Эффект Этоса - Лиланд Экстон Модезитт

— А на этот раз вы свободны надолго?

Нет, она его явно дразнила, присутствовал какой-то особый тон.

— На этот раз времени чуть больше. Но мне все же надо успеть на полуночный челнок.

— О, я польщена.

Ван пожалел, что недостаточно находчив, но у него всегда возникали заминки с женщинами.

— Вы… ну скажем, вы заслуживаете, чтобы вам льстили.

Женщина, которую он считал такой собранной, покраснела.

Затем покачала головой.

— Не могу поверить…

— Чему не можете поверить? — спросил он с улыбкой.

— Вам.

— Что… я не хотел вас задеть. Надеюсь, что я не…

— Нет! Нет, — и вдруг она разразилась смехом. — Вы меня не задели. Ничуть. Надеюсь, и вы не в обиде. Но я всегда представляла вас таким спокойным, таким сдержанным. Все ваши комплименты в посольстве были… такими профессиональными. Даже последний визит…

Ван почему-то пожалел, что оказался таким профессиональным.

— Может, мне следовало бороться с профессионализмом?

Эмили протянула руку, коснулась его руки и торопливо произнесла:

— Вы были очаровательны. По меньшей мере, для меня. Корделия из-за вас до смерти испугалась.

— Я никогда…

— Она сказала, что вы провели бы корабль сквозь солнце, чтобы поступить правильно, и ей трудно было это понять.

Ван знал, что не настолько этичен.

— Надеюсь, я никогда не вел себя как дурак.

— Вы знаете, что я имела в виду…

Он опять улыбнулся.

— Я очень стараюсь, но не думаю, что до такой степени этичен.

— Нет. Конечно, не этичны. Ничуть. Смотрите. Вы рисковали жизнью, чтобы остановить «Ветачи». Сразились с тремя вооруженными молодчиками, сами безоружный, чтобы защитить водителя, которого едва ли знали. Бросились на восьмерых убийц, чтобы спасти премьера. И я даже не знаю многого другого, что вы сделали.

— Все мои поступки можно назвать глупыми или безрассудными.

— Можно.

— Спасибо за согласие.

Оба умолкли, когда появилась официантка с супом и салатом. Эмили немедленно зачерпнула несколько ложек супа.

— Простите меня, я сегодня не очень-то много ела.

— Сказали бы мне… Я пришел бы раньше.

Она покачала головой.

— Мне не удалось бы раньше уйти, — съев еще немного супа, Эмили поглядела на Вана. — Мы говорили о безрассудстве и этике. Но быть этичным в наши дни всегда означает быть безрассудным. Возможно, так обстоят дела в любом технологическом обществе.

— Вы так думаете? — Ван указал на зелень. — Хороший салат.

— Знаю. Я его уже пробовала, — она помолчала, затем продолжила. — Не могу привести причины или просто веского довода. Просто у меня такое чувство. Может, потому, что технология ускоряет движение информации и требует более быстрого принятия решений, а когда люди торопятся, у них не больно много времени думать, правильно ли что-нибудь.

— И все же бывают еще нравственные люди, — напомнил Ван.

— Верно. А как насчет такого? Есть малая группа людей в любом обществе, которые инстинктивно этичны, и есть группа инстинктивно неэтичных. Но большинство посередине. При развитой технологии легче сосредоточиться на своих интересах и на том, что можешь сделать, а не на том, что должен, и это отталкивает всех, кто посередине от той степени этичности, которая для них возможна.

— Здесь есть рациональное зерно. И еще какое. Я об этом не думал.

— Вам не хватает РКС? — спросила Эмили.

— А что?

— Вы кажетесь счастливей некоторым образом, и все же… задумчивы и печальны, — она покачала головой. — Что-то не так. Чего-то не хватает.

Ван знал, чего не хватает, или отчасти знал. Женщины через стол от него.

— Мое нынешнее место — это компенсация. Во многом, — он склонил набок голову, пытаясь прикинуть, как бы поточнее сказать то, что хочется, чтобы и не темнить, и не слишком напрямик. — Там все так высокоинтегрированно… в смысле, корабль, что в экипаже лишь двое.

— Вы и техник?

— Эри хороша, но по возрасту почти годится мне в матери, — Ван рассмеялся. — Я преувеличиваю. Она старше, но похожа больше на тетушку, как я полагаю.

— Тетушка — это определенно лучше, чем мать, — Эмили наблюдала, как официантка забирает ее пустую глубокую тарелку и заменяет плоской, на которую положен ягненок с приправой, окруженный яблоками, не похожими ни на тушеные, ни на сушеные, ни на обжаренные, но воплощающими черты всех этих способов приготовления. Затем пустая тарелочка Вана из-под салата тоже была заменена.

Он не понимал, как основательно надоела ему однообразная, пусть здоровая пища, приготовленная на «Джойо» с помощью формуляторов, пока не отведал этого ягненка.

— Очень хорошо. Великолепно.

— Еще бы, — промямлила Эмили.

Несколько минут они ели в молчании.

— Что происходит с великой и славной Республикой Тары? О ней имелось не больно много новостей там, где я был.

— Вы не слышали? — она нахмурилась. Вану не понравилось такое выражение ее лица. Некоторые могут хмуриться, выражая мягкое неудовольствие. Хмурый же взгляд Эмили всегда означал крайнее раздражение, даже когда она не была настолько раздражена. Его пугала мысль, что девушка может быть недовольна им.

— Что не слышал? — он слегка пригубил свой эль.

— Маршал Имон исполняет обязанности премьер-министра. Было нападение в День Основателя, во время больших торжеств. Вполне возможно, что-то вроде того, что случилось в Скандье. Был убит весь кабинет, включая и министра обороны…

Ван подавил дрожь. Вроде того, что случилось в Скандье?

— Они раскрыли, кто за этим стоял?

— Нашли трех из злоумышленников, но те уже были убиты. Граждане Республики… двое с большими кельтирскими связями… и один с Сулина.

— Это меня пугает. Не могу вообразить кого-то связанного с Кельтиром в такой роли, — признался Ван, — а кого-нибудь с Сулина и подавно, даже учитывая, как там шли дела, потому что это просто не…

— Не что?

— Не сулинский образ действий. Мы уже давным-давно поняли, что путь прямой конфронтации неплодотворен, если только не на вашей стороне сила, а у Сулина ее нынче, разумеется, нет, — он поджал губы. — И то, что они свалили это на Сулин, пугает меня. И здорово.

— Это показалось странным. Я не могла понять, что приобрел бы любой кельт или сулинец. Ничего не выиграл бы и посол, и командир Мак-Илхенни.

— Я тоже не понимаю, — Ван подумал, а не приложили ли руку ревенантцы, и не выгодно ли им настроить две меньшие державы друг против друга. — Значит, РКС управляют Республикой?