Самоучитель танцев для лунатиков - Мира Джейкоб

– Твою ж мать-перемать! – громко сказала она, и к ней тут же примчался с другого конца сада Принц Филип и виновато завилял хвостом, выплевывая застрявшие во рту побеги фасоли. – Пошли! – скомандовала она и направилась к калитке, неся в охапке трофеи, но Принц Филип застыл как вкопанный. – Эй, шевелись! – посветила она фонариком в его сторону.

Пес нехотя затрусил к ней, держа мягкими губами длинный побег фасоли, а потом снова замер, скорбно глядя в сторону решеток. У Амины уже не хватало терпения, поэтому она быстро подбежала к нему, схватила за ошейник и потащила в сторону дома. Но тут в ее поле зрения попал какой-то яркий белый предмет. Амина ахнула. Рядом с дорожкой, по которой она только что прошла, аккуратно стояли новенькие белые кроссовки на липучках.

На следующее утро Амину разбудил настойчивый стук в дверь.

– Ау? Ами? Ау?

Она посмотрела в глазок. Искаженный «рыбьим глазом» нос Санджи был подобен острову с извилистыми очертаниями и скалистыми берегами, каких за последнее тысячелетие появилось великое множество в южной части Тихого океана. Глаза ее по сравнению с носом казались далекими звездами. Тетушка повернула голову, быстро заморгала, прильнула к глазку и снова позвонила в дверь.

– Кто там? – наконец спросила Амина.

– Только не притворяйся, что это не ты разглядываешь меня в глазок последние секунд тридцать!

– Привет, тетя Санджи! – поздоровалась Амина, открыв дверь, и тут же попала в объятия прохладных дряблых рук, сжавших ее с такой силой, как будто Санджи собиралась испробовать на ней метод Геймлиха.

– И где же твои родители? – спросила тетя, заглядывая через плечо Амины в пустой коридор.

– По делам уехали.

– Правда? По каким делам?

– Точно не знаю. Они мне не сказали.

– Врунья! – Санджи схватила ее за ухо.

– Ай, больно!

– Они в больнице! Бала позвонила мне полчаса назад и сообщила, что ей звонил Чако! Говорит, твои родители там какие-то томограммы делают! Вы вообще собираетесь с нами поговорить? Если нет, то мы хотели бы узнать все прямо сейчас, и давайте покончим с этим! – задыхаясь, выпалила Санджи и вытерла верхнюю губу краем чуни.

– Покончим с этим? – скептически переспросила Амина, но тетя так непреклонно посмотрела на нее, что девушка решила сменить тактику. – А откуда дядя Чако узнал, что они делают томограмму?

– Что, прости?

– Откуда он узнал? – приподняв бровь, повторила Амина.

– Как – откуда! Надо было узнать, он и узнал! – нетерпеливо взревела Санджи. – Думаешь, это очень сложно? Да мы вас троих месяц не видели и не слышали, и не начинай нести всю эту чушь про врачебную тайну и так далее! Не смей даже!

Амина не собиралась ничего никуда нести. Ей хотелось закрыть дверь, подняться наверх, подготовиться к съемке свадьбы Люсеро, которая должна была состояться на выходных, или вообще ни о чем не думать.

– Не надо стоять тут с таким несчастным видом! – заявила Санджи. – Ну-ка, сделай мне чая!

Они пошли на кухню. Амина махнула рукой на табурет у стойки, Санджи взгромоздилась на него, устраиваясь поудобнее, как голубь на решетке вентиляционной шахты.

– Ничего, что с кофеином? – спросила Амина.

– Без кофеина пьют только дети и американцы!

Шкафчик был до отказа забит чаем: «Тайфун», «Ред лейбл», дарджилинг, ассам. Амина достала наугад одну из коробок.

– Что-нибудь к чаю?

– Да нет, спасибо.

– Мама сделала крем-брюле.

– Ну разве что чуть-чуть, – недоверчиво фыркнула Санджи.

Амина вытащила из холодильника нужный контейнер, положила на тарелку щедрую порцию крем-брюле и поставила перед тетей. Та, нахмурившись, изучала бедра Амины.

– Ами, ты совсем исхудала!

– Правда? – удивленно оглядела себя Амина. – Странно.

– Странно! – фыркнула Санджи. – Да чего тут странного?! У тебя же живота совсем нет, куда еду девать-то? Ох, будь я на твоем месте! Я бы одни пирожки да булочки ела!

Амина отвернулась к плите, поставила чайник. В дверце микроволновки отражалась Санджи, которая смаковала крем-брюле. Вообще-то, приятно, что тетя зашла. Ее искренний, громогласный гнев переносить было куда легче, чем направленное в никуда тихое безумие. Молоко, сахар, две ложки, две кружки чая. Через минуту Амина уже поставила все на стойку и устроилась напротив Санджи, тут же разволновавшись, как будто села на тревожную кнопку. Девушка пристально глядела, как сливки затуманивают чай, медленно растворяясь в нем, и медленно-медленно размешивала сахар.

– Ами? – окликнула ее Санджи, и Амина с удивлением увидела, что на лице тети тоже отражается неподдельная тревога. – Малышка, у тебя все хорошо?

– Я просто не знаю, с чего начать.

– А ты начни с начала!

Позади Санджи по стене шла трещина. Амина посмотрела на нее и произнесла:

– У папы опухоль мозга. Уже несколько недель проводят лучевую терапию. Сейчас делают томограмму, чтобы узнать, помогает ли облучение. Он не может работать, потому что ему мерещатся вещи, которых на самом деле нет.

На лице Санджи не дрогнул ни один мускул. Зато все тело заходило ходуном.

– Опухоль мозга?! – повторила она.

Амина кивнула, и Санджи, ахнув, прикрыла рукой рот и уставилась на девушку с таким ужасом, что она почти перестала дышать, как будто боялась заразиться этим страшным чувством.

– У него глиома, – добавила Амина, чтобы прояснить ситуацию и нарушить ужасающее молчание тети.

Лучше бы она хоть что-нибудь сказала! Поддержала бы в трудную минуту! Давящее ощущение усиливалось с каждой секундой, утекавшей между пальцев.

– Мы делаем все, что можем, – в отчаянии пробормотала Амина, и тетя наконец-то отреагировала.

– О нет, детка, господи! – заголосила Санджи, попытавшись перегнуться через стойку, чтобы обнять Амину, но пышная грудь, подобно буферу, отбросила ее назад.

Санджи вскочила с места, обошла стойку и поспешно заключила Амину в крепкие объятия. От нее пахло духами и путом. Тетя принялась маниакально гладить Амину по спине:

– Бедняжка моя! О боги, а я тут заявилась без приглашения, да еще и наорала на тебя! – Санджи отпрянула в сторону и провела пальцами по лицу Амины. – Ты нормально себя чувствуешь? Нет, конечно нет! Ты же со всем этим справляешься в одиночку! Ну почему же я не слушаю людей! Конечно, это что-то серьезное! Вот и Чако сказал, мол, дело плохо, а Радж говорит: «Да нет, Томас бы от нас не скрыл», а потом Бала вспомнила про свою сестру, та только в прошлом месяце призналась, что пять лет назад у нее был рак груди, представляешь?! Хотя чего тут ожидать, когда сестра далеко-далеко? Это ведь не одно и то же, мы-то все в одном городе живем! Мы же можем заботиться друг о друге! – воскликнула она, умоляюще глядя на Амину.