Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" - Дуглас Престон

Под нависающей над тротуаром золоченой маркизой стояли два швейцара. В роскошном вестибюле можно было разглядеть еще нескольких человек обслуги. Да, дело будет нелегким. Очень нелегким.

Билл свернул за угол на Шестую авеню и остановился, продумывая дальнейшие действия. Он сунул руку в карман твидового пиджака и нащупал кнопку микрокассетника. Затем внимательно изучил свое отражение в витрине обувного магазина. Все в порядке. Внешность типичного выпускника привилегированного университета — насколько позволял гардероб. Глубоко вздохнув, он вышел из-за угла и уверенным шагом направился к входу. Швейцар стоял с непроницаемым видом, возложив руку на огромную, бронзовую ручку двери.

— Я пришел, чтобы увидеться с миссис Вишер, — сказал Смитбек.

— Назовите себя, пожалуйста, — монотонно произнес швейцар.

— Я — друг Памелы.

— Прошу прощения, но миссис Вишер никого не принимает.

«Швейцар сначала спросил имя, — лихорадочно думал Смитбек. — Значит, миссис Вишер кого-то ждет».

— Если вам действительно это надо знать, мой визит связан с намеченной на утро встречей. Произошли кое-какие изменения. Не могли бы вы ей позвонить?

После недолгого колебания швейцар открыл дверь и зашагал впереди Смитбека по сверкающему мраморному полу. Журналист огляделся по сторонам. Консьерж, древний и сухой словно мумия, стоял за мраморным сооружением с бронзовым верхом, скорее напоминающим крепость, нежели конторку. В глубине вестибюля, за столиком в стиле Людовика ХVI сидел охранник. Рядом с ним, слегка расставив ноги и скрестив руки на груди, возвышался лифтер.

— Джентльмен к миссис Вишер, — объявил швейцар, обращаясь к консьержу.

Консьерж посмотрел на Билла сверху вниз из своей мраморной бонбоньерки.

— Да?

Смитбек глубоко вздохнул. Во всяком случае, в вестибюль прорваться удалось.

— Это связано с визитом, о котором имеется договоренность. Произошли изменения.

Консьерж ничего не сказал. Его глаза с набрякшими веками обратились на ботинки посетителя, затем на его твидовый пиджак, а затем на прическу. Смитбек молча ждал результатов экзамена. Он надеялся, что ему все же удалось слепить образ добропорядочного молодого человека из богатой семьи.

— Могу ли я спросить, кто желает ее видеть?

— Друг семьи.

Консьерж выжидательно молчал.

— Билл Смитбек, — поспешил добавить журналист. Он был уверен в том, что миссис Вишер «Нью-Йорк пост» не читает.

Консьерж опустил глаза на что-то лежавшее перед ним на конторке.

— А как насчет ее встречи в одиннадцать утра?

— Ради этого меня и прислали, — ответил Смитбек, возрадовавшись, что часы показывают лишь десять тридцать две.

Консьерж повернулся и скрылся в небольшом кабинете. Вернувшись примерно через минуту, он сказал:

— Позвоните, пожалуйста, по внутреннему телефону. Аппарат — на столе сзади вас.

Смитбек прижал трубку к уху.

— Что случилось? Неужели Джордж отменил встречу? — произнес жесткий, требовательный голос.

— Миссис Вишер, вы позволите мне подняться к вам, чтобы поговорить о Памеле?

— Кто говорит? — спросил голос после непродолжительной паузы.

— Билл Смитбек.

Последовала еще одна пауза, на сей раз более длительная.

— Я располагаю весьма важной информацией о вашей дочери. Полиция, я уверен, не сочла необходимым поделиться с вами этими сведениями. Убежден, что вам хотелось бы узнать…

— Да-да. Не сомневаюсь, что убеждены, — произнес голос с неожиданным надрывом.

— Подождите…

Трубка молчала.

— Миссис Вишер!

Послышался щелчок.

«Что же, — подумал Смитбек, — я сделал все, что в моих силах». Может, стоит подождать на скамье на той стороне улицы в надежде, что она сама выйдет из дома? Да нет, скорее всего в обозримом будущем миссис Вишер свою элегантную крепость не покинет.

У локтя консьержа зазвонил телефон. Это, конечно же, миссис Вишер. Желая избежать шумного столкновения, Смитбек повернулся и быстро зашагал через вестибюль.

— Мистер Смитбек! — окликнул консьерж.

Смитбек оглянулся. Начинался тот акт пьесы, который журналист ненавидел больше всего.

Консьерж равнодушно смотрел на него, прижав трубку к уху:

— Лифт вон там.

— Лифт?

— Да, — кивнул консьерж. — Восемнадцатый этаж.

* * *

Лифтер, отодвинув бронзовую решетку и открыв тяжелую дубовую дверь, выгрузил Смитбека в кремового цвета прихожей, чуть ли не до потолка забитой цветами. Маленький стол был весь завален конвертами. В дальнем конце наполненной тишиной комнаты виднелись двери во французском стиле, обе распахнуты. Смитбек медленно шагнул к дверям.

В просторной гостиной на пушистом ковре стояли величественные диваны и столь же величественные уютные кресла. На дальней стене виднелся ряд высоких окон. Смитбек знал, что из них открывается роскошный вид на Центральный парк. Но сейчас окна были плотно закрыты, а жалюзи опущены, что придавало комнате торжественно-мрачный вид.

Краем глаза Смитбек заметил какое-то движение. Он обернулся. На краешке дивана у стены сидела хрупкая, изящная дама с прекрасно уложенными каштановыми волосами и в очень простом темном платье. Ни слова не говоря, она жестом пригласила его сесть. Смитбек выбрал глубокое кресло напротив хозяйки дома. Между ними на крошечном столике стоял чайный сервиз; на тарелках и в вазочках были уложены разнообразные булочки и джемы, а розетки полнились свежим медом и взбитыми сливками. Однако хозяйка ничего не предложила ему: столик с яствами ожидал другого гостя. Смитбек задергался, вспомнив о том, что Джордж — тот, кого ждали к одиннадцати, — может явиться в любой момент.

— Миссис Вишер, — откашлявшись, приступил к делу Смитбек. — Во-первых, я хотел бы выразить свои соболезнования в связи с кончиной вашей дочери.

Он вдруг понял, что действительно испытывает сожаление. Увидев элегантную комнату и осознав, сколь ничтожно все это богатство на фоне трагедии, Смитбек с потрясающей ясностью почувствовал, как страдает эта женщина.

Миссис Вишер все так же молча смотрела на него, сложив руки на коленях. Возможно, она и кивнула, но в полумраке Смитбек этого не заметил. «Пора». Он небрежно сунул руку в карман и тихонько нажал на кнопку.

— Выключите магнитофон, — негромко сказала миссис Вишер.

— Прошу прощения! — Смитбек быстро вынул руку из кармана.

— Достаньте, пожалуйста, магнитофон и положите так, чтобы я могла видеть, что он выключен.

— Да-да, разумеется, — пробормотал Смитбек.

— Неужели вам абсолютно чуждо понятие порядочности? — прошептала женщина.

Смитбек, краснея, положил кассетник на стол.

— Вы выражаете соболезнования в связи со смертью моей дочери, — продолжала она негромко, — и тут же включаете этот грязный аппарат. И это после того, как я пригласила вас в свой дом?

Смитбек заерзал в кресле, всячески избегая смотреть ей в глаза.

— Да-да… Прошу прощения… Извините… Я всего лишь… Это моя работа. — Все слова казались ему сейчас нелепыми и неуклюжими.

— Понимаю. Мистер Смитбек, я только что потеряла своего ребенка, последнее близкое мне существо. Скажите, чьи чувства должны мы щадить в первую очередь?

Смитбек замолчал, пытаясь заставить себя взглянуть в глаза собеседнице. Она смотрела на него, сидя все так же недвижно, сложив руки на коленях. И тут со Смитбеком