Урод - Константин Соловьев

– Я сделаю все, мой шэл, – с готовностью выдохнул Витерон. – Верьте мне.

– Я никому не верю, жрец. Но я дам тебе шанс. Надеюсь, у тебя хватит ума им воспользоваться. Иди. Сахур, проводи его до трактира, где он остановился, ни одна рука не должна коснуться его по пути. Понял?

– Понял, господин. – Сахур приложил руку к груди. – Будет сделано.

– Хорошо. Ступайте.

Витерон попытался напоследок поклониться, но Сахур без церемоний схватил его за плащ и почти без усилия одним движением выставил за пределы шалха. Крэйн и Лайвен остались наедине. Зеленое свечение вигов моргало, становилось все более и более рассеянным. Крэйн не стал ставить новых, он молча стоял и смотрел в стену до тех пор, пока последний виг, щелкнув, не погас, погрузив шалх в полную темноту.

– Ты рискуешь, Крэйн, – сказала Лайвен, на ощупь взяв его за руку. – Ты хитрый паук, но я никогда не боялась за тебя. А теперь мне кажется, что тебя ждет опасность. На хитрого паука всегда может найтись хитрый охотник.

Крэйн был на месте задолго до оговоренного времени. Выдержка и хладнокровие, благодаря которым он стал вторым шэдом Себера, не изменили ему и сейчас, но он опасался, что осторожный Орвин может заранее установить наблюдение за склетом. В подполе, глубокой яме, поверх которой лежала легкая деревянная решетка, прикрытая ковром, уже сидели лично им отобранные шеерезы с длинными кейрами и в толстых из дорогой ткани трехслойных вельтах. Кассы Крэйн оставил для другого случая – в тесноте небольшого склета ставку стоило делать на ловкость и подвижность. Если Орвин вздумает привести за собой всю дружину, это ему не поможет – в тяжелой броне и с длинными эскертами его люди будут мешать друг другу. Но на всякий случай вокруг склета наготове стояло еще полтора десятка подручных, готовых прийти на помощь. Крэйн был уверен, что эти меры предосторожности излишни, но, как обычно, стремился предусмотреть все. Орвин всегда был опасным и умным противником.

Достаточно умным, чтобы не напороться на эскерт Крэйна за столько времени, когда сам Крэйн жил в тор-склете.

Орвин… Крэйн вспомнил его лицо, четкую лепнину черт, так схожих с чертами покойного Кирана, вспомнил его глаза. И несколько раз глубоко вздохнул, чтоб снова видеть мир ясно. Жажда мести не просто пылала в нем, она проросла в каждой клетке его тела, ею была пропитана каждая мысль.

Загнанная вглубь, эта жажда не исчезла за долгие годы, она набралась крепости, как набирается добрый выдержанный фасх, из бурлящей и горячей стала твердой, как крепкое дерево тор-склета, и ледяной, как подземный ручей. Даже Лайвен не представляла, насколько тяжело в этот раз было Крэйну поджидать свою жертву. Не раз и не два он был почти готов лично проникнуть в тор-склет Себера, где находились покои Орвина, своими руками перечеркнуть его жизнь. Но он всякий раз останавливался. Потому что осторожность за долгое время въелась в его кровь, а рисковать понапрасну он не хотел. Слишком много охраны было вокруг сводного брата, заботившегося о собственной безопасности. Неожиданный удар – путь карка или хегга, настоящий хищник действует неспешно, но кольцо вокруг своей жертвы стягивает намертво. И в конечном итоге одним легким движением захлопывает смертоносную пасть ловушки и жертва, сильная умная жертва, беспомощно трепыхается, не в силах уже вырваться. Крэйн был умелым охотником.

Он никогда не любил загадывать наперед, но будущее после того, как перестанет дышать выродок Орвин, сладко манило. Возвращение в Алдион, проклятый, гниющий, опостылевший, но до боли родной Алдион, встреча с Латом… Лат станет шэдом, это ясно. Ему, конечно, поначалу не будет хватать сноровки Орвина, но нет сомнения, что через некоторое время он станет хорошим правителем. Возможно, не хуже своего отца. Крэйн переберется в свои прежние покои в тор-склете, даже самый большой склет не сравнится с ним, замкнется в четырех стенах с Лайвен и будет тихо доживать отпущенный ему срок. Наконец можно будет полностью отгородиться от мира, не глядя на мерзкие и уродливые человеческие лица, так похожие в своем отвратительном единообразии, уйти в себя. Лат, Лайвен, иногда кувшин доброго фасха – и все. До конца жизни – все.

Дотянуть ее, дожать, выжать и выбросить.

Но сперва Орвин.

Крэйн терпеливо ждал, погруженный в почти полную темноту. Лучи заходящего Эно сквозь редкие щели проникали внутрь и расчерчивали стены алыми полосами. Скоро все утонет в сплошной темноте. Крэйн не собирался ставить вигов или зажигать факел, темнота его устраивала. Он не станет всматриваться в лицо Орвина, он не жалкий мститель из черни, пускающий слюни при виде мучений жертвы, он профессионал и сделает все быстро и четко. Вычеркнет Орвина из жизни. Потом люди Сахура отволокут его к ывар-тэс. Или даже проще будет оставить его здесь. Скинуть в прикрытый схрон под полом и все. В Себере ему оставаться недолго, к чему лишний раз рисковать.

Эскерт Крэйн не взял с собой – тяжелое и длинное зазубренное лезвие может застрять в кассах дружинников, да и не с руки биться им в тесном склете. Два специально удлиненных кейра достаточно остры, чтоб пробить броню, и подходят для молниеносных выпадов против сразу нескольких противников. С Орвином будет не больше пяти дружинников, можно будет легко справиться даже без Сахура с его людьми. Противники опасные, но ведь и он столько времени не сидел без дела. Долгая работа в калькаде и позже, в Себере, помогли ему не потерять форму. Может, он и не так проворен и силен, как прежде, но он справится.

– Я жду тебя, Орвин, – сказал Крэйн в пустоту перед собой. – Наша игра тянется слишком долго, пора ее заканчивать.

Когда послышались приближающиеся шаги, Крэйн давно был готов. Инстинкт хищника, отточенный и не знавший промаха, давно толкнул его, заставил кровь быстрее и жарче течь в жилах, разогнал темноту перед глазами.

Крэйн стоял в углу, где темнота была гуще, и сжимал приготовленные кейры.

Тяжелые лезвия нетерпеливо подрагивали, ладони приятно зудели, предчувствуя работу. Тяжелый свет факелов проник сквозь щели. К склету шли люди, по звуку Крэйн распознал трех или четырех, судя по поступи, все в кассах. Едва слышно зашелестел чей-то звучный голос, но слов Крэйн не разобрал. Голос был знакомый, но принадлежал не Орвину, вероятно, кому-то из его старших дружинников. Крэйн подобрался, напряг мышцы, почувствовал текущую через него силу.

Он знал, что сделает все без ошибки.

Люди за стеной остановились возле склета, слышно было дыхание и скрип трущихся о кассы рукояти эскертов. Дверь распахнулась неожиданно, но Крэйн сделал все четко и стремительно, как привык. Шагнувший первым, несомненно, был дружинником, его тяжелый касс тускло отсвечивал багровым, отражая свет факелов. Он шагнул внутрь, и Крэйн, одним текущим движением обошел его сбоку и ударил, успев удивиться, почему эскерты дружинника висят за спиной. Кейры нашли цель без промаха, человек отшатнулся, скорее от неожиданности, чем от боли, захрипел и упал. В проеме дверей возникло сразу несколько лиц, Крэйн шагнул к ним, но, так и не окончив шага, повернул голову.