Радуга и Вереск - Олег Ермаков

И вдруг Николаус увидел движущуюся фигурку. Это был человек. И он уже заметил всадника. Николаус потянул пистоль. Поперек туловища у того был лук, на боку колчан, а на другом битая птица. Охотник!

Они смотрели друг на друга.

И вот охотник двинулся — вверх по холму. Николаус сидел и смотрел, остановив саврасого. Охотник в рыжем армяке и треухе уходил вверх, за ним тянулись две доски, что ли. Лыжи, догадался Николаус. Его надо было убить. Николаус ударил саврасого ладонью. Охотник оглянулся и пошел быстрее.

— Нно, давай! — выдохнул Николаус.

И охотник внезапно остановился, снял лук и наладил стрелу. Но не пускал, ожидал, пока всадник подъедет. Николаус вытянул руку с пистолем и выстрелил. Пуля взрыла снег позади охотника. И тогда тот пустил стрелу. Но она лишь ткнулась под седло, не причинив вреда. Хотя и ясно стало, что стрелок меткий и, как только Вржосек приблизится, ему несдобровать. Но и у Вржосека было оружие. Да только охотник не ждал, вдруг согнулся, распрямился и кинулся по склону вниз наискосок. Лишь снег взвихрялся под лыжами, как будто несли его два странных стелющихся зверька. Николаус метился. Этого охотника ему надо было во что бы то ни стало убить.

Выстрел.

Охотник убегал дальше. Нет ничего хуже чужого оружия!

Когда Вржосек выбрался на дорогу, охотник был уже далеко. Гнаться за ним в этом снегу было бессмысленно. Вржосек повернул коня и поехал по санному следу дальше, оставляя холм позади. Ладно, теперь надо было уходить от той деревни. Кинутся ее жители за ним сейчас же? Или забоятся? Кто знает, откуда взялся всадник? Не разведчик ли?

Главное, под ним был набитый путь. Хотя саврасый уже порядком устал, пробираясь от Борисфена.

Матка Божи!..

Николаус молился.

Саврасый тяжко поводил боками и пошатывался, то и дело спотыкаясь на ровном месте. Николаус спешился. Он загнал саврасого. По этим снегам под силу бегать только лосям. Да и те не уйдут от волчьей погони…

Николаус стоял, прижавшись лбом к шее саврасого. Тот переводил дух, понурив голову. Надо было покормить его, напоить, дать ему роздых… Николаус оглянулся. С холма еще никто не спускался в погоню за ним. Дымы розово вздымались в ярком небе, словно какие-то деревья тех стран, о которых рассказывал речной капитан. Таких картинок не было в книге, лежавшей в переметной суме.

Положение шляхтича безнадежно, он это понимал. Видно, ему суждено сгинуть в этих смоленских снегах…

По шкуре саврасого проходила дрожь. Николаус погладил его по морде и попробовал идти, ведя коня в поводу. Рана ныла, когда он наступал на ногу. Николаус шел, подволакивая ногу. Пусть понемногу, шаг за шагом, но не ждать смиренно смерти… Нет, смирению молодой шляхтич еще не научился. Он хотел жить. И все-таки шел. Позади оставались алые знаки.

Солнце вставало выше. Делалось немного теплее, хотя мороз ярился свирепый. С усов Вржосека свисали сосульки. Шляхтич упорно шел, ведя саврасого. И увидел другую, поперечную дорогу.

На дороге рыжел клок соломы, видно, свалившийся с саней. Вржосек подобрал его и протянул саврасому. Тот ткнулся мягкими губами в руки, начал захватывать солому желтыми зубами, с храпом жевать.

— Давай, ешь, ешь, — бормотал Николаус, оглядываясь на отдалившийся уже холм…

По холму спускались черные фигурки. Это были люди на лошадях. Вржосек бросил солому и вскочил на саврасого, ударил его ладонью.

— Пошел! — крикнул он. — Пайшоў!

Саврасый выгнул шею, мотнул головой и побежал, заржал, захрапел. Николаус оглядывался через плечо. Всадники спускались с холма. Саврасый спотыкался. И упал, подогнув передние ноги. Николаус успел соскочить, вскрикнув от боли в ноге.

— Саўрасаў! Таварыш! Уставай! — закричал Николаус.

Но саврасый не поднимался, смотрел на поляка. Николаус запустил руки под его брюхо.

— Ну!

И саврасый медленно поднялся. Николаус оглянулся — и удивленно определил, что те всадники так и остались посредине примерно холма, ниже почему-то не съезжали… Николаус шире раскрыл глаза, словно так мог увидеть причину этого. Что случилось? И более того… более того — фигурки вдруг начали перемещаться вверх… Они почему-то повернули? Повернули!.. Николаус зачерпнул пригоршню снега и принялся хватать запекшимися губами обжигающие куски. Саврасый стоял, шатаясь. Его и с места не сдвинешь… Но и те — те уходили.

И тут Николаус услыхал топот. По дороге кто-то скакал, но отсюда ему приближающиеся всадники не были видны… И вдруг они появились. Но ехали не по дороге, а прямо по снежному полю. Николаус перевел судорожно дыхание… И возглас радости и удивления вырвался из его глотки.

За спинами всадников трепетали в морозном свете орлиные перья! Это были гусары Короны. Они двигались по полю как видения, призраки. Николаус снова крикнул, взмахнул рукой. Но всадники уже его увидели и взяли левее.

И вскоре гусары в накинутых меховых накидках и меховых шапках, в панцирях, с палашами и саблями, на фыркающих, укрытых шкурами лошадях грозно окружили Вржосека, похожего на бродягу, шиша с багровым рубцом через все лицо, в прожженном кафтане, в окровавленной шапке.

— А ну, адказвай хутка, хто такі?[243] — гаркнул седоусый высокий гусар в рысьей шапке.

— Я Вржосек, пан Вржосек герба Вржос, — отвечал по-польски Николаус, — товарищ панцирной хоругви из замка.

Возглас удивления послышался среди рыцарей.

— Что же твоя милость делает здесь? — спросил седоусый.

Николаус отвечал. Гусары слушали внимательно. Вдруг кто-то тронул его за плечо, Николаус обернулся. Гусар протягивал ему флягу.

— Выпей водки, пан.

Хлебный огонь ожег глотку и загорелся в животе Николауса.

— А кто были те люди на холме? — спросил тот же седоусый рыцарь.

Николаус сказал. Гусары захотели поехать туда и посчитаться, но седоусый рыцарь поднял руку.

— Спокойно, паны!.. Нам надлежит позаботиться о другом. Не с селянами воевать, а прорваться в замок или вернуться к гетману Гонсевскому.

Теперь последовали объяснения гусар. Оказалось, что под Красным на западе от Smolenscium’а уже стоит войско пана гетмана Гонсевского. И вчера большой отряд пошел на прорыв в замок для помощи осажденным. Часть отряда вошла в город, многие погибли, а другие вынуждены были отступить.

— И мы здесь заблудились, — признался пан полковник Немирович. — Из деревни, куда мы въехали вечером, все жители сбежали… Ладно, хоть корм лошадям был. В какой стороне замок?

— Там, — сказал Николаус.

Пан Немирович тяжело повернулся, посмотрел, привставая в стременах. Потом обернулся в другую сторону и спросил, куда уходит дорога.