Отель - Артур Хейли

— Теперь можно идти, — сказала Марша.

Неожиданно чья-то рука коснулась рукава Питера. Обернувшись, он увидел Сода Натчеза. Значит, он все-таки заметил их.

— Я видел, как вы наблюдали за процессией, мистер Макдермотт. Вы знали эту семью?

— Нет, — ответил Питер. — Мы здесь случайно оказались. — И он представил Натчезу Маршу.

— А вы решили не оставаться до конца службы? — спросила девушка.

Старик отрицательно покачал головой.

— Знаете, всему есть предел.

— Так вы знали эту семью?

— Да, и очень близко. Горько, очень горько, что так получилось.

Питер молча кивнул. Казалось, разговор на этом и окончится.

— Я не сумел сказать вам это во вторник, мистер Макдермотт, — прервал молчание Натчез, — но я вам очень благодарен за то, что вы сделали. Я имею в виду — ну, заступились, что ли, за меня.

— Не стоит благодарности, Сол. Я был уверен, что вы не виноваты.

— Понимаете, если подумать, странно все получилось. — Старик посмотрел на Маршу, потом на Питера. Ему явно не хотелось уходить.

— Чего же тут странного? — спросил Питер.

— Да все. Это несчастье… — сказал Натчез, махнув рукой в сторону, куда ушел кортеж. — Ведь оно случилось незадолго до того, как у меня вышла эта неприятность в понедельник вечером. Подумать только, что пока мы с вами тогда разговаривали…

— Да, это верно, — заметил Питер. Он вовсе не собирался делиться впечатлениями о том, что увидел позднее на месте происшествия.

— Я вот что хотел спросить вас, мистер Макдермотт: у вас еще был разговор об этом деле с герцогом и герцогиней?

— Нет, не было.

Видимо, Натчез, как и он сам, подумал Питер, был рад перевести разговор на другую тему, не связанную с похоронами.

— Я много думал об этом, — продолжал официант. — И такое у меня впечатление, будто они нарочно устроили скандал. Иначе я никак не могу их понять. Не могу, и все.

Примерно то же говорил Натчез и вечером в понедельник, вспомнил Питер. В памяти его всплыли слова официанта. «Она толкнула меня под руку, — сказал он тогда, имея в виду герцогиню Кройдонскую. — В другом случае я бы решил — нарочно». Да и у самого Питера потом зародились подозрения, что все произошло так, как говорил Натчез: герцогиня явно хотела, чтобы этот инцидент запомнился. Что она тогда говорила? Что-то насчет вечера, который они спокойно провели у себя в номере, а потом прогулялись вокруг квартала.

Герцогиня сказала, что они только что вернулись. Питер вспомнил, что еще удивился тогда, почему она так на это напирала.

Потом герцог промямлил что-то насчет сигарет, забытых в машине, и герцогиня резко оборвала его.

Герцог забыл сигареты в машине.

Но ведь Кройдоны сидели у себя в номере, а потом лишь вышли пройтись вокруг квартала…

Сигареты герцог, конечно, мог забыть в машине и раньше, днем. Но почему-то Питеру казалось, что это не так.

Забыв о присутствии Сала Натчеза и Марши, он погрузился в размышления.

Почему Кройдоны хотели скрыть, что пользовались своей машиной в понедельник вечером? Зачем им понадобилось создавать видимость — а это была явно лишь видимость, — что они провели вечер в отеле? Не была ли жалоба на Натчеза из-за пролитого соуса умышленной уловкой, чтобы сделать официанта, а потом и Питера невольными свидетелями, которые могли бы подтвердить состряпанную ими версию? Если бы не случайно вырвавшиеся у герцога слова, которые так взбесили герцогиню, Питер безоговорочно всему бы поверил.

Но почему им нужно было скрыть, что они пользовались машиной?

Натчез сказал минуту тому назад: «Странно все получилось… Это несчастье… Ведь оно случилось незадолго до того, как у меня вышла эта неприятность».

Кройдоны ездят на «ягуаре»…

Огилви…

Перед глазами Питера вдруг возник «ягуар», выезжавший прошлой ночью из гаража. И когда машина на минуту приостановилась, он еще заметил в ярком свете фонаря, что с ней что-то было не так. Он помнил, что заметил.

А вот что именно? И память с ужасающей четкостью подсказала: фара и радиатор; то и другое было повреждено. Впервые он сопоставил это с полицейскими сообщениями, передававшимися в последние дни.

— Питер, — окликнула его Марша, — вы вдруг побелели, как мел.

Он едва ли услышал ее.

Надо срочно убираться отсюда, побыть одному, чтобы хорошенько все обдумать. Он должен сопоставить все не спеша, тщательно, следуя логике.

Главное — не торопиться и не делать скороспелых выводов.

В его руках лишь отдельные детали головоломки. На первый взгляд они вроде бы укладываются в общую картину. Но все надо трижды взвесить, проверить и перепроверить. А может быть, и сбросить со счетов.

Мысль, пришедшая в голову Питеру, казалась ему невероятной. Не могло это быть правдой — слишком уж все фантастично. И однако же…

Словно издалека до него долетел голос Марши:

— Питер! Что-нибудь случилось? Что именно?

Сол Натчез тоже как-то странно смотрел на него.

— Марша, — сказал Питер. — Сейчас я не могу вам ответить. И я должен ехать.

— Ехать? Куда?

— К себе в отель. Извините. Я постараюсь потом все объяснить.

— А я-то думала, что мы вместе выпьем чаю. — В голосе девушки слышалось разочарование.

— Это очень важно. Пожалуйста, поверьте мне.

— Ну, раз вы должны ехать, я вас отвезу.

— Нет, прошу вас, не надо. — Ведь по пути придется разговаривать с Маршей, отвечать на ее вопросы. — Я вам позвоню позже.

И он пошел прочь, а Марша и Натчез так и остались стоять, недоуменно глядя ему вслед.

Выйдя на Бейсин-стрит, Питер схватил первое попавшееся такси. Он сказал Марше, что поедет в отель, но сейчас, передумав, назвал шоферу свои домашний адрес.

Там ему будет спокойнее.

Там он сможет подумать. И решить, как быть дальше.

День уже близился к концу, когда Питер Макдермотт подвел итог своим размышлениям.

Он сказал себе: если ты двадцать, тридцать, сорок раз сопоставил факты и всякий раз приходил к одному и тому же выводу и если речь идет о такого рода деле, как то, которое перед тобой сейчас, — значит, ты обязан действовать.

Вот уже полтора часа, как он расстался с Маршей и сидел у себя в квартире. Переборов охватившее его возбуждение и стремление действовать немедленно, Питер заставил свой мозг работать трезво и спокойно. Шаг за шагом он последовательно проанализировал всю цепь событий, начиная с понедельника. Он пытался найти разные объяснения как для каждого события в отдельности, так и для всех вместе. И не находил ни одного, более или менее логически обоснованного, кроме страшной догадки, столь внезапно осенившей его в этот день.