Однажды в Марчелике - Лео Сухов

– Да черта с два! – усмехнулся Дан. – Ты зажмёшь её!

– Конечно! – сразу же согласился старик Джон.

– Милый, а ну-ка прекрати болтать! – потребовала Сельма Грин. – И не мешай Луизе тебя лечить!

– Да-да, милая… – с кряхтением согласился Джон и напоследок подмигнул Дану.

Бой вышел тяжёлый. И в лагере, и в поселении. Теперь на переходе их вадсомад до боли напоминал конный поезд. Вместо коней, правда, в длинные упряжки поставили воллов, а вместо телег за упряжками громыхали фургоны – по три штуки за каждой. И все они разве что чудом вписывались в повороты на дороге.

Первыми четырьмя упряжками с тремя фургонами управляли Иоганн, Дан, Мигель с Мэнолой и Вильям с Себастьяном. А последнюю, с двумя фургонами, доверили Анне, Ламмерту и Алексу – потому что все остальные отлёживались, залечивая раны.

Тётя Луиза обещала поставить молодёжь на ноги за несколько дней. Но вот со стариком Джоном дело обстояло сложнее. Он и так недавно проходил лечение, и даже слабенький настой Пыли Эрфы ему давать было нельзя. За свою жизнь бывалый касадор сожрал столько специй, что как бы перечная лихорадка не началась. Вот и приходилось лечить его традиционными способами…

После боя касадоры сразу покинули Инокайм. Они, конечно, могли бы помочь в лечении раненых, но так далеко их благородство не распространялось. Свой долг они выполнили в полной мере, бросившись на защиту поселения. Оно, правда, почему-то оказалось на три четверти заселено загорцами… Но касадоры не стали интересоваться одной из тех многочисленных удивительных историй, как кого-то попутными (и не очень) ветрами занесло в Марчелику, на земли колоний Народной Аристократии.

Утром вадсомад медленно двинулся к своей цели. Однако сначала здоровым бойцам пришлось изрядно попотеть, сцепляя упряжки и фургоны. Всё-таки принято, чтобы один фургон тащили четыре волла – а не вот так, как сейчас. Но поскольку всё бывает в этой жизни, то и такой вариант сцепки тоже был предусмотрен.

Лагерем встали перед зенитом, заранее. И выдвигаться дальше собирались, только когда сойдёт жара. А потому теперь все наслаждались заслуженным отдыхом.

– И всё-таки я не понимаю, как они сюда добрались… – пробормотал Мигель, сидя у костерка и пожёвывая сухую травинку. Одну из тех, что старательно выбирал для этой цели, чтобы ненароком не отравиться.

– Дан ведь сказал, помнишь? Они раньше и до побережья доходили! – заметил Иоганн. – Всё правильно сказал.

– Да… Но они же почему сейчас не доходят? – встрепенулся Мигель. – Потому что они всегда в набег идут с голодухи… Ну и, само собой, нападают на первое же поселение. А потом жрут, пока пузо не лопнет. У них по пути этих поселений столько было…

– Вообще, бывает, и сейчас далеко заходят, – заметил Дан, попивая травяной отвар. – Редко, но бывает… Никто не знает, почему так получается.

– Я вот в первый раз о таком узнал! – признался Пётр. – А ты откуда знаешь, Дан?

– Старик и Рональд как-то говорили… – нехотя ответил глава вадсомада. – Я как-то их словам привык доверять.

– Всё ещё рассчитываешь догнать Томази? – сменил тему Иоганн, оглядывая фургоны.

– Не то чтобы сильно рассчитываю… – признался Дан. – Но если не попробуем, потом сами себе не простим.

– Я прощу! – закивал головой Иоганн. – А вот если мы очередного рива прибьём, этого нам точно не простят!

– Да, с ривами лучше поаккуратнее… – вздохнув, согласился Мигель.

А Дан просто кивнул. Он вообще не хотел никого убивать. Он просто хотел узнать правду. Однако так уж повелось на Марчелике, что одну информацию можно и купить, и продать. А другую информацию можно только выбить. Возможно, даже ногами.

Вот за такой информацией он сейчас и охотился. Его беспокоили и странные люди, скупающие специи, и хитрозадые дельтианцы, и их внезапная ненависть к жителям Эдема. Всё это было опасно и тревожно. И ему очень хотелось докопаться до правды…

Вадсомад Старган, неподалёку от поселения Тодос Лос Сантос, 10 января 1936 года М.Х.

Равнины медленно сменялись горами. Дан бывал здесь лишь пару раз – и ещё, по сути, ребёнком. Мало что запомнил, мало что подмечал. Ведь тогда это было не нужно, потому что рядом всегда был Старик.

И теперь Дан пытался вспомнить, когда же он впервые понял, что пора бы ему и самому смотреть по сторонам. По всему получалось, что либо когда Старика на севере подстрелили, и мальчику пришлось тащить его до фургона, чтобы перевязать… Либо когда самого Дана чуть не похитили…

Сейчас юный Старган смотрел на пейзаж, открывшийся перед ним, совсем другим взглядом. Равнины тут, конечно, были, но это всё ещё не центральные равнины Марчелики – те начинались дальше, за горами Дефромаг. Почва здесь была плодороднее, и источников воды хватало с лихвой.

Да что уж там говорить… В двух неделях пути к западу брала начало великая река Нигад-Бех. Извиваясь, она уходила строго на север – туда, где располагались самые большие города Марчелики на западном побережье.

Была ещё река Келед-Бех, что текла на восток. Такая же полноводная, как и её западная сестра, но где она берёт своё начало, никто точно не знал. Тот исследователь-загорец, который, собственно, и открыл обе реки, нашёл истоки одной из них – правда, не все – но так и не добрался до истоков второй реки. Бесследно пропал – как все подозревали, в желудках у хаблов.

К счастью, загорец успел оставить в одном из восточных портов ранние записи о своих экспедициях. Ориентируясь по ним, номад Доротео Пая поднялся вверх по течению Нигад-Бех и достиг гор Дефромаг, а один из касадоров основал здесь поселение Тодос Лос Сантос.

Вообще Дану всегда было интересно, откуда взялось то или иное название – и что оно означает. К сожалению, его любопытство неизменно сталкивалось с проблемой здешнего многоязычия. Несмотря на то, что всего на Эрфе было пять языков (и они считались международными), различных диалектов насчитывались сотни и сотни.

Взять ту же Пеллу, которая вроде бы говорила на языке Народной Аристократии. Но если жизнь прижмёт, могла с горем пополам выдавить из себя пару фраз на наречии предков.

Однако вот беда – предки её жили в Гордише, в Лудже, в Народной Аристократии, на крайнем юге Эдема и даже в Загорье. Везде говорили вроде бы на одном, похожем, языке, но со своими особенностями. Какой из диалектов знала Пелла? Определить практически невозможно… На каком языке говорил исследователь-загорец, назвавший две крупнейших реки Марчелики? Тайна за семью печатями!

Вот на севере располагалось поселение Врата Равнин, и с ним всё было понятно: название на привычном языке. А Тодос Лос Сантос… Ну что за привычка у иберийцев и латинян везде свои слова пихать? Хуже шотландцев и англов, ей Богу! Впрочем, любовью к родному языку грешили практически все древние национальности – даром что христиане, и вроде как не должно было быть среди них ни римлянина, ни иудея.