По законам звездной стаи - Георгий Ланской

Адьё, девочка, мне было с тобой хорошо!..

С Рокси все было по-другому.

Давно похороненные комплексы вдруг вернулись и настойчиво постучались в подкорку мозга. Димка жутко стеснялся немытой посуды на кухне, потому что проспал, и даже на то, чтобы загрузить плошки и чашки в посудомойку, не хватило времени. Стеснялся неубранной, несвежей постели, и пока Рокси была в ванной, спешно перестилал простыни и наволочки, переживая, что они не выглажены.

А потом переживать стало глупо и незачем…

Лежа на кровати, оба лениво курили и думали каждый о своем.

Рокси – о том, что этот мальчик оказался невероятным любовником: нежным, страстным и одновременно робким, как будто делал все впервые и еще не знал, получится у него или нет. Она думала, что ей будет очень жаль разрывать эти отношения, и было бы неплохо как-то закрепить успех. Ведь найти хорошего любовника в тусовке не так просто, а еще сложнее делать вид, что между ними ничего нет! Еще Рокси думала о том, что о Димкиной неутомимости в постели можно слагать легенды.

Того, что за несколько минут до секса он проглотил еще одну розовую таблетку, Рокси не знала…

Дима думал, что Антон дурак, раз не остался с Рокси. То, что это она бросила бывшего соседа по квартире, значения не имело. Как он вообще мог колебаться в выборе между этой роскошной тигрицей и старой вешалкой Голубевой?! Потом он подумал, что к нему все-таки пришло настоящее чувство, а Рокси совершенно не похожа на девок, готовых лечь в постель по первому свистку, только потому что он – звезда. После этого Дима подумал, что Люксенштейн Рокси точно не одобрит: из чувства собственности и страха, что Димка переметнется к другому продюсеру и все вбуханные в него средства пропадут.

– Дим, – вдруг сказала Рокси, – ты что после праздников делаешь?

– Не помню. По-моему, ничего такого. А что?

Рокси перевернулась на живот и серьезно посмотрела ему в лицо.

– Поехали со мной на Гоа?

Димка поперхнулся дымом и закашлялся.

– Ты серьезно?

– Нет, блин, шутки шучу! Конечно, серьезно, – рассердилась Рокси и загасила сигарету в блюдечке.

– А как же твой Лысик?

– Лысик – моя проблема, – неожиданно развеселилась она. – Собирайся, поедем ко мне, познакомлю с ним.

– Ты с дуба рухнула! – испугался Дима. – Что, прям так зайдешь и скажешь: привет Лысик, это Дима, я еду с ним на Гоа. Ах, да, забыла сказать: мы с ним трахаемся…

– Примерно так, – беспечно заявила Рокси. – Нет, кроме шуток, вставай. У тебя выступление, мне надо заехать переодеться.

– Рокси, ты ненормальная…

– Давай-давай. Опоздаешь на выступление – Юрик тебя слопает с кедами вместе! А зубы у него уже не те, пожалей старичка.

Отказать Рокси не было возможности.

Она заставила Диму подняться, надеть костюм, в котором он намеревался выступать, и поехать к ней домой – знакомиться с Лысиком.

Коренастый лысеющий мужчина средних лет к визиту Димки отнесся с легким удивлением.

Рокси, возвышавшаяся над ним, чмокнула его куда-то в макушку и сообщила:

– Это мой приятель Дима, ты его сто раз видел по телику. Он классный певец, и мы едем с ним на Гоа.

Брови Лысика взметнулись вверх, но Рокси что-то шепнула ему на ухо, он тут же расплылся в благодушной улыбке.

– Ну, что же, езжайте, – благословил он. – Хорошая компания, море, солнце, что еще можно пожелать?

– Чудо ты мое, – воскликнула Рокси, чмокнула его в щеку, удостоилась шлепка по заду и побежала переодеваться.

Димка сидел с пластмассовой улыбкой на лице и потел от страха.

На переодевание и макияж Рокси потратила всего-то минут сорок.

Димка все время разговаривал по сотовому с разъяренным Люксенштейном и убеждал, что абсолютно трезв и в клуб приедет вовремя, буквально через полчаса, максимум сорок минут.

Когда Димка вышел из квартиры Рокси, он чувствовал себя так, будто на нем только что выиграли скачки. Только в кондиционированном пространстве желтой «Феррари» он почувствовал себя лучше.

– Ты чего ему такое сказала там? – подозрительно спросил он. – Он аж в лице переменился и сразу тебе все разрешил.

Рокси рассмеялась и стартовала так, что покрышки взвизгнули.

– Ничего особенного. Я сказала, что ты – педик.

– Дура, что ли! – заорал Димка.

– Почему дура? – обиделась Рокси. – Он сейчас всем позвонит, все проверит и успокоится. А иначе бы он меня не пустил с тобой никуда.

– Мы могли бы не говорить, что летим вместе…

– Ой, да брось, – отмахнулась Рокси и крутанула руль, войдя в поворот со скоростью летящей на метле ведьмы. – Он бы ко мне соглядатая приставил. После случая с Антоном он мне не слишком доверяет. Я тогда, конечно, откатилась на три метра и сказала, что меня там и близко не было, но подозрения остались. Ему же и в голову не придет, что я вот так открыто приведу в дом любовника, да еще заявлю, что улетаю с ним отдыхать! А так – очень удобно. Номер люкс на двоих, спальни разные, ну кому в голову придет проверять, что мы спим в одной койке?

– Могла бы сказать что-нибудь другое, – проворчал Димка, понимая, что Рокси, в общем-то, права. Слухи о его отношениях с Люксенштейном в тусовке – не новость, так что Лысику мгновенно растолкуют истинное положение дел.

Ну а то, что это несколько не так, на данном этапе тусовке знать не обязательно…

– Что – другое? – осведомилась Рокси.

– Не знаю. Что я неизлечимо болен и мне срочно нужна сиделка.

– Ага. Он бы сразу сообразил, что тебе нужна не сиделка, а лежалка, и тогда бы точно тебе сиделка потребовалась! Лысик крут на расправу. Юрик, при всем моем уважении, с ним не потягается.

Димка еще немного подулся, но потом признал ее правоту.

Да и не осталось времени на споры.

На Москву упал вечер, в ночном клубе по случаю праздника яблоку негде было упасть. Отрапортовав по телефону о своем прибытии в «Пургу», Димка отправился за кулисы готовиться к выступлению.

Концерт прошел без сучка и задоринки.

Ближе к полуночи, опоздав на часть выступления Димки, подъехали Егор и Аксинья Гайчук. Дима исполнил свою часть программы, а потом позволил себе немного расслабиться. Он подсел за столик, где Рокси, раскатисто хохоча, рассказывала презабавную историю о том, как у нее во время прохождения по ковровой дорожке отвалился верх платья и она – «представляете, шла как дура с голыми сиськами!». Аксинья внимала с глубочайшим интересом, Егор слушал вяло. Он явно очень устал, под глазами залегли темные тени, проступающие под смазанным гримом.

На эстраде показалась невысокая девушка с копной плохо прибранных рыжих волос и запела что-то в высшей степени жалостливое. Дима, который сначала не обратил на нее внимания, вдруг встрепенулся: