Зеленые и серые - Тимоти Зан

— Спасибо, — ровным голосом сказала Кэролайн. Похоже на жест вежливости. Было бы еще вежливее, если бы сразу по возвращении Сильвия не отправила ее в комнату, где она два часа терзалась страхом и неизвестностью, думая, что могло случиться с ее мужем.

— Ценю вашу заботу, — добавила она, усаживаясь.

— Сердитесь. — Сильвия окинула ее взглядом. — Я вас не виню. — Она откинулась на спинку стула. — Случилось вот что. Ваш муж и следователь Ференцо явились сюда без предупреждения вскоре после того, как мы приехали в кафе.

— Без предупреждения, но не неожиданно? — предположила Кэролайн.

Сильвия чуть пожала плечами.

— Мы следим за окрестностями. Естественно, я не могла им позволить найти вас здесь.

— Естественно. Что вы с ними сделали?

Сильвия вздернула брови.

— Ничего. Несколько моих воинов проявили самостоятельность, когда они ехали обратно через лес по другой дороге, но я разобралась, и их отпустили.

— Вы этим занимались в ресторане и машине, когда общались с воинами? Сразу после того, как назвали Роджера и Ференцо идиотами?

— Идиотами? — нахмурилась Сильвия, но лицо ее тут же прояснилось. — А! Нет, вы не так поняли. Я не их назвала идиотами. Я говорила о воинах и их самодеятельности.

— А-а.

У Кэролайн пересохло во рту. Потому, что в тот момент ей так не казалось. Наоборот, было четкое ощущение, что Сильвия как раз говорит о Роджере. Но зачем ей лгать?

— Спасибо, что сообщили, — продолжала она. — Вы говорили, что с Роджером все в порядке?

Сильвия кивнула.

— И я говорила — и только что повторила, — что им не причинили вреда. Полагаю, что сейчас они уже приближаются к городу.

— Хорошо, — кивнула Кэролайн. — И что теперь будет?

— Вы имеете в виду с ними?

— Я имею в виду со всеми.

Сильвия поджала губы.

— Серые дали нам срок до среды, чтобы вернуть Меланту, в противном случае они атакуют. И поскольку у нас нет Меланты, нет возможности удовлетворить это требование. Остается один выход — сделать такое нападение невозможным.

У Кэролайн остановилось сердце.

— Иными словами, вы собираетесь нанести упреждающий удар.

— Мне очень жаль, — глухо сказала Сильвия. — Я понимаю, что значит для вас город, и я даю слово, что мы постараемся ограничить район боев территорией серых. Но сделать это придется.

— Но ведь так не должно быть, — запинаясь, проговорила Кэролайн. — Можно же как-то это остановить. Должен быть выход.

— Мне очень жаль, — повторила Сильвия; даже в таком состоянии Кэролайн чувствовала, что та говорит искренне. — Но серые наступают, а сообщество зеленых раздроблено в отсутствие вождей, у нас просто нет другого выхода.

— Мне тоже жаль, — сказала Кэролайн. — Что вы… я хочу сказать, как вы?..

— Как мы это сделаем? — Сильвия взяла в руки один из листков со стола. — Вот план нашей атаки, запланированной на завтрашнюю ночь. Поздно, когда большинство землян спит и на улицах никого, мы соберем всех воинов и вместе с Дамианом под их защитой начнем продвигаться с севера Манхэттена на юг. Попробуем выкурить серых только с помощью ревуна; их удастся сбить с домов, если они где-то ниже пятнадцатого этажа. — Сильвия поморщилась. — Но если они окажутся выше, не останется другого выхода, кроме как снести эти дома с помощью Дамиана.

— Даже жилые?

— Мы считаем идею живых щитов отвратительной, — угрюмо сказала Сильвия. — Надеюсь, что серые окажутся достаточно благородными, чтобы не прятаться за спящими землянами. Но если окажется так… — Она покачала головой. — Остается только надеяться, что нет.

На минуту в комнате воцарилась тишина. Кэролайн смотрела на освещенный солнцем лес. Она всегда любила деревья и в юности часами гуляла в лесу.

Теперь ей там мерещилась смерть.

— Я еще хотела спросить, — сказала Сильвия, — не хотите ли продолжить нашу партию в шахматы?

— Партию в шахматы? — недоверчиво переспросила Кэролайн.

Сильвия выпятила подбородок.

— Полагаю, нет. Что ж, тогда можете идти. Ужин в шесть.

— Те сухие пайки для воинов?

— Боюсь, это все, что у нас есть. Если только не хотите, чтобы я послала кого-то в город. Если вы отказываетесь сесть со мной за шахматную доску, сомневаюсь, что сядете и за обеденный стол.

— Я бы как раз хотела, — нерешительно произнесла Кэролайн. — Честно говоря, не ради вашей компании, но мне бы хотелось съездить в ресторан.

— Надеетесь бежать? — подняла брови Сильвия.

Кэролайн покачала головой.

— Я уже обещала, что не стану. — Она помолчала, подбирая слова. — В две тысячи первом году, десятого сентября мы с Роджером отправились пообедать с друзьями. Это был чудесный вечер: приятный разговор, прекрасная еда, все так тихо, весело, спокойно.

— А на следующее утро мир рухнул, — понимающе кивнула Сильвия.

— И с тех пор навсегда изменился. Но я до сих пор вспоминаю тот вечер.

Она снова взглянула в окно.

— Теперь мир снова может рухнуть, — тихо сказала она. — И я хочу, чтобы осталось что-нибудь, о чем можно будет вспоминать. Даже если это забегаловка в небольшом городке, где одни незнакомцы.

Сильвия помолчала немного.

— Полагаю, ничего страшного не случится, — сказала она, наконец. — Ваш муж уже скоро приедет домой, и, думаю, вряд ли кто-то еще сможет вас узнать.

Она предупреждающе подняла палец.

— Но если мы все-таки поедем, придется подождать до захода солнца. Полицейский перед отъездом мог что-нибудь подстроить, и я хочу воспользоваться темнотой, чтобы разрушить его планы. Выдержит ваш желудок, скажем, до восьми?

В желудке у Кэролайн уже было пусто. Но она только кивнула.

— Да.

— Тогда увидимся в семь тридцать. И, если передумаете насчет шахмат, дайте знать.

* * *

— Шахматы, — с сомнением произнес Ференцо.

— А почему нет? — настаивал Роджер.

Он вел машину по шоссе, крепко сжимая руль.

— Вы же видели в библиотеке доску с фигурами. Кэролайн часто использует этот дебют.

— А кроме нее, половина шахматистов на Восточном побережье, — заметил Ференцо. — Извините, но этого совсем недостаточно для ордера на обыск.

— Тогда ну его, этот обыск, давайте сразу нападем, — решительно сказал Иона с заднего сиденья.

— И не думайте, если речь идет о нью-йоркской полиции, — предупредил Ференцо. — Мы не можем и не станем так действовать.

— Я, скорее, думаю о полиции серых, — возразил Иона. — Кэролайн не стала бы писать о Дамиане, если бы сама его не видела или если Сильвия специально не упомянула о нем. Торвальда уже не понадобится убеждать. Готов спорить, что даже Хафдан согласится.