Код одиночества - Антон Леонтьев

Во время президентской кампании 1996 года Игорь внес в тайный фонд Кремля больше пятидесяти миллионов долларов, и это сыграло не последнюю роль в том, что кандидат коммунистов потерпел поражение, а друг Веселовского, президент, был переизбран. О помощи кремлевскому властителю не забыли, и в качестве компенсации Игорю было предоставлено эксклюзивное право приватизации одного из самых крупных алюминиевых заводов страны.

Банк, входивший в империю Веселовского, во время кризиса 1998 года не пострадал, – Игорь знал о надвигающейся катастрофе и принял все меры, чтобы обезопасить себя от ее последствий. Дефолт не только не сделал его беднее, а, наоборот, помог избавиться от многих опасных конкурентов, завладеть их активами практически даром. Через год американский журнал «Форбс» называл Игоря одним из самых богатых людей России, а через два – самым богатым.

Генерал Белокопытов как-то имел с зятем долгий разговор, и они пришли к выводу, что неплохо бы начать оказывать влияние на принятие решения не только кулуарно, но и в парламенте, и в правительстве. Игорь спонсировал появление новой партии национал-патриотического толка. Разумеется, после получения санкции из Кремля, где к тому времени полновластным хозяином стал новый, молодой и энергичный президент. На руку Веселовскому было и то, что глава государства являлся бывшим чекистом и даже хорошо знал Андрея Ильича, которого чрезвычайно ценил. Задача новой партии заключалась в том, чтобы стать конкурентной коммунистам силой, оттянуть на себя часть красного электората и со временем превратиться в салонную, послушную Кремлю партию левого окраса. Белокопытов вышел в отставку, чтобы уделять все время чрезвычайно важному политическому проекту, а Игорь поддерживал новую партию финансово.

Волей-неволей ему пришлось изображать счастливую семейную жизнь со Светланой: за прошедшие годы она чрезвычайно изменилась, превратившись из затюканной бывшей наркоманки в светскую львицу. Даже Игорь поражался переменам: Светлана с отличием закончила юридическую академию и защитила кандидатскую, параллельно возглавляла несколько благотворительных фондов, созданных ее мужем, помогала отцу в руководстве новой партией и являлась звездой московского бомонда. В грациозной тонкой блондинке, которую многие называли законодательницей мод, умевшей поддержать беседу с любым гостем и одевавшейся с тонким вкусом, теперь никак нельзя было узнать опустившуюся наркоманку в черном рванье, которая некогда сидела у Игоря в мраморной ванне и пыталась попасть грязным шприцем в исколотую вену. Жили Игорь и Светлана по-прежнему раздельно, однако часто показывались вместе на званых вечеринках, фуршетах и приемах. Жена больше не говорила о брачной жизни и о детях и, по слухам, завела себе молодого любовника. Игоря такое положение вполне устраивало – каждый жил на свой лад и не мешал другому.

После того как на него было совершено покушение (полусумасшедший коммунист выстрелил в Игоря, когда тот покидал элитный ресторан), он усилил охрану и по совету тестя сделал руководителем службы безопасности иностранца – им, в отличие от русских, можно было доверять. Бывший офицер британского армейского спецназа, Марк Скиппер обладал великолепными рекомендациями и был суперпрофессионалом, и Игорь ни на секунду не пожалел, что остановил свой выбор именно на нем. Марк за несколько лет создал подлинную частную армию: охраной Игоря и его жены занимались около тридцати человек.

Зарабатывание денег в России Игорю почти наскучило: он давно достиг здесь всего, о чем мечтал. Отец вначале все не хотел примириться с внезапным богатством сына, но когда тот выстроил долгожданный кардиологический центр, действительно ставший самым большим в Европе, как когда-то обещал последний генсек, Михаил Михайлович Веселовский наконец примирился с Игорем и согласился занять пост директора.

У Игоря имелись резиденции по всему свету, он теперь даже сам толком не знал, сколько именно и где точно: в некоторых он был всего пару раз, другие же так и стояли пустые. Вилла в Западном Суссексе, принадлежавшая некогда герцогу, дальнему родственнику королевы Елизаветы, городской особняк в Лондоне, в районе Бельгравия (соседи – Мадонна и Патрик Клэптон), а помимо того, пентхаус в Монако, особняки в Сен-Тропезе и Марбелье, не считая дачи на манер средневекового замка под Москвой, дворца под Петербургом и квартир в обеих столицах, где Игорь ни разу и не побывал.

Страстью Игоря стал парусный спорт (хотя у него имелись три похожие на авианосцы моторные яхты), поло и дайвинг. Он собирал полотна импрессионистов и яйца Фаберже, но вскоре ему и это наскучило, тогда составлением семейной коллекции занялась Светлана. Партия свекра потеснила коммунистов, и генерала в отставке Белокопытова называли «подлинным патриотом» и «настоящим знатоком народных нужд».

После того как некоторые из конкурентов Игоря впали в немилость и потеряли свое прежнее влияние и активы, он смог расширить и без того огромную империю за счет приобретения еще нескольких предприятий. Однако вожделенным куском для него являлся Усть-Кремчужный химический комбинат, некогда самый крупный в Союзе. Заполучить его желали многие, но Игорь не сомневался, что владельцем станет именно он.

На сей раз тесть отказался помочь Игорю, мотивировав тем, что ему, главе влиятельной партии, заседающей в Думе, негоже оказывать протекцию члену семьи. Игорь прервал свой отпуск в Санкт-Морице и на личном «Боинге» вылетел в Сибирь, в Усть-Кремчужный, чтобы прозондировать почву.

К тому времени из реальных конкурентов у него остался только один из самых крупных европейских концернов, также заинтересованный в приобретении Усть-Кремчужного химического комбината. Концерн «Ta-Bes», который – что за пикантная деталь! – возглавляла молодая наследница миллиардов, причем с русскими корнями, Клаудиа Беспалофф.

Женщины, как считал Игорь, хороши только для постельных утех, а настоящим бизнесом должны заниматься мужчины. А эта Клаудиа Беспалофф к тому же бывшая супермодель, значит, мозгов у нее нет и в помине! Однако Веселовский быстро убедился, что ошибся – мадемуазель Беспалофф оказалась серьезным противником. Ее предком был знаменитый миллионщик Афанасий Беспалов, и именно ему в начале двадцатого века принадлежал завод по производству взрывчатки и сталеплавильные домны в Усть-Кремчужном. После революции предприятие перешло в руки Советского государства, а в середине тридцатых на его базе был основан крупный химический комбинат. И теперь Клаудиа намеревалась во что бы то ни стало вернуть то, что некогда принадлежало ее прадеду, и была готова вступить ради достижения своей цели на тропу войны.

Генерал Белокопытов предупредил зятя:

– Будь осторожен с этой француженкой. Хоть ей всего тридцать три, она очень хваткая!

Но Игорь не сомневался, что победа останется за ним. С Клаудией Беспалофф он столкнулся на одном из светских раутов в Монте-Карло, на приеме, устроенном новым князем Альбертом. Игорь был в сопровождении какой-то манекенщицы, то ли Лизы, то ли Маши, которой, как твердили во весь голос знатоки сцены, суждено стать новой Наоми Кемпбелл. Манекенщица Игоря раздражала – говорить по-русски она толком не умела, через каждое второе слово – или матерщина, или вездесущее «как бы» (иногда ради разнообразия, видимо, девица вставляла «вот», «так сказать» и «потрясно») и при этом пересыпала свою убогую речь английскими и французскими фразочками, произнесенными с неискоренимым ростовским прононсом. Да и в постели Лиза (или все-таки Маша?) была не ахти. Поскольку ради сохранения фигуры питалась моделька один раз в день куском яблочка, обезжиренным йогуртом да тремя дозами «экстази», сил на секс-марафон у нее просто не было – через пять минут уже твердила: что «я жуть как бы устала, honey!».