Всем поровну - Александр Громов

– Спасибо, Коля.

– Да что вы, Алексей Сергеевич! Чтобы я да…

– Хвастун, хвастун… Ладно, рассказывай. Моим сообщили, что со мной?

– Пока не стали беспокоить. – Коля посмотрел на меня выжидательно.

– Ну и правильно.

– Могу я позвонить, – предложил он. – Так, мол, и так, очень занят, но жив-здоров, приветы шлет…

Этого мне только не хватало – чтобы Маша сходила с ума от тревоги. Догадывается ведь, чем я занимаюсь!

– Коля, – сказал я. – Я этого не хочу. Понятно?

– Ну как скажете.

– Уже сказал. Ну а как… там?

– В смысле?

– В том самом смысле, – сердито сказал я. – Ты знаешь, где «там». «Жучков» здесь нет, если только ты сам не напихал, так что давай колись, Коля. Что нового?

– Ничего. Работаем.

– Догадываюсь, что не загораете. Подробнее не можешь?

Коля вздохнул и покосился на дверь.

– Могу, конечно. Правда, шеф не велел слишком отягощать…

– Ну, отяготи не слишком, – усмехнулся я. – В меру отяготи. Эксперимент на олигофрене провели, как собирались?

Коля кивнул.

– Ну и как?

– Не вышел из объекта, Алексей Сергеевич.

Вид у Коли был такой раскаянный, будто кто-то тонул на его глазах, а он не спас.

Ясно… Теперь в Монстре двое полоумных. Что-то кольнуло меня внутри – нехорошее предчувствие, что ли?

– Не беспокойся, ему там хорошо, – сказал я. – Одна пещера Нирваны чего стоит, а уж зал Безграничного Счастья – это надо на себе почувствовать! После него курорт на Гавайях мил не будет, не то что психушка, это я тебе говорю. Ну ладно… Что, аномальных зон по-прежнему нет?

– Ни одной с «эффектом отталкивания», Алексей Сергеевич. За границей нет почти наверняка, а у нас – точно. На Каспийцеве проверено. Вы знаете, я думаю, что ОН выдыхается. По последнему замеру, скорость сползания материков упала чуть ли не вдвое. Правда, подозревают инструментальную погрешность, ищут багов, но… И еще…

За дверью по коридору со скрипом прокатили каталку. Если скрипит, значит, нагруженная. Вроде для перевязок и операций не время… Ага, из послеоперационной в реанимационную. Кому-то не повезло. Кого-то сейчас не интересуют никакие Монстры.

– Что «еще»?

– Растет он как-то странно последние дни, – доверительным шепотом сообщил Коля. – Рывками. Распухнет на пару метров – и задумается. Когда минут на десять, а когда и надолго. Пока думает, вроде как даже чуть-чуть уменьшается. За последние сутки вообще не вырос. Морщины какие-то по нему пошли, пятна… – Коля задумался.

– Ну? – подбодрил я.

– Удалось сделать соскоб со стенки туннеля. Она там шелушилась… что-то вроде экземы, как я понимаю. Взяли несколько миллиграммов, теперь мудрят. Без сомнения, это органика, но такая, что химики кипятком льют от удовольствия – дескать, что-то совершенно неслыханное, хотя частично деструктурированное. Бронежилеты бы из нее делать – хрен чем возьмешь…

– Наплевать на бронежилеты, – сердито сказал я. – Детали изложишь потом, я тебя не об этом спрашиваю.

– А о чем?

– Трепло. О главном. Давай отягощай, не стесняйся.

– Прав Топорищев, – выдохнул наконец Коля. – На все сто прав. Больна эта туша, Алексей Сергеевич, я вам точно говорю. ОН и раньше-то не всегда соображал, что делает, а теперь и вовсе такого натворить может! По дури-то! А если сдохнет – это ж какая вонь будет, а?

Самое лучшее время для действий – три часа ночи, когда у нормального человека сон особенно крепок и дежурные сестры на этажах имеют обыкновение сладко спать за столами, а то и на кожаных диванах в холле, если только с вечера смена обещала быть спокойной и больничное начальство не устроило очередного шухера. Сон – лучший друг человека… вроде меня.

Осторожно, чтобы не скрипнула невзначай, я прикрыл за собой дверь палаты. Тихо. Чуть-чуть шуршит при ходьбе полосатая больничная пижама, зато войлочные тапочки совершенно бесшумны. Очень правильные тапочки. Красться на цыпочках глупо. Если кто увидит – ну что такого, иду в сортир, а то и вовсе маюсь бессонницей, нагуливаю сон, понятно?

Сегодня дежурили Валя и Катя. Этих я хорошо знал. Первая, сангвиническая толстушка и выраженный «жаворонок», начинала зевать с вечера и устраивалась спать не позднее часа ночи, вторая – тощая и прыщавенькая студентка-вечерница – иногда корпела над конспектами часов до двух. До трех – никогда. Я надеялся, что сегодня она не изменит своему обыкновению.

Так и случилось. Обе сестры блаженно посапывали на кожаных диванах. Проходя мимо них, я мысленно пожелал им долгой спокойной ночи. Без происшествий.

На лестничной площадке между четвертым и третьим этажами кто-то курил, астматически покашливая и перхая. Кем бы ни был этот бессонный, встречаться с ним не входило в мои планы. Можно было рискнуть вызвать лифт, но я предпочел подождать, пока астматик досмолит свою сигарету, откашляется в последний раз, плюнет в урну и наконец утащится на свой третий этаж.

Тихо. Мирный сон привилегированного больничного корпуса, такой же, впрочем, как сон иных корпусов. Жизнь как жизнь. У кого угодно паника, только не у нас. Первого сентября вятские детишки как ни в чем не бывало пошли в школу. А ведь, наверное, с местной телебашни запросто можно различить очертания Монстра без всякого бинокля, хоть он вроде и перестал расти…

Тьфу! Наш человек ко всему приучен и все повидал, что ему Монстр. Наших ничем не проймешь. Вон и выздоравливающие гораздо чаще обсуждают чемпионат по футболу, чем Монстра, а если все-таки заводят разговор о последнем, то в основном возмущаются самоуправством Нацбеза и вояк, оккупировавших запретную зону, и безволием губернатора, допустившего это. И вообще, тема уже поднадоела всем, кроме юмористов, да и те как-то выдохлись. Фаворитка Петра Великого Анна Монстр!

Что-то с юмором моим стало…

Кабинет главврача находился на втором, административном этаже, в самом начале коридора. В обитой кожей двери имелись два замка, один механический, запирающийся на допотопный тяжелый ключ, второй кодовый. Пять дней назад, заковыляв сюда якобы по ошибке, я «сфотографировал» оба. С механическим замком я надеялся справиться традиционным для урок способом, при помощи самодельных отмычек из случайно найденного гвоздя и обточенной о подоконник чайной ложки. С кодовым трудностей не предвиделось: какие кнопки сильнее стерлись, на те и жми. Задачка для дошкольников с целью развития ума и сообразительности. Максимум десяток возможных комбинаций, если только недавно не поменяли код.

Но с какой стати его менять в замке на двери кабинета главврача заурядной городской больницы, где вряд ли хранятся какие-то сугубые секреты, а из ценностей присутствует разве что компьютер? Только если некоторые кнопки начали западать.