Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Да, Мерти говорил, что такое невозможно. Что прикоснувшийся к Тени, погибнет или исчезнет. Но странная сила в очередной раз помогла, разорвала вуаль Изнанки, что опутала меня подобно рыболовной сети. Как и на приеме у МакМолоуни, непонятная энергия попросту поглотила и нейтрализовала влияние Той стороны наперекор законам и правилам. И сделав свое дело, вновь растворилась в пространстве.

Я осознал, что стою неподалеку от храма, дрожу и обливаюсь потом, дышу с огромным трудом, бессмысленно пялюсь в пустоту как кукла. Сверху, сквозь дыру в потолке пещеры бьет багровый свет, и все вокруг кажется гротескным — будто реально попал в какой-то из кругов Ада. Груда мусора, строительные леса похожие на кости скелетов, мерцающие огни аварийных ламп. А вокруг нестерпимо-белый свет фонарей. Рядом мертвые тела, в ранах и ожогах, с искаженными и обезображенными смертью лицами, чуть поодаль на коленях несколько выживших бандитов.

Там же стояла и МакСуини, о чем-то деловито разговаривала с одним из бойцов, кажется с Финбаром, остальные рассредоточились вокруг, но прислушивались. До меня долетали лишь обрывки фраз:

— …под влиянием… полчаса… аккуратно и вежливо… допросную… тут зачистить…

Целая вечность ушла на то, чтобы осмыслить происходящее. И вдвое больше, чтобы прийти в себя, почувствовать тело. Но едва я шевельнул пальцами, как наваждение окончательно разбилось. Сердце застучало чаще, разгоняя кровь, по телу пробежалась волна покалывания.

Скосив глаза, я увидел чуть поодаль кучу оружия, искромет. Посмотрел на лестницу, прислушался к ощущениям. Гвардов там не оказалось. Те, что потащили поэта, уже далеко. Остальные прикрывают Барда, и на меня внимания не обращают. Вероятно, не раз видели умения своей леди-командира, привыкли, расслабились.

Пожалуй, бежать — очередная глупость, коих и так совершил немало. Но я не мог тратить время на разбирательства с тайной службой гранда, допросы и прочие прелести. Потому что если с одним из друзей возникла хоть какая-то определенность, то второй мог погибнуть. Да и следовало распутать хоть одну из сетей.

Сосредоточившись, я отчаянно призвал Изнанку, попытался протянуть сквозь замочную скважину оков одеяло энергии. Само собой выдрал лишь жалкий клочок, но хватило. Когда в висках заколотилась боль, а на кончиках пальцев возник призрачный холодок, сжал кулак, волей гностика превращая бесплотное облачко силы в крохотный стальной шарик, практически дробинку. И поддавшись какому-то шальному веселью, повернулся к девушке, окликнул:

— Эй, Талли! Надеюсь, тебе тоже запомнится наша встреча!..

Я успел заметить, как расширились ее глаза в изумлении, как очаровательно приоткрылся рот. Но стоит отдать должное — гностиком являлась опытным, бойцом тоже явно неплохим. Ибо в следующую секунду ощутил движение Изнанки, заметил, как пальцы легли на струны арфы. Гварды также не сплоховали, двое выхватили оружие, остальные кинулись наперехват врукопашную.

Но развязки я ждать не стал, щелчком пальцев швырнул маленький шарик Силы в искромет. Дробинка угодила в одну из банок конденсаторов, проплавила металл. И через миг с оглушительными хлопками полопались вакуумные лампы, раздалось угрожающее низкое гудение и шипение, запахло электричеством.

Сделав длинный прыжок, я ушел в кувырок, перекатился через плечо. Зажмурился, но и сквозь плотно сомкнутые веки увидел ослепительный всполох. В спину толкнуло волной горячего воздуха, раздались истошные крики. И когда тьма вновь вернулась, я открыл глаза, почти на ощупь пробежал до лестницы, вскарабкался по первому пролету. Тут рискнул задержаться и глянул вниз.

От массивного орудия ничего не осталось. Лишь лужица расплавленного металла, где плескались изъеденные разрядами револьверы и ножи. Часть фонарей установленных гвардами потухла, над площадкой вновь клубился дым. И в нем на четвереньках ползали воины, совершенно оглушенные и потерянные, ослепшие. Один без сознания, второй громко стонал и держался за бок — скаф в том месте сильно обуглен и поврежден. Пленные наемники в очередной раз повалились на пол, кто-то кричал, кто-то громко ругался — здорово задело разрядами.

Лишь МакСуини осталась на ногах. В копоти, с подпалинами в волосах и слезящимися глазами. Слегка растерянная, но в то же время восхитительно яростная как взбешенная кошка. А вокруг нее кружились видимые лишь на Той стороне фигуры — чертовка успела поставить защиту. Зрение тоже потеряла на какое-то время, но стремительно восстанавливалась.

— Рад, что ты в порядке, — пробормотал я под нос. — Умница.

Отвернувшись, бросился вверх по лестнице, подгоняемый и страхом, и тревогой, и злостью. Практически взлетел на верхнюю галерею, промчался у стены к ближайшему коридору, пробежал несколько переходов и поворотов. Когда в лицо повеяло прохладным воздухом, а свет фонарей стал ярче, остановился перевести дух. Прислушался, призвал эмпатию, и вскоре понял — никто меня не преследует. И никто не поджидает впереди, у лифта.

Неужели закон подлости дал сбой, а призрачный палач утомил руку?..

Но расслабляться рано. Надо как-то пробраться через весь город, мимо патрулей гвардов, что будет непросто в таком виде. А то не дай бог задержат, и снова попадусь в цепкие лапки Талли.

Вспомнив последний взгляд девушки, я зябко передернул плечами. Уж лучше в Лимб попасть. Там теперь, пожалуй, будет немного безопасней.

Несомненно выходка откликнется крупными неприятностями в ближайшем будущем. Талли не простит, не забудет. И ручные псы гранда еще постучаться в мою дверь, попытаются разнюхать как можно больше о прошлом. Если инквизиция смогла связать Эбера Уилсона с Ормондом МакМораном, смогут и эти. А дальше прощай прикрытие со всеми вытекающими проблемами.

Но здесь и сейчас я смирился с последствиями поступка. Осознанно шел на риск, пересмотрев приоритеты. К тому же мог выручить титул, да и легенду мою не так просто раскрыть. Какое-то время в запасе имелось. И я его намеревался использовать, чтобы самому разобраться в происходящем, вызволить Коула.

Страшно? Да. Но если остановлюсь, точно погибну.

От ледяной воды онемели уши и нос, а макушку ломило. И едва струи попадали на грудь, как дыхание перехватывало, в глазах темнело, и приходилось хвататься за стены кабинки, чтобы не упасть.

А еще она была затхлой и мертвой — вероятно, из-за давно не менянных фильтров. Вяло брызгала из бронзовой покрытой патиной лейки, с шипением и хрюканьем, сонмом других звуков, коим не существовало названия. Медленно стекала по лицу и шее, груди и плечам. Сначала становилась теплой и красной, а с пальцев ног лились грязные горячие потоки, устремлялись к дыре в полу.

Чертовски щипало щеку. И жгло предплечье, где успели вспухнуть и полопаться кровавые волдыри. Болели ребра.

Но вода была пресной, и за это я испытывал благодарность. Что фильтры работают, что на раны не попадает морская соль. И хотя ругался и фыркал, но подставлялся безжизненным струям.