Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

Скарлетт уже решила, что это будет последняя их встреча, рубить по-живому было невероятно мучительно, но по-другому в таких случаях не бывает:

— Я могла бы не говорить тебе об этом, но не умею жить во лжи… Одним словом я тоже решила отомстить тебе. Я почти изменила тебе, дорогой. Во всяком случае, готова была сделать это.

Лицо Арчи будто окаменело, только в глубине его зрачков Скарлетт видела, какую адскую боль причинила ещё недавно самому дорогому ей человеку. Его молчание длилось минуты полторы, затем он процедил почти с ненавистью:

— Порядочные англичанки так не поступают.

— Ты забыл, милый, я — не англичанка. И можешь считать мен непорядочной. Так тебе будет легче порвать со мной.

Арчи повернулся и вышел из камеры. «Какая же я невероятно жестокая, — вздохнула Скарлетт ему вслед, — ведь у нас было и немало хорошего. Зато теперь он меня ненавидит. После столь сокрушительного удара по мужскому самолюбию другого и быть не может. Другой бы меня ударил. И правильно сделал».

Снова загремел открываемый ключом дверной замок и в камеру вернулся муж.

— И всё-таки я хочу спасти тебя, — сказал он, не глядя Вэй в глаза, и протянул какую-то бумагу. — Я внёс за тебя залог. Правда, для этого мне пришлось влезть в огромный долг.

Едва взглянув на цифру залога, Вэй схватилась за голову:

— Ты с ума сошёл, это же пожизненная кабала! Где ты возьмёшь такие деньги, чтобы расплатиться с ними.

— Это не важно. Не думай об этом. Тебе надо лишь поставить подпись под обязательством не покидать пределов Англии. Сразу отсюда я отвезу тебя в Ливерпуль и посажу на пароход. Тебе надо уплыть как можно дальше, откуда они не смогут добиться твоей выдачи.

— Благодарю, но я не приму такой жертвы, ты то останешься.

— Тогда уплывём вместе и начнём всё сначала где-нибудь за десятки тысяч лье отсюда.

— И такая жертва мне не нужна, я ведь тебя знаю: ты никогда не сможешь меня простить. Всё уже не будет как прежде. Но я рада, что мы не расстаёмся врагами. И ради бога не мучайся чувством вины, что оставляешь меня здесь.

— Но ты плохо выглядишь!

— Мне пришлось нелегко, это верно. Ещё недавно я балансировала на грани отчаяния. И готова была ухватиться за соломинку. В том состоянии я вряд ли отвергла бы твоё предложение. Но я справилась. Посмотри на меня хорошенько! С прежней слабой Скарлетт покончено навсегда. Её больше не существует. Им не удалось сломать меня. Теперь я доведу до конца то, что начала. Главное дотянуть до суда, а там перед присяжными и прессой я сумею добиться правды. Я использую трибуну суда, чтобы разоблачить преступников.

— И всё же позволь что-то сделать для тебя, — Арчи решился взять её за руку. Они смотрели друг на друга. Он с болью, почти с отчаянием, она с нежностью и благодарностью:

— Всё, о чём я тебя прошу, милый, — добейся парламентского контроля за следствием, чтобы мне не подстроили какого-нибудь несчастного случая, как бедняжке Клэр.

— Хорошо, я задействую все свои связи! Ты ведь знаешь, что мне не откажут. Что ещё?

Мне нужны книги по уголовному праву Британии, я подготовлю для тебя список. И разрешение работать в камере. Да, и пусть меня переведут в нормальную камеру.

— Я всё для тебя сделаю. И всё же я боюсь за тебя, Кошка. Без хорошего адвоката ты рискуешь проиграть, а за умышленное убийство в Англии полагается виселица. Ты затеяла очень опасную игру.

— Я знаю. Я поняла это во время полёта на аэроплане над лесом вблизи Ланарк-Грэй-Холла. И признаюсь тебе, что тогда мне по-настоящему стало страшно…

…Впервые встретившись после стольких лет, отец и сын не замечали за разговором как бежит время. Первоначальная подозрительная настороженность Ричарда прошла, — невозможно не довериться человеку, который принёс с собой столько неизрасходованного душевного тепла к тебе! Никогда не знавший родительской любви, молодой человек просто «поплыл». Даже начавшийся ливень не стал им помехой. Укрывшись под чугунной аркой какого-то купеческого склепа, они говорили и говорили. Но едва на востоке забрезжил рассвет, Бхатт вдруг забеспокоился:

— К сожалению, я должен идти.

— Вы куда-то спешите? — Ричард был удивлён и разочарован. Он сам не ожидал, что расставание с ещё недавно совершенно чужим ему человеком так расстроит его.

Бхатт пояснил:

— Вскоре после твоего рождения мне пришлось уехать из этих мест. Иначе они убрали бы меня рано или поздно, ведь я слишком много знал. Эти негодяи никогда не простили бы мне, что я спас тебя. Элизабет уговорила меня бросить работу и бежать, и дала немного денег на первое время.

Поначалу я чувствовал себя ужасно, долго скитался, сильно бедствовал, пока не прибился к одному берегу. Постепенно жизнь на новом месте стала налаживаться, я выучился и теперь работаю в солидном офисе. Но я всегда помнил о тебе, Ричард! Поэтому, когда несколько дней назад получил телеграмму от Элизабет, в которой было всего два слова «он вернулся!», то сразу всё понял и приехал, несмотря на огромный риск.

Заклинаю и тебя, Ричард: будь особенно осторожен! Не доверяй в этом городе никому, кроме матери и сестёр. Пожалуй, ещё на местного священника можно положиться, он человек истинной веры.

— Значит, мы больше не увидимся…отец? — Ричард впервые произнёс это слово и почувствовал, как к горлу сразу подкатил ком, а на глазах навернулись слёзы.

— Ну-ну, мальчик мой! — Бхатт раскрыл ему свои объятия и стал ласково похлопывать по спине. — Какой же ты вырос большой и сильный! Все твои многочисленные дяди, тёти и двоюродные браться на Родине станут гордиться тобой! И, конечно, мы ещё встретимся! Я остановился в гостинице в соседнем городке, вот тебе визитка с адресом — жду тебя в гости. Нам ещё о многом нужно поговорить.

* * *

…Шаги отца затихли за могильными крестами. Теперь следовало завершить дело, которое привело его сюда. Возле входа в склеп Ричард зажёг фонарик, и осторожно переступил порог гробницы. Вглубь усыпальницы вёл небольшой коридор. Вскоре Ричард оказался в погребальной камере с низким нависающим потолком. Воздух здесь был спёртым, тяжелым. Отчётливо чувствовался запах тлена. Вдоль покрытых трещинами, затянутых паутиной и серой плесенью стен выстроились гранитные саркофаги с высеченными в камне в полный рост скульптурными изображениями рыцарей в доспехах эпохи Войны роз. Воины на надгробиях спали вечным сном вместе со своими жёнами в тяжелых «бархатных» платьях, тоже увековеченных в мраморе. Ричарда охватило волнение: Неужели эти рыцари в каменных доспехах и дамы в гранитных нарядах его предки! И он по праву крови неотъемлемая часть нобилитета (родовитого дворянства). Поверить в такое парню, выросшему в цирковой клетке, было сложно!

Рядом с величественными средневековыми надгробиями первых поколений Ланарков стояли гробы более позднего времени. Они покоились на специальном стеллаже. В них тоже лежали его предки, жившие во времена колониальных завоеваний и имперского величия королевы Виктории. Многим тоже была не одна сотня лет. Впрочем, превосходный морёный дуб, из которого были сделаны гробы, делал их почти столь же прочными, что и вечный мрамор.