Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

наши просачиваются тайными тропами. А обратно пустые уходят. Сколь их наши порубежники ни ловят, поймать не могут, больно уж хитрые людишки. Да кони быстрые. Окромя того, по словам сотника, им кто-то из местных помогает.

Коловрат умолк ненадолго, облизнув губы. Но поймал на себе нетерпеливый взгляд князя, желавшего знать продолжение истории. Однако не только князь жаждал узнать подробности рейда Коловрата в порубежье. Воевода Богдан и боярин Святослав не меньше князя буравили его взглядами, в которых читалось нетерпение. И тысяцкий заговорил снова.

– А еще сотник Держикрай мне сказывал, что раньше по границам Мокши и Воронежа, где кордоны стоят, тихо было. И только этим летом как запруду прорвало. Стали такие летучие отряды, очень со степняками схожие, наведываться все чаще и чаще.

– Этим летом говоришь, зашевелились? – произнес Юрий, подумав о чем-то, ведомом ему одному.

Коловрат кивнул.

– Продолжай, – позволил князь.

– Ну так вот, – стал рассказывать дальше Евпатий, – выследили мы тот отряд летучий, ибо не знали они, что мы уже по следу идем, и не торопились. Но вскоре стало ясно, что отряд степняков разделился. Несколько человек в сторону Рязани двинулись зачем-то, а все остальные в леса подались приграничные, в сторону реки Мокши по лесной дороге, что вела к поселениям местных племен.

Евпатий обвел взглядом своих собеседников, что ловили каждое его слово.

– Я свой отряд делить не стал, – снова пояснил он, – мало людей было на случай хорошей драки. А она, чуял я, назревала. И, пройдя вброд реку, весь отряд повел за собой в сторону лесных поселений, коих мы достигли уже ближе к ночи. Подошли незаметно и осмотрелись.

Коловрат вновь посмотрел на своих слушателей и закончил историю:

– Оказалось, что в отряде том, как и подозревал я, были переодетые татары, что дружбу свели с нашими лесными племенами. На первый взгляд их было не больше десятка, да еще местных чуток. Ну, я и решил их в полон взять, да тебе в подарок привезти, чтобы порасспросить обо всем обстоятельно. Только бой неожиданно жаркий выдался. Местные за татар вступились. Да на нас, людей княжеских, бросились как на врагов. Пришлось биться по-настоящему. А к ним еще и подмога из темноты подоспела. Оказалось, что врагов втрое больше нашего. Много людей моих перебили мятежники. Насилу одолели. Да татары едва не утекли. Еле поймал главаря их, по прозванию Иркен, да еще нескольких степняков. И старосту из местных, что народ против нас баламутил, прихватил для разговора.

Воевода и боярин Святослав, услышав о мятеже, нахмурились. По всему было видно, что обоим хотелось слово вставить, но перебивать князя не осмелились пока.

– Откуда знаешь, как татарина зовут? – прищурился князь Юрий. – Он что, по-нашему говорить может? Небось ты уже с ним сам побеседовал?

– Да уж, прости меня, княже, – повинился боярин, – сюда привез в целости, но вчера вечор сам с ними побеседовал. Правда твоя. И со старостой из местных заодно. Подпортил шкуру немножко.

– Немножко, говоришь? – еще больше нахмурился Юрий, но вдруг ухмыльнулся, отпуская кошку на свободу. – Ладно, можно иногда и поперед князя с врагами поближе познакомиться. Для дела хуже не будет. Где они? Живые хоть?

Коловрат кивнул.

– Здесь уже. У тебя в подземелье на дыбе висят, дожидаются. Я его с остальными татарами и пленным разбойником из местных привез. Чтобы ты, если захочешь, сам их обо всем расспросил.

– Расспрошу, – подтвердил Юрий, – если надобно будет. А пока ты мне скажи, что тебе татарин этот со старостой поведали?

– По всему выходит, княже, – подвел итог своей речи Коловрат, – что порешили татары уже в наших землях смуту затеять. И давно ведут речи прелестные среди тех, кто по границам живет, еще недавно покорен был и отпасть хочет. А таких по рубежам нашим немало сыщется. Оружие для них готовят. По словам пленного старосты, только у них десяток деревень восстать готовы, сотни три бойцов наберется. Да у соседей не меньше сотни. Сколько там еще мятежников наберется, мне пока неведомо. Только думаю, не мало.

– И чего ж они хотят от сих людишек? – прямо спросил князь.

– Когда придет войско татарское, должны те восстать, напасть на кордоны наши пограничные по первому зову, а потом вылазками из леса отряды рязанских воинов терзать. Ну, а самим татарам путь на Рязань указать кратчайший да все броды по рекам. Иркен этот старосте даже карту показывал, – только я сам ее не видал, – где многие броды наши уже обозначены. За эту помощь, мол, татары после победы позволят им дань не платить, а жить по лесам свободно.

– Мудро, – кивнул князь, покачав головой и горько усмехнувшись, – разорвать мою державу решили, значит, раздор посеяв. Мудро.

И вдруг резко встал, прошел сквозь весь зал, приблизившись к окну. Остановился. Бросил взгляд на купола церквей и крыши столичного города, раскинувшегося под кремлем.

– Видать, степняки набег готовят, княже, – не выдержал воевода, – напасть скоро хотят.

Юрий оторвал взгляд от окна и вновь посмотрел на Евпатия.

– Дело ясное, други, что скоро грядет война, – проговорил он медленно, словно продолжая думать о чем-то, – раз уж татары стали слать мелкие отряды лазутчиков на нашу землю. Значит, скоро явятся сюда с большим войском. Весь вопрос в том, когда? Прав ты был, похоже, Евпатий. Твой Иркен тебе, случаем, не открыл, когда ждать его хана в гости?

Коловрат отрицательно мотнул головой.

– Нет. Но, по всему, что я от них узнал, могу положить, что есть у нас от силы месяц или два. Не более. А, кроме того, княже, вчера вечером еще одного предателя здесь, прямо в Рязани чуть не схватил. Баламутил народ, сволочь, чтобы хану Батыю татарскому ворота открыли и сдались сами на милость. Мол, жить лучше будем.

– А что народ? – вдруг резко спросил Юрий.

– А народ его слушал рты разинув, – проговорил боярин, – пока я всех не разогнал.

– И куда же князь Ингварь смотрит? – не выдержал уже боярин Святослав. – Прости меня за речи крамольные, княже, но ведь это его дело – смуту в государстве пресекать. А у нас, выходит, под носом татарские лазутчики уже народ на бунт подбивают. Я и сам раньше слышал о таком, – доносили люди верные, что по углам разговоры ходят,