Команда Бешеного - Виктор Доценко

— А кто его просит? — В голосе пожилой женщины не было любопытства, скорее какая-то грусть. — Это Наташа — знакомая Савелия Говоркова. — Вам срочно или можете подождать до завтра? — Он что, плохо себя чувствует? — В ее голосе было столько отчаяния, что женщина, видно, поняла это и со вздохом ответила:

— Нет, не думаю, что он уже заснул, но… — Она запнулась, словно размышляя, стоит ли посвящать незнакомку в семейные трудности, и Наташа это почувствовала: — Ему что, нездоровится?

— В общем, да… — не очень уверенно сказала женщина. — Дело в том, что он только вернулся из санатория, от внучки. — Она всхлипнула совсем по-бабьи. — Теряем мы внучку! Ой, теряем! — Господи, что с девочкой?

— Порок сердца у нее. С самого рождения мучаемся, все по врачам да по врачам, а толку чуть! Сейчас ей совсем плохо. Извините, что поплакалась вам. У вас хоть не тяжелый разговор к нему? — спросила она. — Боюсь я за него: терпит, все внутри носит…

— Нет-нет! — воскликнула Наташа. — Наоборот, ему будет приятно услышать, что его любимого ученика из больницы выписывают.

— Савушку выписывают? — обрадовалась женщина. — Слава Богу, хоть одна хорошая новость. Сейчас позову. Филюшка! — ласково крикнула женщина, и в ее голосе было столько теплоты и заботы, что Наташа с умилением подумала, что эти люди очень любят друг друга. А что может быть прекраснее к старости, чем сохранить любовь к близкому человеку и отдавать ее без остатка?

— Наташа? Здравствуйте! Что случилось? — встревоженно-усталым голосом спросил Порфирий Сергеевич.

— Савелия завтра выписывают из больницы, — радостно сообщила девушка.

— Так это правда? А я жене не поверил. Во сколько вы за ним отправитесь? — Тихо и чуть приглушенно говорил Порфирий Сергеевич. Зная его жизнерадостный характер, Наташа сразу почувствовала, как он сильно переживает за свою внучку.

— Что, совсем худо с девочкой? — спросила Наташа.

— Худо, Наташа, худо! Понимаете, больше всего обидно, что она такая маленькая, семь годков только, а смотрит так грустно, по-взрослому, что внутри все переворачивается. Господи, за что Бог карает? — Казалось, что он вот-вот заплачет, но он пересилил себя и спокойно сказал: — Очень хотел повидаться с Савкой. Очень!

— Вы знаете, Порфирий Сергеевич… — начала она с опаской.

— Да говорите, чего уж там, — догадливо подтолкнул он.

— Дело в том, что прокурор Зелинский, возможно, вы слышали о таком, приглашает к себе на дачу.

— Саша? Да, я его хорошо знаю, и Савка его отлично знает. Откуда он вам известен? — Как ни странно, но он мой родной дядя! — Вот как? Очень интересно. Надо же, какое совпадение! И вы хотите, чтобы и я присоединился к вам?

— Конечно, вместе с супругой, — не веря еще в удачу, обрадовано воскликнула Наташа.

— Вместе, к сожалению, не выйдет: кто-то должен быть у постели внучки. — Так вы не принимаете предложение? — Как же я могу не принять его! Мой любимый ученик наконец-то выписывается из больницы. Мы столько с ним не виделись… — Куда и когда за вами заехать? — Давайте поступим так: вы встречаете Савелия, приводите его в божеский вид, едете на дачу к Зелинскому, я с утра побываю у внучки, потом меня сменит жена, а я сам доберусь до дачи. Я бывал там, правда всего пару раз, но думаю, что не заблужусь. Как, принимается?

— Еще бы! — произнесла довольная девушка, потом осторожно спросила: — Порфирий Сергеевич, я знаю вас как человека, который ни за что не станет ловчить, чтобы скрыть правду…

— Говорите прямо, Наташа. Что вы хотите узнать? — вздохнул он, словно предчувствуя, о чем пойдет речь. — А вы мне ответите?

— Отвечу, если буду иметь на это право! — серьезно проговорил он.

— Савелия ожидает командировка? — Можно и так сказать. — Опасная?

— Если честно, то всякое может случиться. Точнее сказать не могу, даже и не просите. У вас все? — Еще один вопрос. — Ну если последний, то спрашивайте! — Когда?

— Через неделю, максимум две. Время у вас еще будет.

— Спасибо вам, Порфирий Сергеевич! — поблагодарила девушка и тяжело вздохнула.

— Не вешайте носа: все будет хорошо, — обнадежил ее Порфирий Сергеевич. — Савелий и не в таких передрягах бывал и выжил. Не волнуйтесь, поверьте старику: все будет в полном порядке!

— Спасибо, я вам верю, Порфирий Сергеевич. До завтра.

— До свидания. Да, Наташа, у меня будет к вам небольшая просьба: не рассказывайте Савелию о внучке. Не надо ему сейчас излишних волнений. Договорились?

— Конечно, Порфирий Сергеевич! — Вот и ладненько. Будьте здоровы! Наташа положила трубку и долго приходила в себя от разговора. Выходит, предчувствие ее не обмануло. Савелия куда-то отправляют, и это действительно опасно, даже Порфирий Сергеевич не стал скрывать. Господи! Сколько можно? Не успел он залечить раны — и снова его куда-то посылают! Какой же все-таки внимательный человек Порфирий Сергеевич: у самого тяжело на душе, а он заботится о Савелии, не желает причинять ему лишних переживаний. Он как бы и ей напоминает об этом. Конечно, она постарается сделать все возможное и невозможное, чтобы он как можно скорее отошел после больницы. Спасибо вам за урок, Порфирий Сергеевич: я все сделаю, чтобы Савушке было хорошо в Москве…

В последнюю свою ночь в больнице Савелий думал о Наташе. Как ни старался убедить себя в том, что он должен к ней относиться просто как к подруге, он все больше начинал открывать в себе странные чувства. Нет-нет да вспомнятся ее нежные руки, любящие глаза, тепло ее дыхания… Может ли он обнадеживать эту милую девушку? А если настоящее чувство не придет? Послушай, Савелий, что ты себе голову морочишь? Тебе что, эта девушка не нравится? Нравится! Может быть, она не свободна? Свободна! Так в чем же дело? Что с тобой происходит? Может быть, ты не уверен в ее чувствах? Уверен? Прекрасно! Но если все хорошо, то почему должно быть все плохо? Послушай, Савелий, а может, тебе нужно быть немного проще и перестать самого себя накручивать? Но вдруг с тобой что-нибудь случится в этом походе за контейнерами? Покалечат, а то и убьют, тогда что? Как тогда жить ей? А почему это у тебя такое пессимистическое настроение? Договорился до того, что заранее решил записать себя в покойники. Живи, пока живется. И давай жить другим. Короче, поступим так: как Наташа скажет, пусть так и будет!

Приняв это решение, Савелий сразу успокоился и мгновенно провалился в мир сна, где очень часто встречался с теми, кого давно потерял, но о ком никогда не мог забыть, словно память об этих людях заложила информацию в свои ячейки и выдавала ее только тогда, когда он нуждался в ней. Вот и сейчас ему приснилась мать.

Он никогда не мог вспомнить ее лица наяву, но стоило ей явиться к нему во сне, и он сразу же узнавал ее. Чаще всего он видел ее либо на море, либо в машине за несколько минут до автокатастрофы, в которой она и погибла. На море она была в роскошном белом платье и широкополой шляпе с голубой ленточкой, концы которой развевались под порывами ветра. Она заливисто смеялась, наблюдая за тем, как он плещется у самого берега, царапаясь голым животиком о песчаное дно.