Шиллинг на свечи. Исчезновение - Джозефина Тэй

против, — поспешил согласиться Грант. Ему и правда этим утром мало что могло доставить большее удовольствие, чем возможность потревожить великого Сайласа Уикли. Однако говорить об этом жене Сайласа Уикли он не стал.

Он дважды постучал в дверь деревянной хижины — очень аккуратной хижины — и, не получив ответа, открыл дверь.

Сайлас Уикли, который сидел за столом и писал, резко обернулся и зарычал:

— Как ты посмела войти ко мне в… — но тут же замолчал, увидев Гранта. Он явно был уверен, что незваный гость — его жена.

— Кто вы такой? — грубо крикнул Сайлас. — Если вы журналист, то знайте, что наглость не окупается. Здесь частное владение, и вы нарушили его границы.

— Я — инспектор уголовного розыска Скотланд-Ярда Грант, — произнес Грант, наблюдая, как будет воспринято это известие.

Через минуту-две нижняя челюсть Сайласа вернулась на свое место, и ему удалось выговорить:

— А что вам надо, осмелюсь спросить?

Это была неубедительная попытка проявить свирепость, и она не удалась.

Грант произнес свою дежурную фразу о расследовании исчезновения Лесли Сирла и об опросе всех, кто был знаком с ним. При этом той долей своего мозга, которая не была занята произнесением этой формулы, Грант отметил, что чернила на рукописи, над которой трудился Уикли, не только высохли, но и потемнели. Вчерашние чернила. Сегодня утром Уикли не написал ни строчки, хотя время уже перевалило за полдень.

При упоминании Лесли Сирла Уикли разразился филиппикой против богатеньких дилетантов, которую Грант, зная о доходах Уикли и видя, сколь велики результаты его работы сегодня утром, счел неуместной. Он прервал Сайласа вопросом, что тот делал вечером в среду.

— А если я не захочу вам отвечать?

— Я сделаю отметку о вашем отказе и уйду.

Уикли это не понравилось, и он пробормотал что-то насчет того, что полиция изводит его.

— Я только прошу вашего содействия как гражданина, и все, — заметил Грант. — Я уже сказал, ваше право — отказаться содействовать.

Сайлас, сердито надувшись, заявил, что в среду вечером после ужина он писал, и писал всю ночь.

— Свидетели этому есть? — спросил Грант, не деликатничая с Сайласом.

— Конечно. Моя жена.

— Она находилась здесь, с вами?

— Нет, конечно нет. Она находилась в доме.

— Значит, вы были здесь один?

— Да.

— Благодарю вас и до свидания, — проговорил Грант и вышел из хижины, захлопнув за собой дверь.

Воздух снаружи был освежающе сладким. Однако даже кислый запах молока, которое срыгнул младенец, и сохнущих нестираных пеленок, висевший в доме, был ничто, по мнению Гранта, по сравнению с духом прокисшей человеческой натуры, наполнявшим рабочую комнату Сайласа Уикли. Идя обратно к дому, Грант пытался твердить себе, что этим безнадежно извращенным мозгом созданы «шедевры» современной английской литературы. Но эта мысль не утешала. Грант не стал заходить в дом, в котором не находилось места радости и откуда доносилось торопливое звяканье кастрюль (подходящий аккомпанемент, — не удержался от сарказма Грант), сообщавшее о том, что хозяйка дома занята. Обойдя дом сбоку, Грант направился к калитке. Тут к нему приблизился Фредди.

— Хэлло, Фредди, — проговорил Грант, жалея скучающего малыша.

— Хэлло, — без всякого энтузиазма отозвался Фредди.

— Что, более увлекательной игры, чем бросать камешки в дверь, не нашел?

— Нет, — ответил Фредди.

— А может, найдется, если поглядеть вокруг?

— Нет, — холодно повторил Фредди, словно объявляя окончательное решение.

Грант постоял минутку, разглядывая ребенка.

— Никто никогда не усомнится в том, кто твой отец, Фредерик, — сказал Грант и пошел вверх по проулку, туда, где он оставил машину.

Именно по этому проулку пошел в среду вечером Лесли Сирл, распрощавшись с компанией на деревенской улице. Он прошел мимо дома Уикли, направляясь туда, где в стенке был перелаз, который вел в первое поле, лежащее между деревней и излучиной реки.

По крайней мере, считалось, что он пошел туда.

Он мог пройти по проулку позади деревни и снова выйти на улицу. Но это было маловероятно. В деревне Сирла больше не видели. Он ушел в темноту проулка и исчез.

«Немного сумасшедший», — сказал Таллис о Сайласе Уикли. Однако Сайлас Уикли не показался Гранту сумасшедшим. Садист — возможно. Почти наверняка одержим манией величия. Человек, больной извращенным тщеславием. Но по-настоящему сумасшедший — нет.

А может, психиатр решил бы иначе?

Один из самых известных в стране психиатров однажды сказал Гранту, что написать книгу — значит выдать себя. (Кто-то еще сказал то же самое более остроумно и сжато, но сейчас Грант не мог припомнить, кто именно.) Каждая строчка разоблачает автора, заявил психиатр. Интересно, подумал Грант, что бы он сказал, прочитав какое-нибудь из злобных излияний Сайласа Уикли? Что это выплескивается наружу мелочность ума или что это просто брожение тщеславия? Или что это признание в безумии?

Грант подумал было вернуться в «Лебедь» и позвонить оттуда в полицейский участок Уикхема, но «Лебедь», сейчас, вероятно, уже открылся, так что телефонный разговор не будет конфиденциальным. Грант решил поехать поесть в Уикхем. Там он сможет не спеша поговорить с инспектором Роджерсом и узнать, нет ли новостей из Центра.

В Уикхеме Грант обнаружил, что высшие чины полицейского участка готовятся удалиться, чтобы в покое провести уик-энд, а чины более низких рангов — готовятся к еженедельным субботним развлечениям. Роджерс мало что сказал — он вообще был неразговорчив, да и сообщить ему было нечего. По Уикхему ходят слухи об исчезновении Сирла, особенно теперь, когда газеты сделали из этого сенсацию. Но никто не пришел и не заявил, что видел его.

— Даже никакой псих не пришел признаваться в убийстве, — бесстрастно заявил Роджерс.

— Ну, это уже приятно, — отозвался Грант.

— Придет, придет, — утешил его Роджерс и пригласил Гранта к себе домой на ленч.

Однако Грант предпочел поесть в отеле.

Он сидел в столовой «Белого Оленя» и ел простой, но обильный ленч, который поставили перед ним, когда доносившаяся из кухни по радио музыка прервалась и раздался голос диктора, сопровождаемый стуком кастаньет и звучавший оттого странно урбанистически.

— Перед новостями послушайте обращение полиции. Того, кто в среду вечером посадил к себе в машину молодого человека на шоссе между Уикхемом и Кроумом, в Орфордшире, или где-нибудь поблизости от этого места, просят связаться со Скотланд-Ярдом. Телефон: Уайтхолл, «один два один два», — пропел веселый голос.

Затем последовал стремительный поток дикторских голосов — радио передавало последние известия.

Грант без всякого удовольствия доел очень вкусный пудинг с вареньем и опять вышел на солнечный свет. Когда он заходил в «Белый Олень» на ленч, улицы кишели толпами субботних покупателей, теперь они были пусты, а лавки закрыты. Грант выехал из городка