Сталинские маршалы в жерновах политики - Юрий Рубцов

Я присоединяюсь к решению ЦК о снятии тов. Жукова с поста министра обороны, и вся армия поддерживает это решение. Поддерживаю я и те предложения, которые вносились здесь, чтобы исключить Жукова из членов Президиума и членов Центрального Комитета».

О «тенденции неограниченной власти и чувстве личной непогрешимости», которая присутствовала у Жукова как бы в крови, о «железных» объятиях, в которые он заключил ГлавПУ, всячески подавляя политические органы в армии и на флоте, говорили маршалы С.К. Тимошенко, И.С. Конев, А.И. Еременко.

Обвинения были явно надуманны. Георгий Константинович был убежденным коммунистом, хорошо знал, какую цементирующую роль играли армейские коммунисты (но не партийные функционеры) и на фронте, и в мирные будни. Он всегда отдавал должное высокому моральному духу солдата и офицера. Но в то же время он, прошедший несколько войн, отлично знал, что прямой зависимости между крепостью духа и, скажем, количеством политико-массовых мероприятий нет. Поэтому настойчиво выступал против все возраставшего формализма, бездумного наращивания числа штатных политработников, резонно считая, что более эффективным является другой путь — повышение роли и участия командного состава в воспитательном процессе. Как с учетом этого выглядит оценка Жуковым политработников, приведенная Сусловым и сопровождавшаяся репликами «позор» из зала: «…Привыкли за 40 лет болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты»? Конечно, резко, но, по существу, во многом справедливо.

Из большого числа маршалов и генералов лишь маршал К.К. Рокоссовский оказался способным на объективность и сочувствие к своему товарищу и старому сослуживцу. «…Я также считаю себя в известной степени виновным, — говорил он. — И многие из нас, находящиеся на руководящих постах, должны чувствовать за собой эту вину. Товарищ Жуков проводил неправильную линию… и нашей обязанностью было, как членов партии, своевременно обратить на это его внимание… Я краснею, мне стыдно и больно за то, что своевременно не сделал этого… -»[241]

Что сказать, излишняя скромность никогда не была достоинством Георгия Константиновича. Хорошо знали о его склонности к импульсивным, волевым решениям. Еще и сегодня в армии нет-нет да вспомнят поистине легендарную «жуковскую тройчатку», в соответствии с которой подчас в мгновение ока решалась судьба офицера: снять с должности, разжаловать (то есть лишить воинского звания), уволить со службы (бывало, и без пенсионного обеспечения).

Все так, но ведь не за это в действительности сняли маршала. Еще три месяца назад его твердость и волевой напор приветствовались Хрущевым. «Спасай, Георгий, век тебя не забуду», — воззвал «дорогой Никита Сергеевич» к министру обороны, почувствовав, как уходит из рук власть, которую попытались перехватить Маленков, Молотов, Каганович.

Не излишняя властность Жукова, не грубость, тщеславие или стремление, пользуясь его же выражением, «подвосхвалить» себя стали основанием для политической расправы. «Водораздел» проходил совсем по другой линии — партийная элита почувствовала, что при такой личности во главе Министерства обороны, как Жуков — подлинном герое войны, авторитетном военном руководителе, человеке независимом, не склонном к компромиссам и политиканству, использовать армию в качестве орудия захвата и (или) удержания власти сложно. Если ЦК рассматривал армию как орудие борьбы за власть, как «орган подавления» любых действий, враждебных политическому режиму, то Жуков — как орудие защиты Отечества от внешней опасности. Столкнулись, таким образом, интересы государства, за которые ратовал Жуков, и интересы партийного руководства, которые отстаивал Президиум ЦК.

В этом состояла объективная основа глубоких подлинных, а не мнимых разногласий Жукова с партийной номенклатурой. Их углубление происходило к тому же на фоне все возраставших властных амбиций Хрущева, который чем дальше, тем активнее устранял с пути всех возможных конкурентов (за Жуковым из Президиума ЦК были удалены, напомним, Н.А. Булганин, Н.Г. Игнатов, А.И. Кириченко, М.Г. Первухин, Е.А. Фурцева и другие).

Из постановления пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте»:

«Пленум ЦК КПСС отмечает, что за последнее время бывший Министр обороны т. Жуков Г.К. нарушил ленинские, партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и Военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, ее ЦК и Правительства… т. Жуков Г.К. не оправдал оказанного ему партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.

В связи с вышеизложенным Пленум ЦК КПСС постановил: вывести т. Жукова Г.К. из состава членов Президиума и членов ЦК КПСС и поручил Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу».

Свое постановление пленум принимал уже в отсутствие маршала. После голосования за его вывод из состава руководящих органов стенограмма хладнокровно зафиксировала: «Тов. Жуков покинул зал».

Никакой работы Георгию Константиновичу никто не собирался искать. В следующем, 1958 г., его и вовсе отправили в отставку, хотя увольнение с военной службы Маршала Советского Союза шло вразрез с законом.

Лет десять спустя, уже и сам отправленный своими соратниками на пенсию, Н.С. Хрущев продолжал настаивать на том, что удаление Жукова с политической арены было вынужденным, ибо «постепенно накопились факты, которые нельзя было игнорировать без опасения подвергнуть страну перевороту типа тех, которые совершаются в Латинской Америке»[242]. Правда, факты, подтверждающие «бонапартизм» Жукова, как и на октябрьском пленуме, он не приводил. Бог ему судья.

А тогда, по горячим следам увольнения Георгия Константиновича в отставку, Никите Сергеевичу, как некогда Сталину, боязнь Жуковского авторитета и зависть к жуковской славе по-прежнему не давали покоя. И спецслужбы, как и прежде, приглядывали за отставным маршалом. От «слухачей», действительно, было «ни спрятаться, ни скрыться». 27 мая 1963 г. первому секретарю ЦК КПСС поступил следующий доклад:

«Сов. секретно

Товарищу ХРУЩЕВУ Н.С.

Докладываю Вам некоторые сведения, полученные в последнее время о настроениях бывшего Министра обороны Жукова Г.К.

В беседах с бывшими сослуживцами Жуков во всех подробностях рассказывает о том, как готовилось и проводилось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором он был отстранен от должности Министра обороны, и допускает резкие выпады по адресу отдельных членов Президиума ЦК:

«Все это дело можно было по-другому отрегулировать, — говорил Жуков, — если бы я мог низко склониться, но я не могу кланяться. А потом, почему я должен кланяться? Я ни в чем не чувствую вины, чтобы кланяться. Все это приписано было конечно с известной целью…»