Потемкин - Наталья Болотина

Составной частью проводимых Потемкиным реформ в армии стало изменение в формах одежды, связанные с улучшением солдатского быта. Недаром солдаты складывали о нем песни, а после его смерти один из них признался генералу Г.Г. Энгельгардту: «Покойный его светлость был нам отец, облегчил нашу службу, довольствуя нас всеми потребностями; словом сказать, мы были избалованные его дети…»

Описывая состояние русской армии в 1764 г., генерал А.И. Хрущов говорил о грубом и жестоком обращении с солдатами, побоях, обременительных способах, используемых в марше, чтобы «не гнуть колена», и многих других недостатках. Первым обратил на это внимание Румянцев. Потемкин, усвоив его взгляды и видевший все тяготы солдатской жизни, сумел провести ряд последовательных реформ.

Опыт войны показал, что от армии надо прежде всего требовать не показной чистоты, а способности быстро передвигаться и менять строевые формы. Еще только в зените фавора, заняв пост вице-президента, Потемкин 16 ноября 1774 г. направил Военной коллегии записку об устном повелении Екатерины, положившем начало изменению обмундирования армии. В ней говорилось: «1-е, что положенные по штату во всей пехоте фламанского полотна штиблеты отныне навсегда уничтожаются… 2-е. Вместо положенных по тем же штатам на каждого человека двух пар башмаков, составляющих равную цену с сапогами, отпускать еще на каждого человека по одной паре сапог. О сем к исполнению сим государственной Военной коллегии объявляю».

В ордере генерал-поручику Текели от 18 июня 1775 г. Потемкин предписал во всех корпусах легких войск в полках гусарских унтер-офицерам и рядовым «отныне волос в букли не завивать и не пудрить, кос обвитыми лентами не иметь… пикинерам остричь волоса в кружок и никаких буколь, кос не носить». В июне 1776 г., даже в самый разгар объяснений Екатерины с Потемкиным, она не позволяла ему уходить в обиды и забывать об обязанностях государственного деятеля, в том числе и по военному ведомству. Получив письмо от великого князя Павла Петровича из Риги о состоянии полков, терпящих там «нужду в обуви и в одежде», императрица приказывает фавориту «наведаться», в чем причина столь бедственного положения солдат, и сделать соответствующие распоряжения.

В программном докладе «Об одежде и вооружении сил» (1783 г.) взгляды Потемкина о реформе обмундирования получили свое полное развитие: «В Россию, когда вводилось регулярство, вошли офицеры иностранные с педантством тогдашнего времени. А наши, не зная прямой цены вещам военного снаряда, почли все священным и как будто таинственным. Им казалось, что регулярство состоит в косах, шляпах, клапанах, обшлагах, ружейных приемах и прочем. Занимая себя таковою дрянью, и до сего еще времени не знают хорошо самых важных вещей, как то: марширования, разных построений и оборотов… Стрелять же почти не умеют… Словом, одежда войск наши и аммуниция таковы, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдата, тем паче, что он, взят будучи из крестьян, в 30 почти лет возраста узнает сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих».

Высказав критические замечания, Потемкин предложил целый план изменения внешнего вида солдата. «Красота одежды военной, — считал он, — состоит в равенстве и в соответствии вещей с их употреблением: платье чтобы было солдату одеждою, а не в тягость. Всякое щегольство должно уничтожить, ибо оно есть плод роскоши…». По каждому предмету обмундирования Потемкин предложил свои изменения, направленные на освобождение солдата от обременительных, с его точки зрения, излишеств в одежде:

Шляпа — убор ненужный, потому что головы не закрывает, а торчащие во все стороны концы треуголки «озабачивают навсегда солдата опасностию», «мешает положить голову… препятствует ей поворачиваться, да и не закрывает также от морозу ушей». Князь считал, что каска гораздо приемлемее, чем шляпа, и «есть наряд военный характеристический».

Кафтан и камзол с рукавами — «покрой кафтана подает много поводу делать его разнообразным, следовательно, уравнения быть не может».

Штаны лосинные в коннице надо заменить на суконные, что приведет к сокращению затрат военнослужащих, которые часто за свой счет докупали суконные. Кроме этого, в осеннюю и дождливую погоду, по мнению Потемкина, лосинные штаны причиняют много неудобств; зимой от них холодно, а летом жарко.

Узкие сапоги надо сменить на просторные, а чулки — на онучи или портянки. Их солдат сможет скинуть в любой момент, вытереть портянкой ноги и обернуть их сухим концом, «в скорости обуться и предохранить тем их от сырости и ознобу».

Лучшим из седел Потемкин считал венгерское, отличавшееся легкостью и удобством как для всадника, так и для лошади. Кроме этого они стоили дешевле старых.

«Уборке волос» светлейший уделил особое внимание. «Завивать, пудриться, плесть косы, солдатское ли это дело? — возмущался князь. — У них камердинеров нет… Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то готов».

Потемкин ввел в коннице и пехоте простую удобную форму, сохранявшуюся в главных элементах еще долгое время. Косы, букли, пудра, шпильки — «всякое щегольство», отягощавшее солдата, было уничтожено.

Изучив доклад Потемкина «Об одежде и вооружении сил», Екатерина II 4 апреля 1783 г. подписала рескрипт о приведении в действие представлений князя, высоко оценив его предложения. Императрица писала: «Учиненное вами по воле нашей представление о перемене образа одежды и вооружения войск наших мы приемлем тем с большим удовольствием, поколику находим, что сим средством, одолев все до сего бывшие предубеждения, истребляются излишества, кои доныне тяготили воина… вместо же того доставляется ему выгода и облегчение с немалою еще для казны нашей пользою».

Светлейший был противником бесполезной муштры, он доказывал, что солдат надо учить не только парадному строю, но главное — правильно действовать в различных боевых порядках, не только содержать оружие в чистоте, но и уметь стрелять из него. Требуя от строевой службы простоты и свободы действий, Потемкин писал 24 марта 1787 г. князю Долгорукову: «За нужно нахожу изъявить желание мое, чтобы все полки маршировали ровно, непринужденно, но не вяло; чтобы марш не был притворный, а самый натуральный; людей приучать смыкаться и знать деление частями, как взводов, дивизионов и прочего; ряды чтоб были несколько плотнее, заходили с возможною скоростью; ружьем чтоб делали плавно и ровно; стоять под оным бодрее, только не окостеневши, как прежде было в моде».

Даже весьма влиятельные люди, как, например, граф А.А. Безбородко, участвовавший в решении многих политических вопросов наравне с Потемкиным, критически оценивали деятельность князя в военном ведомстве. Возможно, это было связано с их малой осведомленностью в частных распоряжениях светлейшего, а может быть, постоянная конкуренция была причиной. Несомненно, на разных этапах все свое внимание и силы Потемкину приходилось сосредотачивать на решении вполне конкретных, важных для страны задач. Так, накануне решающих событий в присоединении Крыма 15 марта 1784 г. Безбородко писал в Англию Сергею Романовичу Воронцову о князе: «По Военной коллегии не занимается он кроме секретных и самых важных дел, дав скорое течение прочим». Тот же вельможа, месяцем ранее, называл светлейшего своим благодетелем и говорил, что «князь Потемкин поступил со мной отменно похвальным образом».