Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

Она отпустила руку Джерта и поднялась на ноги. Ругая себя за порывистость, наемница направилась к дальнему краю поляны, где стояли лошади, и принялась копаться в седельной сумке. Хотелось курить, и пусть Медяк провалится, но она набьет трубку и от души подымит, раз уж выпивки в его запасах не нашлось.

Артанна скорее ощутила его присутствие за спиной, а не услышала звук шагов.

— Эй, — теплая ладонь эннийца легко коснулась ее плеча.

Вагранийка нехотя повернулась, чувствуя еще большую неловкость.

— Я уже извинилась, — пряча глаза, напомнила она. — Дала слабину, Медяк. Больше не буду, обещаю.

Сотница ожидала услышать очередную насмешку, но Джерт был серьезен.

— Я понимаю тебя, — сказал он, и Артанна догадалась, что это признание далось ему нелегко. — Лучше, чем ты можешь представить.

— Тогда горе нам обоим, — она пожала плечами и снова отвернулась. Джерт притянул ее к себе и кивнул на промокшие от росы лежаки:

— Пойдем.

Артанна подняла взгляд на Медяка, выжала из себя мрачную улыбку и сделала шаг, но уголки ее губ тут же опустились, а глаза недоверчиво прищурились. Только сейчас она заметила, что птицы перестали галдеть.

— Погоди, — Сотница смотрела в сторону кустарника, гадая, не показалось ли ей, что ветви пришли в движение.

В следующее мгновение ее плечо прошила стрела.

* * *

— Черт! — Артанна пошатнулась, но устояла на ногах и тут же припала к земле, надеясь доползти до меча.

Джерт отскочил, выхватив ятаган. Он заметил лучника — тот торопливо отбросил колчан и потянулся к рукояти длинного ножа. Сбоку от эннийца послышался новый шорох — второй человек пытался зайти с фланга. Сотница уже схлестнулась с третьим.

Медяк отрешенно подумал, что порция «лунного песка» сейчас бы не помешала, но возможности залезть в карман не было. Трое нападавших одновременно выбрались из кустов, рубя цепкие ветви. Не самый худший расклад. Побледневшая Артанна уложила одного колющим ударом, пока тот продирался сквозь заросли. Меч, конфискованный у гвардейца во время бегства из имения Данша, глубоко вошел в открытый бок противника — он успел только замахнуться для ответного удара, но пошатнулся и повалился на землю. Артанна для надежности снова вонзила клинок ему в грудь и развернулась, скривившись от резкой боли. Ругнувшись, она обломила древко стрелы. Туника пропиталась горячей кровью.

— Ублюдок мой, — оповестила наемница, двинувшись на лучника. Джерт заметил, что ее рука дрожала.

Медяк ушел в сторону от выпада противника, благодаря росу. Ваграниец сверкнул глазами и поскользнулся на мокрой траве, упал, но тут же перевернулся на спину и жестко встретил рубящий удар. Джерт отскочил, увернувшись от пинка и сам едва не распластался на земле. Противник снова поднимался, держа клинок перед собой.

— Добегался, шраз, — сказал ваграниец и пошел в атаку.

* * *

Левое плечо горело. Артанна изо всех сил старалась игнорировать боль, но с каждым мгновением та лишь усиливалась. Рана кровоточила, любое движение правой руки давалось с трудом, но ублюдок должен был умереть.

— Женщину брать живой! — скомандовал сражавшийся с Джертом человек, однако его крик захлебнулся после очередной атаки эннийца.

Лучник обнажил длинный узкий клинок, и Артанна почувствовала угол ностальгии, смешанный с завистью: ее любимые вагранийские ножи остались у Заливара, и она здорово по ним скучала. Крепче сжав слабеющие пальцы на рукояти меча, Сотница сделала выпад. Ваграниец оказался шустрым — ловко отклонился и тут же контратаковал. Это неминуемо закончилось бы для него успехом, но спасла длина клинка Артанны. Гвардейская железка была тяжелой, но могла удерживать противника на достаточном расстоянии. Противник попытался поднырнуть сбоку, наемница развернулась, закрыла брешь, но оступилась. Нога медленно поехала с обрыва к ручью; Артанна попыталась ухватиться свободной рукой за ствол дерева, но тут же осознала свою ошибку: от резкого движения раненое плечо взорвалось пронзительной болью.

— Ох! — сапог наемницы соскользнул с кочки, и Сотница потеряла равновесие, сорвавшись вниз.

Она катилась по пологому склону, издавая сдавленные стоны. Перед глазами мелькали листья, ветки, небо, трава — окружающая действительность смешивалась в кровавом калейдоскопе боли.

Приземлившись, Артанна поняла, что выронила оружие и потянулась за прикрепленным к поясу ножом. Лучник ловко спрыгнул и, все еще угрожая ей клинком, подошел ближе.

— Тебе незачем сопротивляться, — сказал он по-вагранийски.

Сотница медленно поднялась, спрятав нож в рукаве.

— Кто нас выдал?

— Деревенщины. Шано очень расстроился, когда ты сбежала. Он хочет тебя вернуть. Пойдем со мной, и я не причиню тебе вреда.

— Правда? — Артанна осклабилась и показала на раненое плечо. — Не представляю, что же тогда, по-твоему, вред.

— Маленькие тонкие ножи с изогнутыми лезвиями, лоскуты кожи…Тебе не захочется знать.

Она пятилась назад пока, наконец, не дошла до ручья. Плеск воды за спиной красноречиво свидетельствовал, что дальше бежать было некуда. Лучник сделал еще шаг, и Артанна из последних сил вскинула нож:

— Только попробуй.

Еще шаг. Наемница двинулась вбок и аккуратно ступала вдоль кромки берега.

— Мне начинает надоедать, — сказал ваграниец. — Чего ты ждешь?

Из-за спины лучника возник Джерт и рубанул его ятаганом под коленями, изувечив сухожилия и заставив упасть. Ваграниец истошно завопил. Снова сверкнуло лезвие, и на шее побежденного врага появилась вторая улыбка.

— Вот этого, — выдохнула Артанна и рухнула на землю рядом с ним.

Медяк кисло улыбнулся и подал ей руку.

— Ранена?

— Только плечо.

Энниец вывел ее на поляну, где сквозь ветви деревьев проникало больше света, и осмотрел рану.

— Навылет, — констатировал он и полез в сумку за чистой тряпкой. — Это хорошо.

— Угу.

— Ну что, теперь чувствуешь себя живой?

— Пошел ты, — поблагодарила за помощь Артанна и развернулась к нему спиной, предоставляя честь вытащить остаток древка из раны. — Видать, моя судьба — ловить стрелы за негодяев.

Миссолен.

— Идиот!

Породистое лицо графа Линдра Деватона исказилось гримасой боли, когда ему досталась очередная затрещина. Демос усмехнулся.

«Кто бы мог подумать, что хрупкое тело моей матушки способно вмещать такую сокрушительную ярость?»

Брат дернулся, когда леди Эльтиния, отвесила ему новую пощечину.

— Болван! Сволочь! Тупица! — не прекращала вопить мать.