Спаситель - Ю Несбе
Шрифт:
Интервал:
— Я рада, — сказала она.
— Вижу, — улыбнулся Харри. — Я тоже рад.
В следующий миг она повисла у него на шее, он чувствовал ее учащенный пульс.
— Как ты меня нашел? — шепнула она ему в ухо.
— Современная технология.
Горячее тело, сияющие глаза, искренняя радость встречи — все это наполнило Харри ощущением нереального счастья, уютного сновидения, с которым ему совершенно не хочется вот так сразу расставаться. Но надо.
— У тебя гости? — спросил он.
— У меня? Нет…
— Мне показалось, я слышал голоса.
— Ах, это! — Она выпустила его из объятий. — Радио было включено. Когда ты постучал, я его выключила. Испугалась. А оказывается, это ты… — Она похлопала его по плечу. — Харри Холе.
— Никто не знает, где ты, Мартина.
— Ну и хорошо.
— Кое-кто тревожится.
— Да?
— В особенности Рикард.
— Забудь о Рикарде. — Мартина взяла Харри за руку, повела на кухню. Достала из шкафа голубую кофейную чашку. Харри отметил, что в мойке стоят две тарелки и две чашки.
— Вид у тебя не очень-то больной, — сказал он.
— Мне просто нужно было денек передохнуть от всего случившегося. — Она налила в чашку кофе, подала ему. — Черный, верно?
Харри кивнул. В кухне было жарко натоплено, и прежде чем сесть за стол, он снял пиджак и свитер.
— А завтра рождественский концерт, и мне придется вернуться, — вздохнула Мартина. — Ты пойдешь на концерт?
— Ну, мне же обещан билет…
— Скажи, что пойдешь! — Мартина вдруг прикусила губу. — Я ведь взяла билеты в ложу для почетных гостей. В третьем ряду за премьер-министром. Но твой билет пришлось отдать другому.
— Ничего страшного.
— Ты бы все равно сидел один. Я должна работать за сценой.
— Тогда какая разница, пойду я или нет?
— Большая! — Она засмеялась. — Я хочу чтобы ты пошел.
Она взяла его руку, и Харри смотрел, как ее маленькая рука сжимает и гладит его большую. В тишине он слышал шум крови в ушах — словно гул водопада.
— По дороге сюда я видел падучую звезду, — сказал он. — Странно, правда? Что гибель планеты означает счастье.
Мартина молча кивнула. Потом встала, не выпуская его руки, обошла вокруг стола, села боком к нему на колени, глядя в лицо. Обняла за шею.
— Мартина… — начал он.
— Тсс! — Она приложила палец к его губам. И, не отнимая пальца, наклонилась и легонько прижалась губами к его губам.
Харри закрыл глаза, ждал. Чувствовал тяжелые удары собственного сердца, но не шевелился. Думал, что ждет, когда ее сердце забьется в такт, но знал, собственно, лишь одно: надо ждать. Ее губы разомкнулись, и он машинально приоткрыл свои, прижал язык к нижним зубам. Палец ее на вкус раздражающе горький, от кофе и мыла, кончик языка прямо свербит. Ее рука крепче обхватила его шею.
Потом он почувствовал, как ее язык прижался к пальцу и с двух сторон коснулся его собственного, точно раздвоенный змеиный язык. Два полупоцелуя.
Внезапно она разжала объятия, прошептала на ухо:
— Не открывай глаза.
Харри откинул голову назад, борясь с соблазном положить руки ей на бедра. Секунда, другая, третья. Мягкая ткань коснулась руки, когда ее рубашка соскользнула на пол.
— Можешь открыть глаза, — шепнула она.
Харри повиновался. И замер, глядя на нее. Лицо боязливое и одновременно полное ожидания.
— Ты такая красивая, — сказал он странно сдавленным голосом. Полным смятения.
Она сглотнула. Потом лицо осветила торжествующая улыбка.
— Подними руки! — скомандовала она. И стянула с него футболку. — Ты ужасный. Красивый и ужасный.
Харри пронзила сладкая боль, когда она куснула его сосок. Одну руку она завела за спину, просунула ему между бедер. Он чувствовал на шее ее учащенное дыхание, меж тем как другой рукой она взялась за пряжку ремня. Положил руку на изгиб ее поясницы. И тут только ощутил, что она непроизвольно дрожит, едва заметно, что вся напряжена, но старается скрыть дрожь. Ей страшно.
— Погоди, Мартина, — прошептал Харри. — Ты правда хочешь? Отдаешь себе отчет, во что ввязываешься?
С судорожным вздохом она выдавила:
— Нет, а ты?
— Нет. Так, может быть, нам не стоит…
Девушка выпрямилась. Посмотрела на него, с обидой, с отчаянием:
— Но я… я же чувствую, что ты…
— Да. — Харри погладил ее по волосам. — Я хочу тебя. С тех самых пор, как увидел в первый раз.
— Правда? — Она взяла его руку, приложила к своей горячей, разрумянившейся щеке.
Харри улыбнулся:
— Ну, может, во второй.
— Во второй?
— О'кей, в третий. Хорошая музыка требует времени.
— А я хорошая музыка?
— Вру. Все-таки в первый. Но это не означает, что я легкомысленный. Согласна?
Мартина улыбнулась. Потом начала смеяться. Харри тоже. Она уткнулась лбом ему в грудь. Смеялась взахлеб, стуча кулачком по плечу, и только когда по коже побежали ручейки слез, Харри сообразил, что она плачет.
Юн проснулся оттого, что замерз. Так он решил. В квартире Роберта было темно, и другого объяснения он не нашел. Но вот в мозгу ожили воспоминания, и он смекнул: то, что он принял за последние обрывки сна, вовсе не сон, а реальность. Он действительно слышал, как в замке повернулся ключ и дверь отворилась. И сейчас в комнате кто-то дышит.
С ощущением дежавю, повторяющегося кошмара, он стремительно повернулся.
У кровати стоял человек.
Юн задохнулся, когда клыки смертельного страха вонзились в плоть, вгрызлись до костей. Он был на все сто процентов уверен, что этот человек желает его смерти.
— Stigla sam, — сказал пришелец.
Юн знал не очень много хорватских слов, но кой-чего все-таки нахватался в Вуковаре, достаточно, чтобы понять: «Я здесь».
— Ты всегда был одиночкой, Харри?
— Пожалуй.
— Почему?
Харри пожал плечами:
— Я никогда не отличался особой общительностью.
— И всё?
Харри выпустил к потолку колечко дыма, чувствуя, как Мартина обнюхивает его свитер и шею. Они лежали в спальне на кровати, она под периной, он на перине.
— Бьярне Мёллер, мой бывший начальник, говорит, что такие, как я, выбирают путь наибольшего сопротивления. По его словам, все дело в нашей «окаянной натуре». Поэтому в итоге мы всегда остаемся в одиночестве. Не знаю. Я люблю быть один. И возможно, мало-помалу полюбил себя в образе одиночки. А как насчет тебя?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!