Юность - Александр Сергеевич Омельянюк

class="p1">— «А я, было, подумал, что ты … охотишься!» — перехватил он взгляд Кочета на девушек, с ехидцей улыбаясь.

И они продолжили беседу, из которой Платону узнал, что Володя готовится к экзаменам для поступления в МВТУ.

— «И я тоже буду поступать в него!» — удивил и обрадовал новостью Кочет.

— «Как? Ты ведь учишься в институте!».

— «Уже нет! Выгнали!».

— «Почему? Ты же умный парень?!».

— «Да с временем туго было! И профиль был неподходящий!».

— «Так, значит, вместе поступать будем! Я сейчас готовлюсь, занимаюсь! А можно я к тебе обращусь, когда вопрос по математике возникнет? Говорят, ты очень силён в ней?!».

— «Пожалуйста! Конечно, помогу!».

Из электрички они также шли на работу вместе, вслед за своими коллегами — девушками, специально не перегоняя их и разговаривая на разные темы. Володя заметил, что Платон специально не обгоняет их, практически не сводя глаз с высокой талии Татьяны Линёвой и её стройных ножек.

— «Ты сегодня здесь оказался из-за неё?» — добро улыбаясь, кивнул он в её сторону, смутив Платона.

— «Ладно, ладно, молчу! А выбор одобряю!» — уже заговорческим голосом поддержал Володя.

С впервой встречи они понравились друг другу, как приятные, культурные и уважающие друг друга собеседники.

— «Успеха тебе!» — Пожелал Платон у дверей слесарного участка.

— «Взаимно!» — пожелал и Володя, добро улыбаясь.

Но Платон не стал больше ездить на работу от отца. Да и ночёвки у него были крайне не подходящие по удобству, гигиене и времени, и вызывали у отца удивление. Так что Платон от этого варианта отказался.

А когда он опаздывал с выходом с работы, и Татьяна уже шла где-то впереди, Платон, которого ещё в восьмилетней школе прозвали скороходом, включал максимальную скорость и лихо маневрирую между прохожими, что делать ему помогала сноровка футболиста, догонял её с подругами, резко сбавляя скорость и опять идя за ними на некотором расстоянии, старясь пока быть незаметным, но по возможности пытаясь услышать их разговоры.

Однажды, обгоняя слева двух мужчин и опасно срезая свой путь перед ними вправо, чтобы потом справа же обойти следующее препятствие, Платон поставил свою правую ногу перед ближним к себе мужчиной чуть вправо. И тот, не заметив этого, упёрся округлым выступом своей левой голени в аналогичный выступ правой голени Кочета, невольно затормозив и пропуская Платона вперёд. А внешне это выглядело, как сбой шага.

— «Во, парень даёт?! Ты видел? Лихо! И не придерёшься — я, будто сам налетел!» — обратился тот к товарищу.

— «Да! Здорово! Наверно футболист?!» — вслед себе услышал Платон, уходящий от них дальше на скорости.

В другой раз в такой попытке он приблизился к девушкам, но Наталья Буянова обернулась и увидела Кочета, и, улыбаясь, пропустила его вперёд.

Платону оставалось только попрощаться с коллегами по работе и прибавить ходу. Ибо участвовать четвёртым в разговоре трёх старших по возрасту девушек ему было неудобно и стеснительно.

Платон понимал, что в этом виноваты, прежде всего, внешние обстоятельства, на которые он повлиять не мог. Поэтому пенять и влиять ему оставалось только на свои личные обязательства.

— Эх, опять она со всеми вместе!? — лишь досадовал он.

Досадовала на свои любовные отношения и Настя. Ведь их отношения с Павлом Олыпиным перешли в новую фазу. Все зимние и теперь весенние месяцы он по разу приезжал в их школу вместе с воинской делегацией для помощи в работе кружков военно-патриотического и технического воспитания школьников.

И Настя всегда присутствовала при этом, убегая с ним пораньше с общего мероприятия и просиживая за разговорами на подоконнике между этажами их подъезда.

Насте очень льстило внимание этого высокого и стройного военного. Ведь вокруг было много симпатичных девушек-школьниц, но он почему-то выбрал именно её. И это интриговало Настю, всегда желавшую разобраться в непонятном, вызывавшим непреодолимое любопытство. Но, в то же время, её волновало ощущение себя при нём, как кролика перед удавом. Он давил на неё не только тенью своего высокого роста, но и психологически, хотя высоким интеллектом пока не проявлялся.

Насте даже становилось плохо рядом с ним, но она пока не знала почему. Видимо уже сказывалась их разнополюсная и разнокачественная энергетика?

Павел был очень активен в разговорах, стараясь произвести на Настю благоприятное впечатление. И она всегда поддерживала их. Ей не с кем было сравнить Павла, ибо она ни с кем, по сути, ещё не встречалась.

О своих страхах и ощущениях Настя поведала маме, прося объяснений и совета. А та неожиданно отшутилась:

— «Ой! А наша девочка влюбилась!?».

А Настя отнеслась к её словам серьёзно, посчитав свои чувства и ощущения любовью, продолжая общаться с Павлом.

Платон уже узнал об этом, но пока не видел Павла.

— А хорошо, когда у Насти будет жених, потом муж! Мы будем с ним общаться, работать на даче и играть!? Тогда у меня будет постоянный партнёр по играм! А интересно, за кого он болеет, умеет ли играть в футбол?? — мечтательно размышлял Платон.

К радости Кочета к середине апреля его московское «Динамо», обыграв киевлян на их поле, вышло в лидеры чемпионата СССР по футболу.

Но и сам он начал играть в футбол, подговорив своих ровесников из цеха играть в мини-футбол на спортплощадке около угла фабрики. На ней были размещены волейбольная и баскетбольная площадки, и ещё было много свободного места. Играть можно было на баскетбольной площадке, используя все прилегающие пространства, в том числе и волейбольной площадки. И команда собралась. Кроме Кочета и его одноклассников Лазаренко, Ветрова и приглашённого из шестого цеха Володи Смирнова, после работы играть согласились Алёшин, Кондаков, Лапшин и студент-вечерник Попов, к свободному от учёбы дню которого они и подстроились. Так что играть можно было четыре на четыре. Причём, можно было играть одноклассникам из класса Платона против остальных, или токарей против фрезеровщиков. Так они и играли. Причём всегда побеждала команда, в которой в обоих случаях играли Кочет со Смирновым, которым, и также в обеих играх, всегда проигрывали Попов с Лапшиным.

В один из моментов, когда Платон на левом краю пытался обыграть Лапшина, тот неожиданно уступил ему, резко увернувшись в сторону. И обрадовавшийся Кочет рванул по левому краю к воротам, роль которых выполняли стойки баскетбольной вышки. Но вдруг неведомая сила ударила его в горло и бросила назад навзничь. Оказалось, что близорукий Платон в азарте налетел на толстую наклонную проволоку, скреплявшую верхушку стойки для волейбольной сетки с землёй. Тут же уже завершавшуюся игру пришлось досрочно прекратить. А Кочет в сопровождении Лазаренко по пути домой зашёл в ближайшую казарму, чтобы в общественной раковине умыться