Божество реки - Уилбур Смит

Эта угроза и полный яда взгляд вельможи Интефа заставили меня содрогнуться, и я начал заикаться.

— Бывши рабом великого визиря, я оказался посланцем к этим князьям. Я знаю этих людей. — Я указал на пленников, которых Крат поставил неподалеку от трона. — Это я передавал им приказания вельможи Интефа.

— Ложь, всего лишь слова, бездоказательные слова, — выкрикнул вельможа Интеф, но теперь в его голосе слышалось отчаяние. — Где же доказательства?

— Молчать! — Голос царя внезапно загремел от ярости. — Мы выслушаем до конца свидетельства раба Таиты. — Теперь он смотрел прямо на меня. Я набрал в грудь воздуха и продолжил:

— Это я отнес Басти Жестокому приказ вельможи Интефа. По этому приказанию он должен был разрушить состояние и имения Пианки, вельможи Харраба. В то время я был доверенным лицом Интефа. Я знал, что он хочет занять пост великого визиря. Все, что приказал вельможа Интеф, было исполнено. Вельможа Харраб был погублен и, лишившись благосклонности и любви фараона, выпил яд датуры из собственной чаши. Я, Таита, свидетельствую об этом.

— Это так. — Басти поднял связанные руки и протянул их к трону. — Все, что Таита говорит, правда.

— Бак-Хер, — закричали князья. — Это правда! Таита говорит правду!

— И все же это только слова, — с интересом протянул царь. — Вельможа Интеф требует доказательств, и я, фараон, требую доказательств.

— Половину своей жизни я был писцом и казначеем великого визиря. Я вел учет его состояния. Я записывал его прибыли и расходы на свитках. Я собирал дань, которую князья сорокопутов платили вельможе Интефу, и распоряжался всем этим богатством.

— Ты можешь показать мне эти свитки, Таита? — Лицо фараона засияло, как полная луна, при упоминании о сокровищах. Теперь он уже не отрываясь слушал меня.

— Нет, ваше величество, я не могу сделать это. Свитки всегда оставались в руках вельможи Интефа.

Фараон даже не пытался скрыть свое огорчение, и на лице его появилось жестокое выражение, но я упрямо продолжил:

— Я не могу показать вам свитки, но, может быть, смогу привести вас к сокровищам, украденным великим визирем у вас и у вашего царства. Это я построил тайную сокровищницу и прятал в ней дань, собираемую у князей сорокопутов. В тех хранилищах я поместил богатства, о которых даже не подозревали сборщики податей фараона.

Волнение царя снова разгорелось, как угли в горне кузнеца. Он наклонился вперед и внимательно слушал. Хотя присутствующие в храме смотрели на меня, а знать на трибунах старалась получше все разглядеть и не упустить ни слова, я незаметно наблюдал за вельможей Интефом. Отполированные медные двери святилища были тем зеркалом, в котором отражалось его лицо. Каждый оттенок выражения, мельчайшие движения были открыты для меня.

Я пошел на смертельный риск, предположив, что сокровища по-прежнему оставались в старом хранилище, куда я поместил их. Он мог перенести их в другое место. Однако перемещение такого количества драгоценных предметов было бы трудной задачей, и риск, сопряженный с этим, был так же велик, как и риск оставить их на прежнем месте. Ему пришлось бы доверить сокровища другим людям, а вельможе Интефу трудно было пойти на это. По природе своей он был очень подозрительным человеком и к тому же до последнего времени считал меня мертвым, а значит, тайна эта должна была умереть вместе со мной.

По моим подсчетам, шансы мои были совершенно равны, и я рискнул своей жизнью. Теперь, затаив дыхание, я наблюдал за выражением лица вельможи Интефа на медной двери. Сердце у меня радостно забилось, а. душа взлетела к небу на орлиных крыльях, когда я увидел боль и панический страх на его лице. Стрела, выпущенная мной, попала в цель. Я победил! Сокровища находились там, где я их оставил. Я знал, что теперь смогу привести фараона к награбленному богатству, которое вельможа Интеф собирал всю свою жизнь.

Но он еще не был побежден. Легкомысленно было с моей стороны поверить, что его так просто победить. Я увидел, как он сделал небольшое движение рукой, озадачившее меня, и я медлил, пока не стало слишком поздно.

В восторге своей победы я забыл о Расфере. Вельможа Интеф подал ему сигнал, чуть щелкнув пальцами, и Расфер ринулся на меня, как хорошо натасканная гончая бросается на вепря по приказу охотника. Его ярость всех застала врасплох. Нас разделяло десять шагов. Он со свистом выдернул меч из ножен и прыгнул вперед.

Между нами находились два воина Крата, но они стояли спиной к Расферу, и тот налетел на них, сшиб с ног, и один из воинов распростерся на каменных плитах двора перед Таном и помешал ему прийти мне на помощь. Я остался один, без всякой защиты, и Расфер взмахнул мечом, схватив его обеими руками, чтобы разрубить мой череп. Я поднял руки, тщетно пытаясь загородиться от клинка, но от ужаса ноги мои перестали слушаться, я не мог ни сдвинуться с места, ни увернуться от свистящей бронзы.

Я не видел, как Тан бросил меч. Я не отрываясь смотрел на лицо Расфера, а потом увидел в воздухе меч. Ужас так повлиял на мои чувства, что время, казалось, текло медленно, как тягучая капля масла, срывающаяся с носика кувшина. Я видел, как меч Тана поворачивается в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси, и сверкает с каждым поворотом, как полоса летней молнии. Но меч не успел завершить вращение, и удар пришелся на рукоять, а не на конец клинка. Меч обрушился на затылок Расфера, но не убил его. Голова дернулась вперед на шее, словно веточка ивы на ветру, и глаза закатились.

Расфер не успел завершить удар. Ноги подкосились, и он грузно повалился на землю у моих ног. Меч вылетел из обессилевших пальцев, повернулся в воздухе и упал. Он воткнулся в край основания трона и задрожал. Царь смотрел на него, потрясенный, не веря своим глазам. Острый как бритва клинок коснулся его руки и порезал кожу. На наших глазах цепочка рубиновых капель покатилась на белую, словно облако, юбку фараона.

Тан нарушил ужасную тишину.

— Величие Египта, ты видел, кто подал знак этому животному. Ты знаешь, кто виноват и кто подвергал опасности жизнь царя. — Он перепрыгнул через распростертого стражника, схватил вельможу Интефа за руку, завернул ее за спину и заставил его опуститься на колени, вскрикнув от боли.

— Я не хотел верить в это. — Лицо фараона было печальным, когда он глядел сверху вниз на великого визиря. — Я верил тебе всю свою жизнь, но ты оплевал мою веру.

— Величие Египта, выслушай меня! — умолял вельможа Интеф, но фараон отвернулся от него.

— Я слушал тебя достаточно долго, — сказал он и кивнул Тану. — Пусть твои люди охраняют его. Но они должны обращаться с ним вежливо, поскольку вина его еще не доказана.

Наконец фараон обратился к собравшимся:

— Мы стали свидетелями неожиданных и странных событий. Я откладываю завершение праздника, чтобы подробно разобраться в доказательствах, которые раб Таита представит мне. Население Фив соберется здесь завтра в полдень и услышит мой приговор на этом же самом месте. Я кончил.