Путь империи - К. Д. Уинтворт

Безумие!

Однако даже безумие может оказаться полезным, если должным образом построить взаимодействие. Должным образом, с должной деликатностью. Осторожно, одно за другим заменять связующие звенья между джао и людьми, подставляя Плутрак на место Нарво. Но так, чтобы не создать угрозы правлению джао на планете. Падение Нарво вызовет волну грубого ликования; им тоже можно воспользоваться, но очень осторожно, как обоюдоострым клинком.

Эйлле покосился на своего фрагту, и тот ответил понимающим взглядом. Как же это хорошо — как чудесно! — снова работать вместе со своим наставником! И чувствовать, что они — словно две руки, направляемые одним разумом.

Яут прочистил горло.

— Учитывая переменчивость настроений Оппака… думаю, будет мудро назначить Тэмт телохранителем Кэтлин Стокуэлл. По крайней мере, на какое-то время.

— Согласен, — с воодушевлением отозвался Эйлле. — Я в ближайшее время смогу обойтись без телохранителя: после своей выходки Губернатор постарается, чтобы ни у кого не возникло даже мысли о том, что Нарво угрожает Плутраку. По крайней мере, открыто.

По большому счету, это справедливо и в отношении Кэтлин Стокуэл, но людям вряд ли понятны такие тонкости. Одного взгляда на Кэтлин и Кларика было достаточно, чтобы убедиться: они оценили бессмысленный жест Эйлле… и не просто оценили.

Но как понять чувства Тэмт? Любой джао — или почти любой — счел бы такое назначение оскорблением. Состоять телохранителем при туземце! Однако лицо Тэмт, и еще сильнее — ее поза, выражали… удовлетворение, и ничто иное.

А потом Эйлле увидел, как хрупкая рука Кэтлин шевельнулась, на миг легла на могучее запястье Тэмт и чуть сжала его. И Тэмт, вместо того, чтобы отстраниться, вдруг накрыла маленькую ладошку человеческой женщины своей лапой и ответила мягким рукопожатием.

Странное зрелище. И Эйлле, и тем более Яут сочли бы такое прикосновение неприятным, если не отвратительным. Но пути, которыми возникают и углубляются связи — даже между джао — весьма многообразны. Для Эйлле не было секретом, что Тэмт страдает от эмоционального состояния, очень необычного для джао. Но не для людей, и у них есть для него название. Она одинока.

Яут нарушил неловкую паузу.

— Не исключено, что на нас попытаются напасть люди.

На этот раз Эйлле даже не потрудился бросить взгляд на Кларика. Ответ генерала можно было предсказать заранее.

— Для Тихоокеанской дивизии будет честью обеспечить Субкоменданту Эйлле безопасность любым способом, каким он пожелает, — отчеканил он. — Если необходимо, я могу предоставить свой лучший батальон для постоянного выполнения этой обязанности.

Эйлле быстро произвел подсчеты.

— Батальон — это слишком много, генерал Кларик. Думаю, одной роты будет достаточно. Может быть, ту, что сопровождала нас во время китовой охоты?

— Будет исполнено, сэр, — Кларик вытащил коммуникатор. — Считайте, что они уже на борту. Я немедленно отдам приказ капитану Уолтерсу.

Он вполголоса заговорил в динамик коммуникатора. Серо-голубые глаза Кэтлин раскрылись и посмотрели на Эйлле, а тело приняло позу «удивление-и-благодарность».

— А «аковы будут мои обязанности?

— Вы будете консультировать меня по вопросам поведения и психологии людей, — ответил Эйлле. — И, если возникнет необходимость, обеспечивать перевод. Вы говорите на нашем языке бегло и почти без акцента, а кроме того, владеете Языком тела — в отличие от большинства людей, которых я встречал. Ваша помощь окажется весьма ценной. Возможно, вы даже сможете обучить правильным позам остальных людей, которые состоят у меня на службе.

— Я… постараюсь.

Она не просто постарается, подумал Эйлле, глядя, как меняется пейзаж внизу. Джао крайне редко впадают в безумие. Но Эйлле снова и снова убеждался, что Губернатор Оппак действительно безумен. По крайней мере, становится безумным время от времени.

Яут уверен, что понял причину, по которой это произошло. Но проблема куда сложнее. Дело не в том, что Оппак «заразился человеческими привычками». Так можно сказать про Врота. Поведение ветерана можно назвать грубым — это свойственно отпрыскам Уатнака, — может быть, даже странным. Но никому не придет в голову сказать, что он обезумел. Оппак делал то же самое и одновременно — в корне противоположное. Он перенимал человеческие привычки, противопоставляя себя туземцам, выбирая самое отталкивающее, что есть в людях. Остального он не заметил. Нет, хуже. Отверг.

Оппака терзал гнев — глубокий, глухой, зреющий уже давно. Причину этого гнева Эйлле не знал. Но, какова бы она ни была, союз, неизбежно возникающий между победителями и побежденными, превратился в нечто уродливое. Нечто… Да, Яут прав. Нечто человеческое.

Он повернулся к Кэтлин.

— Есть некоторые термины, с которыми я столкнулся, изучая вашу историю. Они вызвали у меня затруднение, и я хочу попросить, чтобы вы мне их объяснили.

— Пожалуйста.

— Первый термин — «тиран». Второй — «деспот».

Талли наблюдал за Эйлле и юной Стокуэлл из своего кресла. Похоже, Субкомендант всерьез заинтересовался дочкой президента. Интересно, с чего бы это. Насколько знал Талли, джао не испытывали к «человеческим особям» противоположного пола ничего, сколько-нибудь похожего на сексуальное влечение. Ни одного случая изнасилования за двадцать лет отмечено не было, равно как и любых других отношений, имеющих сексуальную окраску. Жестокость джао была на удивление «бесполой». И не из-за физиологической несовместимости: судя по форме половых органов джао, соитие не вызвало бы никаких затруднений.

Нет, дело не в том, что джао спариваются исключительно со своими соплеменниками. А в том, что они делают это до странности редко. Такое ощущение, что их не возбуждают не только люди, но и особи своего вида. Никаких «мальчики налево, девочки направо». Самцы и самки ходили друг перед другом нагишом, вместе отправляли нужду и вместе купались. Может быть, у них и детей нет? По крайней мере, на Земле никто ни одного не видел. Да нет, вряд ли. Просто джао не привозили сюда свои семьи — или что там у них вместо семей.

В общем, куда больше можно рассказать о брачных обычаях медуз.

Талли повернулся, и что-то твердое врезалось в ягодицу. Что-то прямоугольное, с острыми краями, лежащее в заднем кармане брюк.

Пульт локатора. Он все еще в его распоряжении, хотя Яут вряд ли об этом забыл. Талли скосил глаза и взглянул на непроницаемое лицо фрагты. В обсидиановых глазах вспыхивали редкие искорки. Ах ты, чертов «морской скотик»… Он тебя испытывает, Гейб Талли. И если что не так, ты заплатишь, скорее всего, своей жизнью. Нет, не так… Посчитай, сколько раз ты смотрел в лицо смерти, с тех пор как эти ублюдки высадились на планете? Давай, воспользуйся шансом, беги! Может быть, тебе это и удастся. Нет, расплата будет куда более страшной. Потому что ты поплатишься своей честью. Тем, что джао называют «витрик».