Наследие звездного дракона. Отбор - Любовь Черникова

— Ага, — легко согласилась суккуб. — Я усилила обиду Ферро на тебя и внушила ей мысль задержаться и заставить себя ждать.

— Чего тебе от них понадобилось? Хотела убить?

— Мне?! Я действую во славу Бьосангрифа и подчиняюсь приказам Повелителя. Хельга Ферро обладает уникальной особенностью, которая может оказаться нам полезной, а эльфийка просто попала под раздачу, но весьма удачно отвлекла внимание.

В соседней комнате особенно горестно вскрикнула Перфи, зарычал демон. Я стиснул зубы и напряг последние крохи магических сил, что еще оставались, и тут же голову и тело прострелило болью. Соленый пот защипал глаза, зубы едва не выкрошились, так яростно я их стиснул, и… ничего. Ошейник не снять просто так, он поглощает мою магию, обращая ее против меня же.

— Повелитель?! — просипел я, чувствуя во рту привкус крови. — Брось, суккуб! Это просто высший демон бьосов, не более. Один из многих. Я не считал, скольких уже уничтожил, и до этого еще доберусь…

— Но именно он будет править Флигенерде вместо тебя, — промурлыкала Фротт полушепотом, плотоядно покосившись в дверной проем.

— Дайана, — довольный голос позвал нараспев, и суккуб поднялась с пола.

— Он меня зовет. Никто не может удовлетворить высшего так, как я.

Она подмигнула и облизнула губы. Одновременно резкая и оглушительная мелодия ударила по мозгам, погасив мой разум окончательно.

— Дрейк! Дрейк! Очнись! Скорее!

Меня трясли и хлестали по щекам. Я кое-как разлепил веки, и белесое пятно постепенно оформилось в бледное личико Перфи, окруженное ореолом растрепанных волос. На нем особенно ярко выделялись припухшие, синие от жестоких поцелуев губы, и мне стало плохо. Использовать магию я по-прежнему оказался не способен, зато сумел сесть.

— Дрейк, пожалуйста! Мы должны восстановить нашу связь. Я не знала… Не думала… Узы, они пропали! Как так вышло? Если их вернуть, я смогу тайно поделиться с тобой энергией, мы их сумеем обмануть. Ты убьешь… убьешь его после всего, что он со мной сделал?

Две слезинки скатились по перепачканным щекам, и Перфекта затравленно обернулась.

— Они ушли, но это ненадолго. Высший все еще здесь, во Флигенерде, Фротт ему помогает. Полагаю, не только она. Завтра утром на испытании они планируют попасть во дворец и разрушить Р’рах Атмин. Это позволит открыть портал из Бьосангрифа. Все это с нашей помощью! Нам с тобой нельзя приближаться к артефакту! Фротт одурманила тебя своими песнями, и ты не успел почувствовать высшего, он надел ошейник подчинения, и я не могла помешать — на мне самой такой же. Эта штука использует пустотную магию, и я не знаю, как его снять. У меня не получилось, сколько я ни пробовала! Наша связь — узы дракона и рейтара могли бы помочь. Ты бы смог вызвать Дымка… Но их больше нет Дрейк! Наших уз! Это была моя последняя надежда!

— Я избавился от них, Перфи. Нашел способ.

Дурнота подкатила к горлу, стоило подумать о Хельге и о том, что ей предстоит пережить, если демон доберется и до нее тоже. Хорошо, что он не может проникать в другие покои по собственной воле.

— Дрейк, нужно восстановить узы хотя бы на время. Ты согласен? Для ритуала требуется добровольное принятие связи.

Она вытащила откуда-то из складок юбки стилет, такой же, каким была убита Эстринда Ландерброк, и выжидательно уставилась мне в глаза. Мне ужасно претило снова на это идти, с другой стороны, я получу доступ к магической энергии и тогда сумею хоть что-то предпринять. Взвесив за и против, я решился:

— Давай.

Сейчас, когда рядом нет суккуба с «песнями» и высшего бьоса, намного легче думалось, хотя я по-прежнему слаб точно новорожденный и не чувствую связи с инсалем. Как же мне не хватает магии!

Перфекта откинула коврик и, ползая на стесанных в кровь коленях, стремительно выводила на полу окружности и линии, то и дело озираясь в страхе. Я старался отвести взгляд от нее и не мог, чувствуя глубочайшую вину за произошедшее. Она выписала последнюю руну, и рисунок мягко замерцал, напомнив ту первую ночь. Я потом обнаружил на полу похожий.

— Готово! Протяни руки.

Сделал, как она просит, и тонкое лезвие вспороло кожу на ладонях. Искусанные губы Перфекты зашевелились, произнося слова заклинания. Не умолкая, она резанула и свои тоже. Я примерно понимал, что происходит — это связь временная, продержится не больше суток, и никаких жертв, только толика крови моей и ее.

— Ты сумела модифицировать ритуал?

Перта кивнула и указала:

— Приложи сюда и сюда.

Я послушно обагрил кровью линии рисунка, и они вспыхнули ярче, Перфи проделала то же самое, а затем мы сомкнули ладони.

— Войди в круг. — Она потянула меня за собой и села на колени напротив.

Синяки на ее бедрах, оставленные лапами высшего, показались еще ярче в синем магическом свете. Что-то тяжелое и темное заворочалось у меня внутри. Мы взялись за руки, сомкнув их в замок — кровь к крови.

— Повторяй за мной.

Я произносил ритуальные слова, чувствуя, как тело наливается силой, как магическая энергия насыщает меня. Ощущение, словно не дышал все это время, а теперь сделал глоток воздуха.

— Довольно!

Перфекта побледнела еще больше, и приток энергии резко прекратился, точно закрыли шлюзы плотины.

— Ты так заберешь у меня все, не спеши. — Она виновато улыбнулась.

Поднявшись на ноги, Перта прикрыла ковриком затухающие линии ритуального круга.

— Надо торопиться, пока они не вернулись. Высшему ходу нет в мои покои, но он и Фротт могут управлять мной при помощи ошейника. Если прикажут, я сама впущу их в арку. Тобой они теперь тоже смогут управлять. Нужно избавиться от суккуба, но так, чтобы высший этого не понял. Когда он придет на рассвете, ты объединишься с Дымком и убьешь его — мы будем свободны и сможем вместе предотвратить беду. Пойду приведу себя в порядок и сходим к тебе.

Она скрылась в гардеробной, а я зачем-то пошел следом, точно теленок на короткой привязи. Там царил полный беспорядок, посреди пола начерчен круг призыва, внутри которого лежал труп камеристки. Знакомый почерк. Вот так высший сюда и проник. Это Дайана заставила Перту провести ритуал.

На сборы не ушло много времени. Перфекта, появившаяся из гардеробной, снова выглядела безупречно и привычно. Никаких синяков и ссадин на алебастровой коже, щеки мерцают нежным румянцем, губы мягкие и сочные, волосы уложены в строгую прическу, а легкий макияж и неизменно белый наряд подчеркивают ее чистоту и невинность.

Как просто порой обмануться, я покосился на труп камеристки.

— Идем скорее. — Она ухватила меня за руку и потащила прочь.

Ноги сами задвигались, и мне показалось, что я снова покорен чьей-то воле.

— Перта, что это значит?

Я остановился, и в голове на миг помутилось.