Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги - Игорь Зимин

Ансамбль Дворцовой набережной. Эрмитажный театр (дом № 32)

Дж. Кваренги. Проект зрительного зала Эрмитажного театра. 1783 г.

Планировка камерного зала не требовала лорнетов и биноклей, поскольку в компактном зале сцена была хорошо видна с любого места. Естественно, небольшой зал отличался прекрасной акустикой. В декоре театрального зала Дж. Кваренги отразил его функциональное назначение, украсив его скульптурами Аполлона и девяти муз, расположенных в нишах.

Эрмитажный театр при Екатерине II

У Екатерины II, по утверждению мемуариста, в театре не было постоянного места, поэтому каждый спектакль она избирала «его себе по произволу». Об этом же упоминал и Кваренги: «В этом театре нет ни одного привилегированного места, отсюда изгнан всякий этикет, каждый может усаживаться там, где ему заблагорассудится». Вне всякого сомнения, подобная планировка театрального зала – личное решение императрицы, что ярко характеризует и особенности ее характера, и сложившиеся взаимоотношения в ближнем круге Екатерины II. Напомним, что в Малом Эрмитаже, в котором императрица принимала гостей, имелась табличка с правилами поведения, на которой имелась следующая надпись: «Извольте сесть, где хотите, Не ожидая повторенья: Церемоний хозяйка здешняя ненавидит и в досаду принимает; А всякий в своем доме волен». Собственно, идея амфитеатра с отсутствующими «фиксированными» местами развивала идею Екатерины II о пребывании в ее ближнем круге «без чинов».

По завершении строительства, 16 ноября 1785 г., Эрмитажный театр открыли постановкой оперы «Мельник, колдун, обманщик и сват» (музыка М. М. Соколовского, либретто А. О. Аблесимова). Поскольку Екатерина II много внимания уделяла литературному творчеству, то 20 января 1789 г. в стенах Эрмитажного театра состоялась премьера комической оперы «Горе – богатырь Косометович», либретто к которой написала сама императрица[500]. Заметим, что это – не единственное либретто, написанное императрицей для своего театра.

Как ни удивительно, но Екатерина II, по большому счету, к музыке относилась равнодушно. Но она была умной женщиной, и именно в годы ее царствования расцветает жанр придворного музыкального театра: «Театр разделялся на Российской, Французской и Итальянской, то есть на трагедии, комедии, оперы и балеты»[501]. Внимание к музыкальному театру – необходимый штрих, без которого образ просвещенной монархини был бы неполным.

Действительно, в эпоху Просвещения многие европейские монархи не только покровительствовали развитию музыкального искусства при своих дворах, но и сами являлись квалифицированными музыкантами-исполнителями. Поэтому во второй половине 1780-х – начале 1790-х гг. Екатерина II выступила в качестве либреттиста пяти комических опер и «исторического представления» с музыкой. Говоря по-современному, она стала продюсером, распределяя музыкальный материал, указывая последовательность, характер и продолжительность номеров, формируя сценографические ремарки, участвуя в выборе композиторов, оценивала качество их музыки, влияла на постановочный и репетиционный процесс, финансировала издание готовых произведений.

В Эрмитажном театре несколько раз в неделю играла французская труппа. Мемуарист отмечал, что немка Екатерина II не любила тяжеловесные немецкие спектакли и музыку немецких композиторов, предпочитая изящные французские постановки. Качество же этих постановок П. И. Сумароков, например, оценивал весьма жестко: «При обыкновенной Французской комедии оркестр составляют три музыканта, из которых один играет на фортепьяно, другой на скрипке, а третий на арфе; о гармонии при столь разнородных инструментах не может быть и речи. Так как обыкновенно исполняются веселые, живые пьесы, то для знающего музыку здесь мало интересного; музыка эта зависит от памяти и воображения трех музыкантов; им не дозволено употреблять нот, почему слушатель и не может требовать от их игры этого приятного смешения нежного с серьезным, которое, благодаря законам гармонии, бывает иногда так возвышенно. Этот род музыки невозможно заключить в тесные рамки искусства и фантазии, и он может быть терпим только ради своей оригинальности».

Впрочем, по свидетельству современников, Екатерина II плохо чувствовала музыку: «…она к гармонии музыки казалась равнодушною. Сколько ни старались при воспитании научить ее сему приятному искусству, сколько сама ни желала познакомиться с оным, но все опыты оказались тщетными». Она сама знала за собой это, и во время музыкальных вечеров в гостиных Зимнего дворца или Эрмитажном театре «всегда поручала кому-нибудь из знатоков подавать ей знак к рукоплесканию»[502].

Одной из традиций дворцового театра стали театральные постановки, подготовленные ко дню рождения императрицы – 21 апреля. Эта традиция сложилась еще тогда, когда будущая императрица была женой великого князя, а затем и императора Петра III. Такая постановка состоялась буквально через неделю после переезда Петра III и его супруги Екатерины Алексеевны в Зимний дворец – 23 апреля 1761 г., когда была представлена премьера оперы-буфф «Бертольдо при дворе» (муз. Л. В. Чампи, либретто К. Гольдони) и балета «Разбитие корабля у Баварских берегов». 21 апреля 1765 г. премьера оперы-буфф «Менялы» (муз. А. Доверня, либретто Ж. Ваде) состоялась уже на сцене в театре Зимнего дворца.

19 апреля 1786 г. Екатерина II выступила как автор либретто комической оперы «Февей», ею и «обновили» новую сцену Эрмитажного театра. Любопытно, что через три дня – 22 апреля – оперы повторили, что называется, «на бис». В этом же году 27 ноября, к тезоименитству Екатерины II, на сцене Эрмитажного театра состоялась премьера еще одной комической оперы – «Новгородский богатырь Боеславович», либретто к ней также написала сама императрица.[503]

Как правило, вслед за веселыми операми следовали балетные постановки. Тогда на сцене Эрмитажного театра блистал французский танцор и хореограф Шарль Ле Пик (1744–1806). Об уровне этого мастера говорит то, что с 1783 по 1785 г. он являлся балетмейстером Королевского театра в Лондоне. В 1787 г. он приехал в Россию и стал первым танцором Императорской труппы. В 1792 г. Ле Пик занял должность главного балетмейстера труппы, сохраняя ее за собой до 1799 г. Мемуарист, видевший постановки того времени, утверждал: «Декорации представляют редкое совершенство; для них был выписан из Италии специальный живописец; во время моего пребывания он написал несколько декораций так хорошо, что превзошел все ожидания. Большие балеты Лепика ставятся, хотя и стоят дорого»[504]. Удивительно, но после отстранения Ле Пика от должности при Павле I он продолжал служить на императорской сцене как танцовщик, хотя на то время ему исполнилось 55 лет.