Голован - Федор Березин

– Представь такое, брат. (Только не подумай, что я обкушался какой-то местной травы, или, там, съел листочек с дерева кра-кра). Допустим, что легендарный Змей Гиргого действительно существует. Ну, не в натуральном виде, а в приближенном. То есть, гигантская биологическая штуковина, длиной метров, эдак, двести-триста. Может, больше. Километр, к примеру. И толщиной соответствующей. В общем, не в том суть. Этой штуковине надо питаться и она…

– Ты прикидываешь, сколько энергии требуется для передвижения такой жути, брат? Да ты…

– Подожди, Дар. Я все представляю. Но в конце-концов, под нами бесконечная земная твердь. Только Творец Сферы – Выдувальщик – знает, что там может быть понапихано.

– Но…

– Дай хоть изложу гипотезу. Ты ж еще ничего не слышал. Не знаешь, о чем речь.

– А, ну-ну.

– И вот, представь, эта аналогия Гиргого существует реально. Да, ему требуется жутко много жрать. Непредставимо много. Двигать свою тушу даже ради большого медведя-степохода, это тратить на подвижку гораздо больше, чем окажется выгода. Если заглотнуть стаю-другую антилоп, тогда еще так сяк. И вот что я думаю. Мы наткнулись на город. Город брошен, вымер напрочь. Брошен, судя по неким косвенным признакам внезапно. Если существование одного города уже реально подтверждено, глупо оспаривать, что есть и другие такие же. В смысле, легенды не врут, оказывается. И со всеми теми городами случилось нечто такое же, как и с этим, наблюдаемым. Катастрофа. Правильно, Дар? Признайся, мы тут все наблюдаем, но не хотим верить, последствие старого-старого катаклизма. То есть, можно предположить, что вымерли все эти города (в некоем плане, конечно гипотетические, не спорю) попросту мгновенно. Не в исторической перспективе, а вообще.

– Кроме того, уже существование одного города посреди этих джунглей переворачивает вверх дном все наши археологические аксиомы принятые ранее. Но уж допустить одновременное существование нескольких (подчеркиваю, одновременное!) – это уж будет совершенно ни в какие ворота. Чем они будут кормиться в этом лесу? Уже с одним проблемы. Так вот, если развалины городов все же не одни, тогда придется предположить, что существовали эти города-цивилизации все-таки не одновременно, а последовательно. Сменяя друг друга, правда, и независимо друг от друга. Вот ставлю на кон фатов сто, не меньше, что если мы все же найдем другие, такие же города, анализ даст рассогласование по главным постройкам лет в двести-четыреста. Может быть и в тысячу. Правда, ты ж в курсе, Дар, как неточны наши углеродные методы анализа? Потому разброс может отличаться. И вот слушай.

– Да, слушаю я, Каан. Очень внимательно слушаю.

– Ты знаешь, как долго какой-нибудь питон переваривает добычу? Заглотнет теленка и спит недели две-три – ничего ему не надо. Вот и предложу такую гипертрофированную гипотезу. Этот биологический Большой Змей Гиргого, он спит не три недели. Он вообще впадает в спячку. Долгий анабиоз, на целые десятилетия. Или столетия. (Если уж предполагать, то по максимуму). Он не просто переваривает добычу. Он дожидается, пока добыча вокруг снова расплодиться в количестве. Ибо перед тем он сжирает вокруг вообще все подчистую.

– Ну, признаться…

– Где, концентрация биомассы самая большая в мире? – перебивает меня братик.

– В джунглях, братец. Сам же видишь, что вокруг…

– Сделаем допущение, что этот биологический Гиргого не вегетарианец. Салаты из деревьев и лиан его не интересуют. И тогда самая большая концентрация белковой субстанции – это города. Как ни крути, брат. Как ни крути.

– И что же ты предполагаешь? Ты думаешь, он…

– Города для него, это, можно сказать готовые консервные банки. Он подползает, отрывает пасть… Мы видели развалины, брат Дар. Мы предполагаем, что циклопические постройки разрушило невиданное наводнение. Селевой поток, или даже цунами. Но до океана отсюда далековато. Да и нет других признаком прихода чудовищной волны. А вот чудовищное животное, гигантской массы и силы, способно обрушить эти постройки запросто.

– Но, Каан. Это ж что тогда? За отдельным гигантским медведем твоему фантастическому хищнику гоняться не с руки. А за отдельными людишками… Типа, выколупывать их из строений по одному, это значит…

– Откуда я знаю подробности, Дар? Я просто предполагаю. Может, он их гипнотизирует, в конце-концов. Подползает к городу, и они оттуда сами маршируют в пасть. Но представь, сожрать тысяч пятьдесят-сто народу, это как-то порациональнее, чем одного степного мишутку.

– О Творец Сферы Мира! Теория просто дикая, я…

– Потому я именно тебе и излагаю, мой старший брат. Может, вместе что и скумекаем. Но дай довершу.

– Угу.

– Он заглатывает город, в смысле население, уползает, хоронится, и спокойно впадает в спячку. Со временем, люди как-то очухиваются, забывают, и отстраивают новый город. Однако память о прошлом ужасе сохраняется. Это объясняет культы, жертвоприношения, облупившиеся фрески на стенах. Потом Змей Гиргого – его аналог – является снова.

– Да, но если город исчезнет, с чего плясать новой цивилизации, братец Каан? Хватил ли ста лет, чтобы возродиться? Хватит ли…

– Я не говорю, что изобрел теорию, которая несокрушима. Это просто гипотеза, брат. Просто-напросто гипотеза. Вокруг нас слишком много необъяснимых фактов. Я пытаюсь связать все это хоть в какую-то систему. Ведь ты тоже, прекрасно ощущаешь, что наши обычные объяснения вымирания этих древних цивилизаций не клеятся. Ведь ощущаешь, правильно?

– Да, брат, у нас мало данных, и мы конечно…

– Ну-ну, Дар, давай послушаем твои, альтернативные доводы. Валяй? Только не повторяй то, что я уже и так знаю. Я не носильщик из племени марайя.

И что тут можно возразить. Побекать и помекать конечно можно, но стоит ли? И я стою посреди орущих и визжащих на все голоса тропиков, и прекрасно, душой, понимаю: в этих местах возможно совершенно всё. Логические доли мозга пытаются аргументировано возражать. Но что-то не клеится, постройки контр-аргументации рушатся снова и снова. Потому что…

Я помню эту гигантскую, необъяснимую просеку в лесу. Я помню сейсмические сотрясения столь же непонятной природы. Я помню…

Тогда, спросонок, на плоту народа речных рыболовов, я явственно наблюдал, как что-то непредставимо огромное вертикально встало поперек воды. Брызги, огромная волна – все это замаскировало зрелище, но… Туземцы ку-пу-пу отрешенно пожимали плечами. Мол, ничего не видели, и не знаем. Не есть ли эта отрешенность тем самым, о чем упоминал Дьюка Ирнац? Если аборигены знают и даже видят что-то донельзя жуткое, но над чем они не властны, и что нельзя изменить, они отрицают, будто что-то действительно видели. Психическая защитная линия высшей пробы – чтобы не сойти с ума. Досрочно, по крайней мере.

И потому сейчас я не знаю, что возразить своему младшему брату. Но и согласиться с ним я тоже… Боюсь! Очень похоже, что я тоже стал немножко марайя и несколько ку-пу-пу. Яркая иллюстрация теории взаимопроникновения культур.