Слава Византийской империи - Александр Васильев

Большие этнографические изменения произошли в местах албанского поселения в эпоху так называемого Великого переселения народов, задевшего и Балканский полуостров, особенно в связи со славянским заселением последнего. Позднее албанцы, еще не называемые этим именем в источниках, подчинялись то Византии, то Болгарии во время Великой Болгарии Симеона. Впервые албанцы как общее название для народа упоминаются в византийских источниках с XI века, со времени норманно-византийских столкновений на полуострове[749]. В эпоху Латинской империи и первых Палеологов албанцы последовательно входили в состав владений то Эпирского деспотата, то Второго Болгарского царства при Иване Асене II, то никейского императора Иоанна Дуки Ватаца, то, наконец, Карла Анжуйского, величавшего себя уже «Божией милостью королем Сицилии и Албании». В тридцатых годах XIV века сербский государь Стефан Душан незадолго до смерти Андроника завоевал большую часть Албании.

С этого времени начинается движение албанцев к югу, сначала в Фессалию, – движение, распространившееся позднее, во вторую половину XIV и в XV веке, на Среднюю Грецию, Пелопоннес и целый ряд островов Эгейского моря. Этот могучий поток албанской колонизации чувствуется и по настоящее время. Увлеченный ею, немецкий ученый первой половины XIX века Фалльмерайер, выступивший со столь нашумевшей теорией о полном истреблении греческой национальности славянами и албанцами и произнесший знаменитые слова о том, что «ни единой капли настоящей, чистой эллинской крови не течет в жилах христианского населения современной Греции», писал во втором томе своей «Истории полуострова Морей в Средние века», что со второй четверти XIV века населявшие Грецию греко-славяне были оттеснены и подавлены албанскими поселенцами, так что, по его мнению, восстание Греции XIX века, освободившее ее из-под ига турок, было делом рук албанцев. Во время путешествия этого ученого по Греции Аттика, Беотия, большая часть Пелопоннеса представляли собой целые ряды албанских поселенцев, иногда даже не понимавших по-гречески. Если кто-нибудь назовет всю эту страну, пишет тот же автор, новой Албанией, тот назовет вещь ее настоящим именем. Эти провинции греческого королевства имеют с эллинством такое же близкое родство, как горная Шотландия с афганскими областями Кандагара и Кабула[750].

Не соглашаясь с теорией Фалльмерайера в целом, приходится констатировать тот факт, что и в настоящее время многие острова Архипелага и почти вся Аттика до самых Афин остались еще албанскими. По приблизительному подсчету, сделанному учеными, албанцы составляли на Пелопоннесе более 12 процентов всего населения (около 92 500 душ)[751]. В 1854 году Й.Г. Хан, автор сочинения Albanesische Studien, писал, что «из миллиона населения Греции примерно 173 000 составляют албанцы», а современный автор добавляет: «Не произошло никаких перемен для изменения ситуации»[752].

Итак, время Андроника III ознаменовано началом албанской колонизации на юг в Грецию, до Пелопоннеса включительно, и важного нового этнографического изменения среди населения Греческого полуострова.

Венеция и Генуя

Что касается отношения Византии к двум западным соперничавшим торговым республикам, Венеции и Генуе, то правительство Михаила VIII, как было уже изложено выше, отдавая вообще бесспорное преимущество Генуе и вместе с тем порывая и восстанавливая в зависимости от политических условий дружественные сношения с Венецией, умело пользовалось существовавшим между ними антагонизмом. Андроник II придерживалея политики отца в отношении привилегированного положения Генуи, так что материал для столкновения между последней и Венецией из-за экономического преобладания в империи продолжал существовать.

К концу XIII века все христианские владения в Сирии были потеряны. Как известно, в 1291 г. мусульмане отняли у христиан их последний важный приморский город Акру (Акку, древнюю Птолемаиду), после чего все прочие приморские города сдались почти без боя мусульманам. Вся Сирия и Палестина перешли в руки мусульман.

Для Венеции последнее событие явилось страшным несчастьем, так как она в силу этого теряла весь юг Средиземного моря, где ее политика и торговля в течение долгого времени имели господствующее значение. С другой стороны, генуэзцы, стоявшие твердо на Босфоре, распространили свое исключительное влияние на Черное море, где они, очевидно, желали монополизировать торговлю; это особенно касалось Крыма, где были уже как венецианские, так и генуэзские колонии. Учитывая грозную опасность для своей торговой мощи, Венеция объявила войну Генуе. Военные действия имели место часто на территории или в водах византийского государства. Венецианский флот, прорвавшись через Геллеспонт и Мраморное море, разорил поселения на берегах Босфора и предместье Галату, где жили генуэзцы. Генуэзская колония спаслась за стенами Константинополя, где император оказал генуэзцам деятельную поддержку. Жившие в столице венецианцы подверглись избиению. После этого генуэзцы добились у Андроника II разрешения обнести Галату стеной и рвом. Вскоре их квартал разукрасился целым рядом общественных и частных сооружений. Во главе колонии стоял назначаемый из Генуи подеста, управлявший на основании определенных законоположений и ведавший интересами всех живших на территории империи генуэзцев. Таким образом, по словам профессора Флоринского, «незаметно рядом с православным Царьградом возник небольшой, но хорошо укрепленный латинский городок с генуэзским подестой, со своим республиканским устройством, с латинскими церквами и монастырями. Теперь Генуя помимо торгового приобретает большое политическое значение в империи»[753]. Ко времени вступления на престол Андроника III Галата сделалась как бы государством в государстве, что стало особенно сильно ощущаться в конце его правления. При таких условиях прочного мира между Генуей и Венецией быть не могло.

Кроме этих двух наиболее крупных торговых республик в конце XIII и XIV веков в Константинополе развивают некоторую торговую деятельность другие западные города, имевшие там колонии, например, из Италии – Пиза, Флоренция, Анкона, с Адриатического моря – славянский Дубровник (Рагуза)[754], некоторые южнофранцузские города, как Марсель и др.