправляться в чертоги вечного покоя.

«Я тебе не по зубам, грязная шлюха!» — взвизгнула знатная дама, и под дых вонзился холод чужой хватки. Мертвецы цеплялись за Эйру, кусали, лизали её уши и пальцы; хватались за волосы и лезли в глаза, как мошки.

— Это наш мир, — твёрдо сказала Эйра. — Не ваш. Вы мертвы. И ты тоже.

Ей было омерзительно от поползновений чужих культей, от смрада заброшенной каморки, от шатающегося перед глазами пространства. Но она знала, что может с этим справиться.

— Схаал направляет мою руку! — продолжала она громче. — И рукой моей освобождает тебя, маргаса, от твоей привязанности к миру живых!

Она взмахнула пером, рассекая дух сгорбленной дамы — но та лишь озверела и кинулась ей прямо в лицо. Эйра ощутила, как призрачные пальцы сомкнулись на шее, и как зубы щёлкнули, пытаясь откусить ей нос.

«Не то перо!»

Она пошатнулась и чуть не упала. Разум лихорадочно искал, какое перо подошло бы вместо вранового. Она влезла в сумку; но новый вал мертвецов насел на неё и сбил её с ног. Эйра упала.

Но горячие руки маргота вновь подхватили её.

— Перо… — забормотала она, как в бреду, барахтаясь в его хватке.

А затем подняла глаза — и в ужасе отпрянула.

Морай горел с ног до головы звёздным огнём — белым и чёрным одновременно. Он пылал ярко, как факел, и все руки и оскаленные рты мертвецов, что тянулись к нему, обжигались об это пламя — и ускользали, поверженные.

Он был неприступен этим сотням и тысячам, хотя они алкали пожрать его. И это было величественное и потрясающее зрелище…

…до тех пор, пока Эйра не поняла. Эти души роятся и рвутся к нему руками существа куда большего. Уходя далеко ввысь звёздных бездн, тёмный титан смерти Схаал, увенчанный рогами, хотел забрать его.

И не мог.

Не мог — потому что Морай стал больше драконом, чем человеком, и оттого перестал быть ему подвластен.

Сердце Эйры пропустило удар. Перед глазами помутнело. Укусы на руках стали реальнее.

И тут охваченный огнём маргот склонился к ней ближе, закрывая собой Бога Горя. И встряхнул её:

— Эйра, в строй! — рявкнул он.

Глаза его блеснули и оказались драконьими, красно-рыжими, как у Скары.

Его жар взбодрил Эйру. Он отсёк её от мертвенного холода множества неупокоенных. Она кивнула. Отыскала равновесие и отмахнулась от тянущихся к ней жадных духов:

— Прочь! Я жива — вы мертвы! Ох… маргот, пожалуйста… крыло ласточки, пожалуйста! В сумке…

Через мгновение Морай чертыхнулся, нечаянно схватив сушёную личинку-ильмию. Он брезгливо выкинул её. И сразу после этого небольшое сухое крыло оказалось в эйриной ладони. Она стиснула его и повторила:

— И рукой моей освобождает тебя, маргаса, от… твоей гордости, что не даёт тебе покинуть живых!

Лицо с провалами рта и глаз покорёжилось, дёрнулось, исказилось; призрак отпрянул. А Эйра потянулась вверх. Подталкивая её под плечи, Морай помог ей подняться. И она произнесла заключительную фразу изгнания:

— Схаал забирает тебя — такова его воля, воплощённая мной!

И тут же крик, полный мучительной боли, зазвенел в ушах. Душу разорвало на тысячи обрывков, что растворились в пространстве, ушли в землю; а сама Эйра на негнущихся ногах сделала три шага назад.

— Живое к живому, — прошептала она, и призраки стали рассеиваться. — Мёртвое к мёртвому…

Крик маргасы ещё звенел в ушах, но Эйра поняла, что она вышла из царства теней. Очертания комнаты стали чётче, и ощущения рук Морая на плечах — теплее.

— Всё? — прозвучал над ухом его напряжённый голос.

— Да, — выдохнула Эйра, подрагивая.

Маргот перехватил её руки и поднёс ей к лицу её собственные запястья, на которых отпечатались раны, нанесённые зубами призраков.

— Они возникли сами собой, — произнёс он. — Это…

— Это были… — хотела было ответить Эйра, но осеклась.

Она вспомнила тёмный столп, коим над миром нависал Схаал. И поняла, что её опасения подтвердились.

Её плечи задрожали, и она заплакала. Морай сразу же обнял её и позволил ей прижаться к его груди, чтобы она