Музыкант и наследница - Мария Чинихина

— Как думаете, мистер Анри согласится поработать со мной, если ему вдруг поступит предложение? Я даже готов забыть о его конфликте с отцом…

— Я не могу отвечать за моего мужа и строить догадки. Спросите Анри напрямую.

— Нечего время терять. Я знаю его ответ, — Кеннет Пен вздохнул. — Но если Анри Смит откажется работать со мной, то я буду вынужден дать поручение моему новому ведомству разработать несколько новых законопроектов, запрещающих распространение музыкальной продукции, не отвечающей заданным стандартам. Скажите, вы задумывались о том, как легко управлять «не думающим» населением?

Элизабетта не ответила.

— Слушая музыку вашего мужа, — продолжил говорить Кеннет Пен, — люди однажды задумаются, а зачем им королева, когда они сами могут руководить страной, не имея знатных корней. Музыка Анри Смита подбивает слушателей к фантазии, воображению, полету мысли, ложным ожиданиям. Слушая музыку, созданную корпорацией, люди испытывают счастье, они поют доступные мелодии везде — на работе, на праздниках, в машине, дома, в их головы никогда не забредут подобные мысли, потому что они будут заняты поиском очередной пластинки!

Улыбка сошла с губ Бетт Андре. Она более не могла сдерживать чувства и сидеть перед этим человеком с лицемерной и фальшивой маской на лице. Кеннет Пен был настроен серьезно и посмел открыто намекнуть, что явился в королевскую гостиную на прием для галочки. Даже Элизабетта не знала, как возразить ему и как сказать, что она будет только рада, если ее лишат власти и ответственности, как и ее Анри Смита Группы и студии…

Кеннет Пен тоже не терялся. Когда он входил в эту гостиную, то ожидал, что слухи, ходившие в обществе о браке напоказ, подтвердятся. Но сидевшая напротив него молодая женщина, именно женщина, защищала своего муженька до последнего. И вряд ли Анри Смит шептал ей на ухо гадости о советниках и магнатах. Элизабетта разделяла все его идеи. Причем добровольно.

«А что будет, если она влюбится в меня? — подумал Кеннет Пен. — Кто с кольцом, тот и правит. Тем более с моим богатым прошлым…».

Он усмехнулся и посмотрел на Элизабетту тем особенным взглядом, на который велась любая женщина из его окружения. И Кеннет Пен добился своего. Элизабетта в смущении склонила голову на бок.

— Вы можете идти, — тихо прошептала она. — Вас ждут в Большом Совете.

— Конечно, — согласился Кеннет Пен, вставая. — Благодарю. У нас состоялась содержательная беседа. Надеюсь на понимание.

Кеннет Пен пошел к двери, но на полпути обернулся и вдруг замер, так как шевелиться он и, правда, не мог, как будто кто-то специально приклеил подошвы его ботинок к паркету или другая неведомая сила не позволила ему выйти. Он как завороженный смотрел на нее, на Элизабетту. Она показала ему острые каблуки своих туфель, после властно махнула рукой и подняла глаза. И глаза ее больше не улыбались, а гневно сверкали в яркой бирюзе. Кеннет Пен очнулся и предпочел удалиться поскорее. На сегодня с него достаточно «умных разговоров».

В два часа в гостиной для приемов появился Эрон Конли. Бетт Андре облегченно выдохнула и даже позволила себе обнять этого мужчину. Эрон Конли — не Кеннет Пен, играть Элизабетту-королеву в его присутствии не имело смысла.

— Ну что такое? — спросил он и взял за руку.

Эрон Конли был старше почти вдвое, в отцы годился. Но Бетт Андре доверяла ему. С ним и боль притуплялась, и он помогал и словом, и делом. И ей было плевать, что сочиняют журналисты в своих статейках и как к частым встречам относятся в обществе. Анри Смиту без разницы с кем она проводит время и как… Вот что главное…

— Час назад гостиную для приемов покинул Кеннет Пен. Он задумал провести масштабные реформы в сфере культуры. Как будто у нас других проблем нет, более важных…

— Задумки Кеннета в духе семейства Льюиса Пена, — произнес Эрон Конли. Он смотрел на нее и любовался.

— Не нужно на меня так смотреть, — попросила его Бетт Андре и выдернула руку из его руки.

— Хорошо, прости, обещаю, что буду сдерживаться. Год назад ты сказала, что не можешь оставить его… Я тебе поверил… Мы друзья… Не более… Кстати, беременность тебе к лицу… А сейчас… Сейчас ты готова ответить?

Элизабетта закрыла глаза, а минуту спустя открыла. Эрон Конли все также сидел рядом, только положил локоть на спинку дивана. Она не знала, как ответить, чтобы и не обидеть, и не потерять важные голоса в Большом Совете… Вместо ответа на ум пришел вопрос:

— Скажи, жалеешь, что стал моим другом? Мне плевать, что думают в обществе, главное, что думаешь ты, что думает он… Ему все равно. Опять в студию уехал, еще и детей забрал до вечера…

Эрон Конли с уверенным взглядом подтянул свой галстук:

— Я знаком с твоим мужем, мы друзья, так что все в порядке. Значит, не можешь дать ответ? Ок, жду дальше…

Элизабетта намеренно отвернулась, не желая отвечать и на этот вопрос. Было важно сохранить отношения на прежнем уровне и не допустить пресечения границ. Эрон Конли не был похож на типичного магната, владельца лесной корпорации, он был другим, и даже костюм, форменная одежда, сидел на нем иначе. Он стал председателем по одной причине — надеялся навести порядок в некоторых отраслях промышленности, улучшить условия труда рабочих, добиться повышения окладов на государственных предприятиях и ввести обязательные социальные нормы. В Большом Совете его идеи поддерживала Элизабетта, остальным не было никакого дела, что в самых низах давно созревает то, что со временем подорвет влияние и политическую власть советников. И капиталы Леона Андре когда-нибудь иссякнут. Эрон Конли всегда удивлялся, как искусно Элизабетта умеет менять тему разговора, если речь заходит о корпорации ее деда.

— Слухи, — убеждала она его. — Ты взял в долг у меня, а не у Леона Андре…

«Она врет мне, — думал про себя Эрон Конли. — Корпорация Андре существует, как и тайна, связанная с ее созданием. Совет тринадцати — прикрытие, игра. Понять бы свою роль…».

— Пять процентов против девяноста пяти, — докладывал его заместитель.

— Опрос за текущий месяц: двадцать пять процентов против семидесяти пяти.

— Господа, если мы не задумаемся о текущем положении, процент недовольных будет расти…

— Не волнуйтесь, мистер Конли, в планах новые методы воздействия и очередной скандал. Король нас поддержал. Отчет будет на столе утром в понедельник…

— О чем задумался? — спросила Элизабетта.

— Да так, о последнем заседании. У нас еще есть время?

Элизабетта взглянула на часы.

— Двадцать минут. Жасмин раньше не придет. Могу я попросить?

— Конечно. О чем же?

— Откажись от меня. Я знаю, ты не сможешь предать его, как и я не смогу.

— Так ты готова ответить? — с надеждой в голосе спросил Эрон Конли и хотел взять Элизабетту за руку, но не осмелился. Он намеренно согласился ждать, лишь бы она позволяла бывать рядом. В личной гостиной он мог любоваться глазами и улыбкой сколько хотел. В пределах установленного времени, конечно. Но и этого было достаточно. А на приемах Эрон Конли всегда хотел «врезать» ее мужу за то, что он позволяет ей страдать. Анри Смит не догадывался о ее мучениях, а он, Эрон Конли, видел все. И знал все.