Мечты Энни - Маурин Ли

— Я в порядке, — радостно ответила Энни. — У нас с детишками все хорошо.

— Приятно слышать, — улыбнулся он.

Она как раз пристегивала ремень безопасности, когда Майк постучал в окно.

— А как там Сильвия? — поинтересовался он. — Мама говорила, что она родила ребенка.

— Она в порядке. Жасмин исполнилось пять месяцев — она просто красавица.

Майк засмеялся.

— Я всегда был неравнодушен к этой девчонке!

— Ты считал ее заносчивой.

— Думаю, у Сильвии есть все основания задирать нос — у нее просто сногсшибательная внешность. Но заметь, она считала меня занудой.

Энни стала заводить мотор.

— Вообще-то, Майк, — напоследок крикнула она, — по-моему, Сильвия к тебе неравнодушна!

Канун Нового года Энни вместе с детьми провела в Ормскирке в компании своей подруги. В гостиной Сильвии было тепло и уютно — в камине весело потрескивали поленья, а бра, затененные персиковыми абажурами, излучали мягкий свет. С черного потолка свисали золотые и серебряные украшения с изысканным узором. Энни и Сильвия смотрели телевизор и явно выпили лишнего. Обе изрядно набрались к тому времени, когда Биг Бен звоном курантов возвестил о наступившем 1974 годе, а Сара и Дэниел отправились спать. Жасмин, выглядевшая восхитительно в длинной белоснежной ночной рубашке и кружевных панталончиках, спала на руках у матери. Позвонила Сиси, потом Бруно, а затем — тетушка Дот, желая им счастливого Нового года.

— Что ж, это было приятно! — язвительно сказала Сильвия в полпервого ночи, когда телефонные звонки прекратились.

— Лично мне вечер доставил массу удовольствия.

— Да брось, Энни! Было же чертовски скучно. Я то и дело представляла нас с тобой на какой-нибудь сумасшедшей вечеринке.

— Нельзя тешить себя надеждой, что с появлением маленьких детей жизнь и дальше будет столь же волнующей, как раньше, Сил, — заметила Энни.

— Не понимаю, почему бы и нет! — Сильвия взглянула на прелестное личико дочурки. — Я не уверена, что рождение Жасмин было такой уж хорошей идеей.

Однако, увидев ужас на лице Энни, она раздраженно сказала:

— Теперь, когда она у меня есть, я не смогла бы прожить без нее и дня, однако я чувствую себя ужасно одинокой, поскольку целый день вынуждена находиться наедине с ребенком.

— А почему бы тебе не устроиться на работу?

Сильвия недовольно фыркнула.

— Ну да, конечно, и таскать за собой Жасмин в переносной кроватке!

— Ну разумеется, нет. Оставив малышку на попечение Сиси, ты можешь осчастливить сразу двоих.

— Думаю, что это можно было бы сделать. — Сильвия выглядела так, словно вот-вот расплачется. — Я до боли люблю свою дочурку, а потом вдруг начинаю ненавидеть себя за то, что чувствую себя недостаточно счастливой. Порой мне кажется, что я родила ее на зло Эрику. — Она угрюмо уставилась на потрескивающий в камине огонь. — Я тебе не рассказывала, что на днях ко мне приезжал мой бывший муженек?

— Нет! — воскликнула Энни. — Вот мерзавец! И что же ему от тебя надо?

— Его второй брак не продержался и пяти минут — он разводится. Эрик хочет, чтобы мы снова были вместе. Он готов удочерить Жасмин.

— И что же ты ответила?

— Мне все настолько осточертело, что я почти согласилась. По крайней мере, теперь у нас будет полноценная семья, да и в постели нам по-прежнему хорошо.

— Сильвия, ты ведь не…

— Да, представь себе, — самодовольно сказала Сильвия. — Я все еще испытываю потребность в сексе! Эрик сказал, что, в сравнении со мной, его вторая жена была в постели бревном. — Она сморщила нос. — О Энни, вспомни, какие у нас были планы, пока мы были не замужем! А сейчас нам по тридцать два года, ты вдова, я разведена, и у нас с тобой на двоих трое маленьких детей. Что же с нами стало, а?

— Не знаю, — медленно сказала Энни. — Я так занята, пытаясь справиться с настоящим, что мне некогда размышлять о будущем. Я не буду думать о нем до тех пор, пока Сара и Дэниел не перестанут во мне нуждаться.

Сильвия вдруг спросила:

— У тебя что, никогда не зудит, Энни?

— Зудит? Где?

— И вправду, какая же ты наивная! Ты что, никогда не испытываешь сексуального влечения?

— Даже не знаю. Я скучаю по некоторым вещам… — Ей не хватало плеча, в которое можно было поплакаться, поцелуев, теплого мужского тела рядом с ней в кровати. — Если бы я с кем-нибудь переспала, то чувствовала бы себя так, словно изменила Лаури. Кто знает, может, я просто фригидна.

В феврале Эдвард Хит объявил о начале избирательной компании под девизом: «Кто управляет Британией — профсоюзы или правительство?»

Мнения участников голосования по данному вопросу разделились. Лейбористы оказались самой крупной партией, не получив, однако, большинства голосов в палате общин. Гарольд Вильсон снова стал премьер-министром и продолжал бороться за свой пост до октября, когда были объявлены очередные выборы.

Энни посещала собрания лейбористской партии с тех пор, как умер Лаури. Она была там одной из нескольких женщин и редко открывала рот, боясь сказать какую-нибудь глупость, хотя мужчины постоянно несли вздор. Энни все еще чувствовала себя неловко, вспоминая свое первое собрание. Тогда была выдвинута резолюция, касающаяся национального здравоохранения, что само по себе казалось очень неплохой идеей. Затем кто-то предложил поправку, которая показалась еще лучше. Когда подошло время голосовать, Энни подняла руку. Но почему-то нужно было проголосовать во второй раз, поэтому она снова подняла руку. Мужчина, сидящий позади нее, грубо дернул ее за руку.

— Идиотка! — прошипел он. — Ты проголосовала и за поправку, и за первоначальную резолюцию, а этого делать нельзя.

С тех пор Энни обычно сидела в уголке, не проронив ни слова, хотя со временем быстро вошла в суть дела.

Во время выборов Энни раздавала листовки и подписала сотни конвертов. Дети ей помогали. Сара строчила адреса своим мелким ровным подчерком, а Дэниел сворачивал вдвое агитационные материалы и вкладывал их внутрь. И когда в октябре лейбористы победили со значительным перевесом голосов, Менины уже считали себя полноценными членами этой партии.

— Ваш папа гордился бы нами, — с чувством удовлетворения сказала Энни. Она представляла, как Лаури радостно размахивает красным флагом.

К удивлению Энни, Крис Эндрюс пригласил ее на ужин, чтобы отпраздновать победу, хотя он был либералом и его партия потерпела жестокое поражение. Когда они приехали домой, он удивил Энни еще больше, поцеловав в щеку и признавшись ей в любви. Они оба были свободны от супружеских уз. Но существовала ли вероятность того, что в один прекрасный день она ответит ему взаимностью?

Энни в деликатной форме ответила ему отказом. Крис ей, конечно же, очень нравился, но она не представляла, что сможет в него когда-нибудь влюбиться. «В любом случае, — сказала она себе, — еще слишком рано. Мне кажется, что Лаури умер только вчера».