Бронзовая Жница - Ирина Орлова

нашла в нём опору своим шатким ногам и чувствам.

— Ну-ну, жрица, коли б я знал, что твоя работа так непроста, я смотрел бы на тебя иначе, — проговорил он ей ласково. — Но ты одолела мою мать, и это было жутко и потрясающе. Словно чёрная Жница, ты стояла одна против незримой толпы, и ветер иного мира развевал твои тёмные волосы.

Она не могла разделить его восторг.

«Чёрная Жница!» — повторила она про себя не в силах сдержать рыдания. — «Лишь милостью Схаала мне дана такая сила! И такая ответственность. Я служу ему и буду служить всегда; и это значит, что я должна отдать ему тебя, Морай».

Теперь нельзя было отмахнуться. Нельзя было списать всё на собственные фантазии. Она видела божественного супруга своими собственными глазами, и он красноречиво указывал ей на маргота.

Он жаждал забрать его из мира живых.

«Я всегда служу тебе, Схаал», — подумала она и зарылась носом в плечо Морая.

***

На следующий день к могилам Мааля и Морлея добавилось захоронение леди Вельвелы. На похоронах присутствовало на одного человека больше — присутствовала также и леди Мальтара. Девушка осунулась и смотрела отсутствующим взглядом.

Никто не ершился. Каждый из детей Тарцевалей кинул по горсти земли. После чего Морай отправился к Скаре, Вранг — под домашний арест, а чёрная жрица принялась зачитывать заунывную упокойную песнь.

Мальтара продолжала мёрзнуть. Это был первый день секмена, шестого лунара осени, и во всей Рэйке ночи делались чуть холоднее. Кавалеры одалживали плащи своим леди, звёздные ночи становились длиннее, а лошади уже не так охотно лезли в горные ручьи. Это было ещё лето — но не для неё.

«Скоро совсем зуб на зуб попадать перестанет», — подумала она. — «Смолкнут кузнечики. Гьеналы будут выть ещё тоскливее. И ядовитые лягушки, тисовые древолазы, впадут в спячку на время сезона дождей…»

Возвращаясь с кладбища, она обернулась. Теперь у отцовского склепа и последнего покоя Вельга было уже три свежих насыпи.

«С появлением этой жрицы в сборе оказалась вся семья».

Мальтара улыбнулась этой мысли. Поправила свой ворот и посмотрела на махину Покоя.

«Их по ту сторону больше, чем тех, кто остался по эту».

Отдалённый рёв разлетелся над лесами. Мальтара сбавила шаг и сощурилась. Нет, это был не Скара; в небе, далеко-далеко, она разглядела красно-зелёного Мвеная.

Хотела бы она когда-нибудь стать доа? Не каждому человеку с кровью Кантагара было суждено заключить лётный брак. И не каждому дракону тоже. Но Мвенай был так близок ей. Преданный собственным лётным супругом, униженный, изгнанный, он казался потерянным — и никому не показывал этого.

Хотя то же самое можно было сказать о Вранге.

Брат был необычайно молчалив на похоронах. Мальтаре больше не доверяли письма, но она знала, что леди Ланита забрасывает маргота посланиями и умоляет дать Врангу право на перо и пергамент.

Морай оставался, как всегда, жесток и выкидывал эти письма в огонь. Но Мальтара больше не чувствовала внутри ни ярой поддержки, ни осуждения.

Ничего.

Кроме желания получить своё. Расплату за долгие годы службы. За отданную молодость, за растоптанное доверие.

И за узы их родства, что Мальтара всё равно неизменно ставила выше всего прочего.

Она знала, что делать. И шаг её был твёрд. Леди Тарцеваль собиралась претворить сегодня всё задуманное.

Сегодня был тот самый день.

Она отправилась по нижнему этажу вдоль комнат. Когда она подошла к Перстам Мора в чёрной чешуйчатой броне, те по привычке выпрямились перед ней.

— Хощу… зайти… к Врангу, — сказала она неуверенно. Разделённый надвое язык почти зажил, но слова всё равно давались ей с трудом. Она потопала сапогами по пыльному ковру, чтобы стрясти грязь, и вопросительно взглянула на охрану.

— Конечно, миледи, — отвечал ей один из гвардейцев.

«Всё-таки не отнял у меня право проходить через них», — подумала Мальтара.

Злилась ли она на Морая? Тосковала? Точила зубы? С того дня внутри залегла бесстрастная пустота.

Она шагнула в жилище, ставшее брату темницей.

Единственным развлечением Вранга взаперти, в небольшой каморке с видом на конюшню, было чтение. Он стряхивал пыль с давно никому не нужных книг, читал историю и географические заметки, Кодекс Доа и биографии.

Взглянув в его лицо, Мальтара увидела отражение себя самой. Безразличие, уныние и бессмысленность. Однако, когда за ней закрылась дверь, он слегка оттаял и поднял брови.

— Сестра? — молвил он негромко. — Как ты?

— Хршо, — не слишком охотно выговорила Мальтара. Вранг потемнел лицом, сочувствуя. Но она не верила ему ни тогда, ни теперь. — Пршла сказать, что мой черёд.

— Черёд чего?

— Уходить отсюда.

Глаза Вранга распахнулись шире. Он выдохнул, не веря своему счастью, и улыбнулся:

— Мальтара! — он поднялся с запылённого кресла, на котором сидел, и шагнул к ней. Но обнять не решился. — Какая же ты молодец! Как хорошо было бы, если бы ты поняла это раньше.

«Если бы да кабы», — подумала та. Она почти не улыбнулась ему в ответ и продолжила:

— В Арракис. Еду. Окольными путями, конечно.

— Отправься к кузену! Уверяю, он примет тебя…

— Вряд ли, — она дёрнула плечом. — Но я передам от тебя, что скажш.

Вранг тут же встрепенулся и заходил туда-сюда. Два шага вдоль кушетки, три по диагонали комнаты. Для Мальтары главное было, чтобы он не отводил глаз.

Она держала его взгляд, и ему было всё тяжелее отвлечься.

«Я твой друг», — говорила Мальтара мысленно. — «Я делаю, как ты хотел. Значит, я твой друг. Значит, ты можешь говорить со мной честно…»

— Скажи им, что со мной всё в порядке. Что я люблю их, — произнёс он задумчиво. — И что я скучаю. Что Морай, похоже, хочет склонить меня на свою сторону, раз пытается знакомить с драконом… — он притих, опасаясь, что зашёл на скользкий лёд. Но Мальтара ничего не выразила на своём лице. — И что они могут это иметь в виду при переговорах. Он не причинит мне вреда, я думаю. Пусть рассчитывают на меня. И пусть приветят тебя! Ты служила ему много лет, но некому было помочь тебе вылезти из этой ямы. Ты не виновата.

«Ты не прав», — невольно подумала Мальтара. Она не разрывала с ним глазного контакта. И продолжала твердить про себя. — «Однако ты так не считаешь. Ты считаешь, что я жертва обстоятельств. Ты считаешь, что я безобидна…»

Морай считал её искусство бесполезным, но Мальтара никогда не пренебрегала им. Она словно вела с собеседником двойной диалог: вслух она говорила одно, а мысленно внушала ему то, что ей требовалось.

Это её ещё ни разу не подводило. И