Тёмных дел мастера. Книга первая - Алексей Берсерк

Для начала Гортер постарался найти самые яркие следы, оставшиеся после прошедших двух с лишним недель на поляне. Ухитряясь не оставлять чётких отметок, он прошёлся вокруг потрескавшегося пенька, на котором сидел, и, обогнув его сзади, стал продвигаться к остаткам того самого необычного костра, пламя которого располагалось ближе всего от центра покинутого магусами лагеря. В поросших закутках затоптанной ими травы он нашёл несколько побелевших от сырости ситцевых занавесок, служивших нападавшим чем-то вроде постели и, порывшись в них наугад, обнаружил под тканью обрывки бумаги, в которую когда-то была завёрнута жирная рыба. «Кости, ошмётки иссохшей чешуи, ещё кости… А это, похоже, была курица…» – проговаривал про себя Гортер, перебирая полусгнившие остатки их трапезы и перекладывая каждый из них немного в сторону, попутно стараясь не выдать этим своего присутствия на поляне. Однако вдруг, проводя пальцами по земле, на которой они все лежали, следопыт нащупал там нечто странное. Пологий узел, тянувшийся по земле от палатки, оказался намного длиннее, чем он ожидал, и имел явно магическое происхождение, поэтому Гортер решил проследовать за ним, чтобы узнать, куда тот ведёт. Как оказалось, магическая отметка вела к расколовшимся камням, которыми было обложено основание костра. Присмотревшись, следопыт увидел ещё несколько похожих следов, окружавших кострище по бокам и опоясывающих его словно жгут. Все они настолько сильно иссушили лесную почву вокруг себя, что та очень быстро превратилась в песок, и теперь на ней не росла даже трава. «Вот гады!» – гневно процедил вполголоса следопыт и, наклонившись, пропустил сквозь пальцы её безжизненный прах, после чего отправился дальше.

Отметив, что сам костёр в тот день пылал сильнее, чем адское пламя в дьявольской печке, Гортер мимолётно осмотрел рассыпавшиеся в нём остатки угля и, так и не найдя в них ничего необычного, сравнил их с теми углями, что подобрал вчера у обгоревшего на границе леса дерева. «*Хммф*…– озадачено выдохнул следопыт, надув щёки. – Это не тот самый уголь. Да и вкрапины на нём совсем уж неявные, почти такие же, как на простом угле. Вот, значит, какая у них магия… Это тебе не «чих-пых» от недокуренного магического огонька других магусов».

Убрав остатки угля обратно в кармашек рюкзака, Гортер осторожно проследовал дальше, до переднего края разверзнувшегося перед ним земляного обвала, за которым и располагалась замеченная им ранее почерневшая воронка. Но, пытаясь обойти этот обвал, он заметил, что со временем тот только расширялся, осыпаясь в какой-то момент под землю, да настолько резко, что следопыту вдруг тотчас же пришлось снова отпрянуть назад. «Вот же-шь дыра так дыра-а! Что это?» – подумал про себя Гортер, заглянув в его бездонные недра и вспомнив похожий разлом, который ему довелось увидеть несколько дней назад в переднем дворе замка. И хотя, в отличие от того гигантского разлома, этот был совсем небольшой, его границы оказались буквально истерзаны застывшей на них монолитной породой, кое-где истекавшей вниз подобно маленькому водопаду. «Ни разу такого не видал, – насторожился про себя Гортер, присев рядом с необычным по форме камнем. – Хотя дед, бывало, рассказывал в детстве про горящий камень огонь-горы, который он сам видел, когда путешествовал со своим взводом на юг Хаас Дина. Как же это он её называл по хаас-дински-то… Забыл. Уже давно дело было». Постучав по камню пальцем, следопыт аккуратно заглянул вперёд и увидел, что из самых глубоких недр дыры всё ещё валил едкий дым, поднимавшийся оттуда тонкими струйками и растворявшийся ближе к поверхности, там, где дыра становилась немного шире. «Магия!» – злобно скривился в лице Гортер и быстро встал, поправив рюкзак. Повернувшись в сторону, он сдвинулся на пару шагов от края дыры и прошёл до другого её края, после чего, наконец, приблизился к воронке.

Воронка была сравнительно небольшой и почти бесформенной. Долгие моросящие дожди постарались превратить её в простую выбоину в земле, но Гортер точно знал, что в это место ударила молния, так как за свою жизнь ему уже доводилось видеть подобные отметины. Хотя куда чаще молнии ударяли не в землю, а в высокие деревья, растущие в лесу. Помимо такой редкой особенности, ударившая сюда огромная сила сумела затронуть собой всё, что оказалось вблизи от её центра, о чем ясно свидетельствовали ободранные кроны высоких сосен, растущих с этой стороны поляны, а также многие и многие подпалины, оставшиеся от неё на соседних верхушках других деревьев.

Сдвинувшись вбок и припав к земле, следопыт, было, попробовал опереться о потрескавшийся слой покатой округлости, чтобы рассмотреть разваливающиеся стенки воронки, но, почувствовав под собой едва заметное движение нетвёрдой породы, решил не продолжать. Вместо этого он снова встал на ноги и, разметав за собой оставшиеся у воронки следы от сапог, решил в очередной раз снять их, чтобы их заметная форма не оставляла после себя свежих отпечатков. Подняв с земли увесистую ветку, Гортер осторожно прошёл босиком обратно до того места, где кончалась трава и начиналась обожженная земля вокруг воронки и, протянув эту ветку к ближайшему хорошему куску мокрой грязи, струящейся вдоль её неглубоких краёв, аккуратно зачерпнул эту грязь на ветку. «В этот раз обычная земля, как я и думал, – сделал про себя заключение следопыт, после того как подтащил к себе переднюю часть ветки и собрал рукой всё, что на неё налипло. – Непохоже, что её опалила магия. Да и следы какие-то обычные, ни цвета лишнего нету, ни запаха странного. Только слабая гарь чувствуется, да и та уже давно смыта дождями. Однако насколько же сильным был удар! Там, внизу, кажись, твёрдая корка! Хм, вот тебе и магусы: то жарят – аж земля выворачивается, то самую настоящую молнию с небес спускают! Да ещё и не в пример какую размашистую…»

Перевернув палку другим концом, Гортер взял её двумя руками и с треском забросил обратно, поверх воронки, после чего быстро обулся и, подхватив с собранного когда-то магусами хвороста лежавшую посреди его веток амуницию, снова повесил на себя свой рюкзак и колчан. Закончив торопливые сборы, следопыт поднял с него и свой лук, приготовившись к исследованию соседних границ поляны, как вдруг заметил ещё одни следы. Поначалу они показались Гортеру немного странными, но, разобравшись, что к чему, он, наконец, понял, что за пределами воронки и той бездонной ямы творилось довольно неожиданное действо, похожее на истязание пленного.

До этого момента все те следы, что находил на поляне Гортер, были похожи на обычные, хотя и очень буйные отпечатки пьяных ног веселящихся посреди общего кострища оголтелых магусов, применявших свою магию на всём, до чего могли дотянуться в ту ночь их поганые палочки. В том числе и на своих собственных ступнях, обжигая землю под собой чернеющими отпечатками пламенеющих подошв. Год за годом охотясь на свободные лагеря отлучённых, он время от времени встречал нечто подобное, находя обстрелянные магией трупы на месте больших пирушек своих будущих жертв, устроенных ими стразу же после того, как они сорвали очередной большой куш. Но в этот раз Гортер был абсолютно уверен в том, что эти бандиты захватили с собой кого-то ещё, и этот кто-то был довольно молод, о чем ясно свидетельствовали отпечатки небольших тонких подошв городских ботинок, оставленные на большой площади, простиравшейся аж до самых сосен.

«Неужели пленника из школы за собой притащили?» – мелькнул в голове Гортера быстрый вопрос, который тут же сменился парочкой других, вызвав в нём новую волну любопытства. «Надо глянуть, это тоже может оказаться важно», – решил про себя следопыт и как можно аккуратнее двинулся вперёд, перешагивая опасные участки на траве и не заступая в голую грязь. Достигнув пологой стороны, покрытой прогоревшей травой, следопыт медленно прошёлся вдоль широкой полосы наполовину стёршихся следов и насчитал перед собой не больше трёх разных отпечатков, два из которых принадлежали стоящим рядом людям, а один – ползающему перед ними на земле, постоянно валившемуся с колен и снова встававшему на них угловатому телу, одетому в брюки и носившему на ногах плоские ботинки. Присмотревшись внимательнее, Гортер также заметил, что между стоящими перед ним магусами была довольно большая разница в росте и весе, а их пленник, скорее всего, точно был молодым парнем, которого они всё время терзали, заставляя мельтешить по поляне, о чем свидетельствовали его плотные отпечатки кулаков и потёртые следы локтей и колен, разбросанные то тут, то там на расстоянии их собственных шагов.