От плоти и крови - Нора Робертс

Саймон прошелся по полям и подсобным помещениям, проверил оборудование и несколько раз обсудил все детали сбора урожая и кормления скота с помощниками, обещавшими приглядывать за фермой. По мнению Фэллон, это было другой разновидностью уборки.

Как бы ей ни хотелось отправиться в путь, как бы к этому ни подталкивали яркие сновидения, хлопоты родителей послужили прекрасной возможностью настроить на нужный лад братьев, каждого из них. Одного за другим.

С Колином Фэллон разыграла карту гордости старшего из сыновей и воззвала к его инстинктам защитника. Родителям пригодилась бы помощь в присмотре за младшими мальчишками. А тем, в свою очередь, нужно показать пример осторожности и послушания.

С Трэвисом Фэллон апеллировала к логическим доводам, полагаясь на его ум, изворотливость и дар. Им обоим было хорошо известно, что остальные братья легко могли выкинуть что-то глупое и опасное. А потому на плечи среднего из сыновей ложилась обязанность не позволить им этого, если он почувствует, что что-то затевается.

С Итаном было проще всего. Стоило лишь воззвать к его доброму сердцу. Мама и папа наверняка будут очень волноваться за детей. Потому Фэллон попросила младшего брата приглядывать за родителями, не давать им волноваться слишком сильно. А также заботиться о животных и предупреждать, если те ощутят опасность раньше хозяев. Никто не мог сравниться с Итаном в умении общаться с лошадьми и собаками.

Фэллон надеялась, что подобные внушения удержат активных мальчишек в узде хотя бы первое время, но подозревала, что придется провести разъяснительные беседы еще не раз, причем используя разные методы.

Спустя несколько дней Фэллон поняла, что родители оказались правы. Более того, она теперь ощущала, что сделала правильный выбор на очередной развилке судьбы, согласившись ехать вместе.

В погожее майское утро, когда роса блестела на свежей зеленой листве, а восходящее солнце бросало на холмы первые золотые лучи, семья Свифт отправилась в путь по южной дороге.

Братья трещали, будто сороки, а оба пса, почти такие же юные и возбужденные, как мальчишки, носились взад и вперед. Однако Фэллон заметила, что в глазах матери блеснули слезы, когда она в последний раз обернулась на ферму.

– Она будет ждать нашего возвращения, детка, – мягко произнес Саймон.

Лана бросила на него признательный взгляд, улыбнулась. И больше не смотрела назад.

Первый день всадники просто ехали вперед, пока Таише кружил над их головами. Мальчишки, казалось, не знали устали, как и Фаол Бан. А когда начали отставать собаки, Итан взял в седло Скаута, а Саймон – Джема.

Первый отрезок пути удалось преодолеть безо всяких происшествий, так что Фэллон позволила себе слегка расслабиться и прислушалась к восхищенным возгласам братьев. Те никогда не видели таких широких дорог и такого количества домов, сбившихся в кучу на крохотном клочке земли. А еще никогда не слышали, как завывает ветер в окнах брошенных машин, и никогда не встречали рекламных вывесок, обещавших еду и жилье.

Несмотря на погром, разбитые витрины и угрожающие граффити Мародеров на старом минимаркете – еще одно новое для ее братьев зрелище, – Трэвис начал рассказывать на ходу придуманную историю о героическом сражении.

А затем они заметили кости, обглоданные падальщиками и временем. Скелет свисал из петли на флагштоке.

Отец свернул с дороги, подъехал к останкам и спешился. Спустил ужасный груз. Заржавевший механизм ужасно скрипел, подчеркивая воцарившуюся тишину.

– Итан, держи собак, – распорядился Саймон. – Колин, принеси мне лопату.

Фэллон спросила себя, стала бы она останавливаться, если бы путешествовала одна? Или просто проехала бы мимо, бросив сочувственный взгляд на скелет, вместо того чтобы совершить человеческий поступок?

Маллик наверняка бы сказал, что это еще один урок на будущее.

Она спешилась и направилась было за второй лопатой, но заметила, что Колин уже помогает отцу копать могилу для убитого незнакомца на заросшей травой обочине парковки.

Ветер трепал истлевшие лохмотья флага на шесте и заставлял хлопать упавший навес над входом минимаркета.

– Он пытался убежать.

Фэллон быстро взглянула на Трэвиса, но это было не продолжение рассказа о героях, а видение.

– Не нужно тебе это знать, – начала она, но замолчала, заметив блестящие глаза брата.

– Кто-то должен поведать его историю. Он пытался убежать, но не успел. Мародеры забрали его обувь и вещи, а затем повесили, потому что он был слишком стар, чтобы стать полезным рабом.

Фэллон положила руку на плечо Трэвиса и почувствовала, что он дрожит. Но не от страха, от гнева.

– Мы остановим этих людей, – прошептал брат и спустя минуту повторил уже громче: – Мы их обязательно остановим. – Он повернулся к матери и уткнулся лицом ей в грудь.

Затем отстранился, выпрямился, расправил плечи и отправился помогать отцу и Колину.

Итан собрал дикие цветы и положил букет на могилу. Саймон сказал что-то младшему сыну и потрепал его по голове. Тот кивнул с серьезным выражением лица.

– Я ошибалась, – сказала Фэллон стоявшей рядом матери. – Ошибалась, когда сочла братьев слишком юными для этого путешествия. Нельзя было учить их сражаться, но не показывать, ради чего. Я ошибалась.

Чтобы отметить эту веху на пути, Избранная повернулась к зданию минимаркета и вскинула руки, отпуская на волю поток магии. Черепа, кости и ругательства побледнели и исчезли, а на их месте возник пятиконечный символ. И слова, которые Фэллон вырезала на браслете в качестве напоминания.

Solas don Saol. Свет ради жизни.

* * *

Позднее по подсказке Фэллон путники съехали с дороги и сделали привал у ручья. Она немало времени провела над картами, планируя свой маршрут. Пока все остальные отдыхали и поили лошадей, она отвела в сторону отца.

– К юго-западу отсюда есть поселение. Я хочу отправиться на разведку. А вы пока оставайтесь здесь.

– Мы держимся вместе, Фэллон.

– Просто чтобы перестраховаться. Я знаю, что там живут не Праведные воины, но не уверена, что мы встретим теплый прием.

– Ты выяснила это во время одной из своих ночных прогулок? – спокойно поинтересовался отец. Не получив ответа, он побарабанил пальцами по подбородку. – Нам будет спокойнее, если все дети останутся под присмотром.

Они поехали все вместе.

Поселение раньше было небольшой горной деревушкой всего в милю диаметром и могло похвастаться лишь двумя скромными церквями, единственным баром и крошечным магазинчиком. До Приговора здесь жило меньше трех сотен человек.

Теперь же – максимум восемьдесят. Фэллон не заметила ни огородов, ни теплиц. Даже на частной территории. Охраны тоже не было. Путники не увидели ни заграждений, ни сторожей. Только несколько человек вышли из своих домов, держа ружья на изготовку.