Иностранка - Арина Теплова

— И вы готовы забыть про то, что моя семья в опале. А я по всем документам мертва?

— Меня это не пугает. Ваши прелести, сударыня, прельщают меня настолько, что я готов позабыть о вашем прошлом…

— Ах да, мои прелести. Я понимаю, вы жаждете обладать моим телом. Но я не хочу быть для вас только причиной вожделения… — вымолвила она глухо, опуская глаза и чувствуя, что от всего происходящего и от его слов ее сердце дико, лихорадочно бьется.

Михаил уставился на нее и мгновенно понял, что вызвало в Маше сомнение. В прошлый раз он неверно выразился и, оттого она решила, что он решил жениться на ней лишь для обладания ее телом. Он вдруг глухо облегченно рассмеялся, чуть обнажив зубы, осознавая, что сам виноват в своих двухдневных муках.

— Машенька, да я же люблю вас! — воскликнул Михаил. Она подняла на него взор и внимательно посмотрела своими синими прозрачными глазами лани. Невинский, словно воодушевляясь прекрасным зрелищем, более страстно продолжал: — Люблю ваш запах, вашу фигурку, ваш невозможный нрав, ваши прелестные синие очи. Да, я хочу обладать вашим телом и не только. Хочу обладать вашим сердцем, вашим вниманием. Хочу находиться с вами рядом, обнимать вас, целовать ваши сладкие губки. Хочу иметь право назвать вас своей. И вы подумали, что я из похоти сделал вам предложение? Это глупо, Маша. Я три года удовлетворял запросы своего тела, совершенно не горя желанием на ком-либо жениться. И как вы могли подумать, что я не люблю вас?

— Но вы никогда не говорили, — пролепетала Маша, с упоением слушая его. Ей казалось, что горизонт озарился множеством ярких огней и радость вот-вот войдет в ее жизнь.

— Видимо, два дня назад я сказал не то, что хотел бы, раз вы в своей головке сделали столь чудовищные, неверные выводы о моих чувствах к вам… — проворковал Невинский, склоняясь к ней. — Рядом с вами я всегда говорю что-то не так… — Он осторожно обхватил ее подбородок и, приподняв ее прекрасное лицо, произнес: — Теперь я развеял все ваши страхи и опасения? — Маша кивнула, и ее глаза заполыхали нежностью. Он сглотнул и спросил: — Так вы станете моей?

И тут она улыбнулась ему. Улыбнулась впервые с того дня, в саду, когда он сделал ей непристойное предложение.

— Я согласна стать вашей женой, Михаил Александрович.

Ее слова зазвенели тысячью трелей в его голове. Его взгляд вновь изменился и стал ласковым. Губы уже потянулись к ее лицу, чтобы поцеловать, но тут его остановила пришедшая ему в голову странная мысль. Он чуть замер и глухо спросил:

— Надеюсь, вы согласились стать моей женой не из-за денег? Ведь я не противен вам?

Она видела, как его серые глаза пожирают ее пламенем, и вновь улыбнулась ему.

— Вы нравитесь мне, Михаил Александрович, и мне кажется, что я смогу полюбить вас.

— Наконец-то, после всех невозможных ужасных слов я слышу из ваших уст что-то приятное. — Он притянул ее к себе, осторожно целуя в лоб. Его руки с силой прижали ее стройный стан к груди, и Маша ощутила его горячее дыхание на своем челе. — Предлагаю скрепить наше согласие поцелуем. И думаю, это надо сделать в кабинете, потому что здесь нам могут помешать.

Не дожидаясь ее ответа, Невинский, властно схватил ее тонкую кисть в свою большую ладонь и потянул Машеньку за собой. Она послушно последовала за ним, ощущая, что все ее существо наполняется радостью.

Едва Михаил втянул Машу в кабинет, она сразу же оказалась в урагане его рук и губ. Он прижал ее к портьере, которая была сбоку от окна, и его жадные губы завладели ее ртом. Ее чувства сейчас были совсем иными, не такими, как тогда, когда Невинский в последний раз насильно целовал ее в своей спальне. Теперь она знала, что он любит ее, и потому его поцелуй показался ей невозможно приятным. Она привстала на цыпочки и запустила пальцы в его волосы.

— Моя сладкая девочка, — прохрипел он, обхватив ее стан сильными руками, с неистовством прижимая ее к себе. Он ощущал, как ее нежные маленькие пальчики ласкают его затылок и думал, что не испытывал никогда более всепоглощающего желания, как в эту секунду. Спустя несколько минут, он наконец оторвался от ее губ и произнес: — Поедемте кататься верхом, я хочу показать вам изумительное место. Вам понравится.

— Сейчас?

— Да, — кивнул Михаил и уже хрипло добавил: — Еще немного — и я не в силах буду сдержаться. Потому надо немного остудить пыл.

— А как же дети?

— Матрена присмотрит за ними. К ужину мы вернемся.

— Но у меня нет костюма для верховой езды.

— Немедля пошлем в магазин Трофима, и через час, думаю, доставят костюм. А пока велю Ксении причесать вас, как подобает барышне. Мне не нравится жуткий узел, который портит совершенные черты вашего лица…

Маша стремительно неслась на лошади, на полкорпуса обгоняя Невинского.

— Я и не думал, что вы такая лихая наездница! — крикнул ей Михаил. Маша обернула к нему разгоряченное скачкой, румяное от встречного ветра лицо и радостно улыбнулась.

— Это просто наслаждение! — воскликнула она в ответ, вновь пришпоривая пегую кобылу с белой гривой.

Невинский напрягся, заслышав ее звонкий смех и увидев ту самую беззаботную, радостную улыбку, что видел уже однажды. Тогда они играли в серсо, и она, забывшись, смеялась открыто и счастливо. Именно так смеялась в эту минуту Маша.

Проскакав две версты, они спешились у небольшого холма, с которого открывался захватывающий вид на поля и реку. Оставив коней у дерева, Невинский потянул Машу на самый верх. Когда же ее взору открылось все великолепие окружающих холмов с белеющими от снега бескрайними лужайками и бурной рекой, она произнесла:

— Какой захватывающий вид!

Михаил, приблизившись к ней сзади, обхватил ее стан руками и прижал Машу спиной к своей груди. Склонившись над ее ушком, он произнес:

— Вы не замерзли?

Она отрицательно замотала головой и чуть повернула лицо назад, пытаясь взглянуть в его глаза.

— Давайте побудем здесь еще немного, — попросила она.

— Как пожелаете, моя козочка, — тихо произнес Невинский и легко поцеловал ее в ушко.

Положив голову на его плечо, Маша оперлась на грудь Невинского. Она смотрела на реку, где спускающееся к горизонту осеннее солнце золотило воду. Они стояли так долго, молчаливо, и каждый думал о своем.

Маша боялась поверить, что этот жесткий, властный, надменный мужчина хочет жениться на ней. Она ощущала, что то приятное чувство, которое она испытывала к Невинскому, когда они были в деревне, вернулось, и теперь его жесткий, властный характер нисколько не пугал ее. Она искренне хотела верить ему и надеялась на то, что впереди ее ждет только счастье. Как давно она хотела вот так опереться на сильное мужское плечо, на человека, который смог бы укрыть ее от этого злого жестокого мира. Она до боли в сердце желала настоящую семью, полную радости и детей. Хотела жить в мире и любви, именно так жили ее родители когда-то. Возможно, с этим человеком ей удастся построить свой мир, любящую семью…