Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

Джим Дарк покачал головой:

– Жаль, очень жаль. Знаете, профессор, я не сторонник жестокости, что бы там ни писали в газетах. Я парень хороший… спросите, кого хотите. Я знаю, что такое любовь. Держите!

Я поколебался, и этот мерзавец, пожав плечами, бросил письма на пол.

Под письмами он нашел спрятанные мной перед побегом деньги.

– Ага! – улыбнулся он. – Это уже кое-что. Профессор, я не вор. Кого хотите спросите, я человек порядочный. Но я вынужден содержать множество вдов и сирот, так что просто не могу оставить эти деньги. Но не могу и… Что если – вот хорошая мысль, – что если мы их поделим? Как партнеры.

– Забирай! – крикнул я. – Забирай все! Ничего хорошего мне они не принесли.

Джим Дарк усмехнулся и погладил подбородок.

Мне казалось, что это чудовище было моим возмездием за все, что я сделал не так, и за все то хорошее, что так и не сделал.

Снаружи послышался глухой звук, и свет проник в единственное окно под крышей, осветив кучу ржавых инструментов. Вы знаете, что я далек от религии, но мне показалось, что в том маленьком сарае присутствовало мистическое нечто и оно уже определило мою судьбу, словно все в мире было предрешено и не имело никакого отношения к моим мечтам и стремлениям, к поведению людей вроде мистера Бакстера, махинациям Стволов и Линии или к тому, что задумало Племя. Джим Дарк был шутом гороховым, жуликом, бандитом и аферистом, ничтожным и мерзким человечишкой, но, возможно, встречи с ним я и заслуживал.

– Забирай! – повторил я. – Забирай и покончим с этим.

Этот паршивец кивнул, распихивая деньги по карманам. Затем выпрямился:

– Пойдете со мной миром, профессор? Иначе мне придется и вас застрелить. Мне было чертовски непросто сюда добраться и еще сложнее будет выбраться с вами, если не пойдете по своей воле.

– Нет, – заявил я решительно.

– Нет? Не пойдете с миром?

Я кивнул.

Джим Дарк пожал плечами и достал пистолет. Я закрыл глаза.

В следующую секунду бандит протолкнулся мимо, со смехом похлопав меня по спине.

– Вы хороший парень, Рэнсом. Зачем мне вас убивать? Лучше посмотрю, что вы еще выдумаете. Скоро наверняка увидимся.

Аккуратно перешагнув через трупы адьютантки и Аделы, он вышел из сарая, оставив дверь распахнутой настежь.

Я ошибался. Джим Дарк был не ангелом возмездия, а ангелом освобождения. Он подарил мне свободу. Я не знал, что с ней делать, и не слишком ее желал.

* * *

Насчет денег я тоже был не прав. Я мог бы сделать с их помощью много добра, точно уж больше, чем Джим Дарк. Я ни на секунду не поверил его словам о вдовах и сиротах. Вот что случается, когда ведешь дела не на ясную голову.

Однако украденный бандитом Аппарат был всего лишь не слишком тяжелой кучей рухляди. Не потому, что я предвидел, что он попадет в руки Стволов, не буду вам лгать. Он был рухлядью потому, что я не доверил бы Аппарат и Республике. Я никому бы его не доверил, как тогда, так и сейчас. Иногда я не уверен в том, что могу доверить его даже себе. В общем, я хотел обмануть солдат Республики, всучив им этот хлам, и попытаться сбежать. Джим Дарк, насвистывая, удалялся прочь с чемоданом, полным рухляди, которая, несмотря на замысловатый вид, ничему не могла научить, кроме того, что цыплят по осени считают и что стоит опасаться котов в мешке. Все это очень хорошие правила, и ими следует руководствоваться как в науке, так и в жизни.

Поскольку мы больше не встретились, полагаю, что судьба настигла мистера Дарка на поле боя после падения Хэрроу-Кросс и воспоминания о нем сохранились лишь в учебниках истории. Как он и говорил, из его соплеменников мало кто уцелел.

* * *

Я немного побыл рядом с Аделой и бедной адьютанткой, пока мне не стало совсем невмоготу, и попрощался с ними. После этого собрал письма и вышел на улицу. Свет исчез. В какой-то момент нашей с Джимом Дарком беседы он перестал расти и постепенно сошел на нет. Я был не рад. Я надеялся сесть на тротуар и позволить ему накрыть меня. Я мечтал, чтобы свет поглотил меня. Однако его разрастание было нестабильным, и он погас. Это показалось мне очередной неудачей.

В темном небе над аркой номер шесть кружили винтолеты – похоже, они сражались.

Фантомы исчезли. Дверь закрылась. Остались только бегущие куда-то люди.

Я отправился на Восток вслед за толпами местных жителей. В безвыходной ситуации всегда можно пойти за толпой – по крайней мере, чтобы не стоять на месте. Мы пытались уйти как можно дальше от места боя. В конце концов что-то взорвалось, на нас посыпались обломки зданий, меня не ранило, но ранило кого-то позади, все заметались в панике, меня сбили с ног, и я ударился головой о бетон.

Помню, что пришел в себя среди сумятицы, криков, смрада и качающихся надо мною ламп, а затем снова заснул. Помню, что это случилось несколько раз – не знаю сколько, – прежде чем я проснулся по-настоящему.

Я лежал в палатке на жесткой походной койке.

Я коснулся головы, чтобы ощупать ушибы, и какое-то время лежал, обхватив голову руками. Я не осознавал, что спасся. Мне казалось, что я потерял все.

Через некоторое время я встал и увидел, что палатка заставлена кроватями, на которых лежат раненые мужчины, женщины, дети, а многие лежат прямо на земле. Одни выглядели как жители Хэрроу-Кросс, другие – нет. Все люди были похожи друг на друга. Какая-то женщина закричала, и мужской голос велел ей замолчать.

Непохоже было, что кому-то есть до нас дело. Первым моим инстинктом было протестовать. Едва держась на ногах, я произнес:

– Я… прослежу… не волнуйтесь.

Сделав пару неверных шагов к выходу, я рухнул на землю.

Придя в себя, я обнаружил, что лежу снаружи палатки под звездами.

Надо мной возвышалась женщина – доктор Лисвет Альверхайзен. Или мисс Элизабет Харпер – для меня ее всегда будут звать так, что бы ни писали в книгах. Одетая в белое, она держала в руках свечу.

– Гарри, – прошептала она.

– Мисс Харпер!

– Значит, это действительно вы. – Похоже было, что Элизабет не слишком этому обрадовалась. – Я сомневалась… Вы так изменились.

– Со времен Уайт-Рока много воды утекло, а я уже давно не странствовал. Возможно, я немного растолстел. Вы тоже изменились.

Это была правда. Элизабет казалась старше и не такой худой – скорее с годами ее телосложение стало более плотным. Выглядела женщина неплохо и не была такой нервной и затравленной, как тогда на Краю.

– Слышал, что вас назначили Первым представителем Республики, – сказал я. – Я был так за вас рад. Великая роль в истории. А теперь вы, похоже, вернулись к ремеслу доктора? Тоже достойная профессия.