Александр Михайлович. Несостоявшийся император - Александр Широкорад

6 декабря 1913 г. Феликс прибыл в Копенгаген, где гостила вдовствующая императрица, а на следующий день он был приглашён на завтрак к Марии Фёдоровне. Сразу же после визита он описал свои впечатления Зинаиде Николаевне: «Во дворце в гостиной, куда ввели меня, находились Вдовствующая Императрица и Великая княгиня Ксения с дочерью. Радость от встречи была написана на лицах у нас с Ириной. За обедом я то и дело ловил на себе изучающий взгляд Государыни. Затем она захотела поговорить со мной с глазу на глаз. В разговоре я почувствовал, что она вот-вот сдастся. Наконец, Государыня встала и сказала ласково: “Ничего не бойся, я с вами”».

Это было уже официальное благословение. Феликс и Ирина немедленно отправились в Петербург.

22 декабря 1913 г. в домовой церкви Аничкова дворца состоялось обручение двадцатишестилетнего графа Феликса Сумарокова-Эльстон и восемнадцатилетней Ирины Александровны. Ксения Александровна в тот же вечер записала в дневнике: «Очень эмоциональный день... В 4 часа съехались все на молебен — по случаю помолвки Бэби Рины [так в семье называли Ирину] — Юсуповы, Ольга, Татьяна [великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны], Ducky [великая княгиня Виктория Фёдоровна, жена великого князя Кирилла Владимировича], Кирилл [великий князь Кирилл Владимирович], Ольга [великая княгиня Ольга Александровна], Петя [князь Пётр Ольденбургский — муж великой княгини Ольги Александровны], Кутузовы. Даже Фёдор Алекс, [князь Фёдор Александрович, младший брат Ирины Александровны] пришёл, к счастью — я так боялась, что он не появится (но такое грустное выражение лица, что мне хотелось плакать). Все наши люди в церкви — очень было хороню. Дай им Бог счастья и любви. Не верится, что Ирина выходит замуж!»

Свадьба была назначена на 9 (22) февраля 1914 г. в той же домовой церкви Аничкова дворца.

Родители жениха тут же начали переделку своего великолепного дворца на Мойке, где должны были поселиться молодые. Феликс приказал сделать для своей семьи отдельный вход. Были роскошно отделаны спальня, будуар Ирины, мозаичный бассейн. Помимо того, Феликс распорядился в подвале левого крыла дома «устроить тёмную залу — столовую в ренессансном стиле». Через три года Феликс там накормит Распутина отравленными пирожными.

Задолго до венчания Ирина начала получать свадебные подарки. 4 февраля 1914 г. Ксения Александровна записала в дневнике: «Мама приезжала и подарила Ирине чудную брошь — бриллианты и жемчуг. Мы потом тоже подарили Ирине подарки — сапфировое колье, мой собственный изумруд — кулон, брошку с рубинами и бриллиантами и тремя жемчужными кисточками и маленькое бриллиантовое колье. Я дала ещё несколько изумрудов Ирине для диадемы, которую Феликс делает».

Николай II спросил Александра Михайловича:

— Что подарить на свадьбу твоему зятю? Не хочет ли он стать камергером при моём дворе?

На следующий день Сандро ответил Ники:

— Феликс сказал, что самым лучшим подарком от Его Величества будет дозволение ему сидеть в театре в Императорской ложе.

Николай засмеялся и согласился. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы высказывать обиду после щелчка по носу.

В 2 часа дня 9 февраля 1914 г. в домовой церкви Аничкова дворца состоялось венчание Феликса и Ирины. Императрица Мария Фёдоровна и Николай II были посаженными матерью и отцом. Император сказал невесте, что он никогда не видел её такой красивой.

В начале шестого императорская чета покинула церемонию, а Ирина и Феликс посетили дворцы Александра Михайловича и князя Юсупова. В 19 часов молодожёнов ждал отдельный вагон скорого поезда, который умчит их в свадебное путешествие.

Позже Феликс вспоминал: «Наконец отъезд. Толпа родных и друзей на вокзале. И опять пожимания рук и поздравления. Наконец, последние поцелуи — и мы в вагоне. На горе цветов покоится чёрная пёсья морда: мой верный Панч возлежал на венках и букетах. Когда поезд тронулся, я заметил вдалеке на перроне одинокую фигуру Дмитрия».

Все были в восторге от этой пышной свадьбы, красавца-жениха и очаровательной невесты. Николай II записал в дневнике: «Аликс и я с детьми поехали в город в Аничков на свадьбу Ирины и Феликса Юсупова. Всё прошло очень хорошо. Народу было множество».

Никто и не подозревал, что это была последняя торжественная свадьба в Российской империи.

У меня, да, думаю, и у редактора книги было желание дать главе название «Кризис Империи». Это было бы гораздо более эффектно, но и столь же неверно. В стране не было ни экономического, ни социального кризиса. Русская армия не имела шансов на победу, но всё же могла ещё держаться, отступая и даже нанося контрудары, по крайней мере, ещё года два. Все же беды России шли от полностью разложившейся системы управления империей, причём главными виновниками этого стали Николай II и Александра Фёдоровна.

К 1894 г. система управления Российской империей уже не соответствовала времени. Формально в стране существовал Комитет министров, но это была пустая говорильня. Ни председатель Комитета министров, ни все министры вместе не могли повлиять на своего коллегу министра. Каждый министр имел право непосредственного доклада царю и отчитывался только перед царём. Такая система была терпима в XVIII — начале XIX века, когда сильный монарх, имея советников уровня Панина, Потёмкина, Безбородко, Сперанского и других, мог непосредственно управлять министрами. К началу XX в. только объем информации, доставляемой царю, возрос во много раз. Как едко писал в 1895 г. Лев Толстой: «...в коканском ханстве все дела можно было рассмотреть в одно утро, а в России в наше время для того, чтобы управлять государством, нужны десятки тысяч ежедневных решений».

Между тем в Табели о рангах Российской империи существовали чины канцлера и вице-канцлера Российской империи, которые располагали достаточными полномочиями для ведения внутренней и внешней политики. Вспомним, к примеру, какой властью обладал канцлер А.П. Бестужев-Рюмин в царствование Елизаветы. Однако ни Александр III, ни Николай II не желали иметь государственных деятелей со столь широкими полномочиями, и они превратили должность канцлера в почётное звание, присваиваемое министрам иностранных дел за особые заслуги. Но поскольку особых заслуг у наших творцов внешней политики ire было, эти почётные должности так никому и не присвоили.

Формально у царя была «Собственная Его Величества канцелярия», но она выполняла функции на уровне современных секретарш. Канцелярия не обрабатывала и не проверяла отчёты министров, не готовила статистические сводки и т.д.

Вот как происходило типовое решение важной проблемы. Министр принимался царём «тет-а-тет», без посторонних. Министр докладывал, царь молчал, изредка делал малозначительные замечания, но в спор никогда не вступал. Аудиенция происходила считанные минуты, лишь изредка затягивалась, многословных бесед не было никогда. За утро царь мог принять до трёх-четырёх министров, а потом поехать кататься на велосипеде или стрелять ворон. Если доклад затягивался, то царь был недоволен и записывал в дневнике: «Вследствие чего [слушания доклада] опоздал к завтраку». В некоторых случаях царь брал доклад, но и читал его недолго. Ни разу за 23 года царствования Николай II не написал даже пару страниц с анализом какого либо отчёта — редкие пометки крайне лаконичны.