Чистая работа - Линда Ла Плант

Заключенных отвезли в участок Нью-Фореста, где Ленгтон организовал допрос подозреваемых. Задерживать их разрешалось всего на тридцать шесть часов, и Ленгтон не желал терять ни минуты.

К этому времени миссис Орсо пришла в себя, дочь отправили к ее сестре. Элла все еще была в шоке и молчала. Эммерик Орсо требовал вызвать своего адвоката. Ночь предстояла долгая.

Нужно было допросить миссис Орсо, Эллу, потом водителя, имя которого, как они установили, было Дэвид Джонсон. Следующим на очереди был Эммерик Орсо, а последним — Каморра.

Миссис Орсо повторяла сквозь слезы, что ничего не знала. Она твердила, что ее семья очень уважаемая, что у ее родителей-врачей есть собственная больница в Уганде и что она ни в чем не виновата: она понятия не имеет, что за человек этот Каморра и в чем он замешан. Уверяла она, что и о бизнесе собственного мужа ей ничего не известно: она не более чем жена и мать его дочери. Все это время она не переставая плакала.

Длилось это все очень долго и порядком всем надоело, но больше добиться от нее ничего не удалось, и, похоже, она говорила правду. Через поверенного согласились ее освободить, но на время следствия она вместе с дочерью должна будет жить у сестры. Ей запрещено было общаться с мужем, пока он находится под арестом, потому что она проходила обвиняемой по тому же делу. Анне не очень хотелось отпускать миссис Орсо: ей казалось, что задержание жены — это верный способ воздействия на мужа. Но Ленгтон отмел ее сомнения, сказав, что, как ему кажется, мистеру Орсо абсолютно все равно.

Допрос продолжался, а в доме Орсо тем временем шел тщательный обыск. Там нашли целые сумки разных документов. В комнате, где жил Каморра, сняли отпечатки его пальцев. Упакованную сумку открыли, вещи из нее вынули. Овчарок отвезли в полицейский участок, поместили в конуру и взяли образцы шерсти, чтобы установить, соответствуют ли они волоскам, обнаруженным на заднем сиденье «рейндж-ровера».

Эммерик Орсо сидел в вонючей холодной камере; шнурки, пояс и галстук у него отобрали. Ему разрешили сделать один звонок, и он распорядился об адвокате для себя и жены. Его проводили обратно в камеру — ждать своей очереди.

Водитель Орсо, находившийся в камере по соседству, нервно бегал из угла в угол. От страха у Дэвида Джонсона душа уходила в пятки: его обвинили в попытке убийства Эймона Красиника. Он не мог в это поверить и через стену кричал Орсо, что ему нужно поговорить с адвокатом. Орсо попросил караульного передать мистеру Джонсону, что защиту он уже организовал.

Каморра сидел в немой ярости. Он не желал доставлять этим сволочам удовольствие своими эмоциями. Когда ему предъявили обвинение в убийстве и он услышал ее имя, все остальное стало совершенно неважным. Только Карли Энн он любил по-настоящему. Все остальные были так, для развлечения, а та единственная, которую он выбрал, предала его. Он сидел как громом пораженный и ни о чем другом не мог думать. Он любил ее, эта сучонка могла жить как принцесса, но она предала его и спуталась с его же охранником. Все из-за нее! Если бы не она, жил бы он сейчас в Пекэме и горя не знал! Смерть Карли Энн стала первым звеном в цепи убийств, о которых Каморра даже не помышлял.

Анна попросила Ленгтона побыть с Эллой, пока она складывала мозаику своего рассказа, хотя кое о чем Анна догадывалась и сама. На вопрос об имени и фамилии она ответила, что зовут ее Элла Орсо, но, когда в этом засомневались, ее просто затрясло. Она всхлипывала и нервно комкала носовой платок. Было понятно, что она попалась: она сидела ссутулившись, говорила еле слышно. Только после того, как ей дали чаю и спокойно с ней поговорили, она, запинаясь, произнесла, что зовут ее на самом деле Элла Сикерт.

Она рассказала, что Джозеф Сикерт был ее мужем. В Англию он приехал на пять лет раньше, чем она. Когда ей показали найденную у него фотографию, она расплакалась так, что было больно смотреть. С тех пор как детей увезли в Англию, она не виделась с ними; ей говорили, что мальчики живут в хорошей семье и получают образование. Джозеф пообещал, что будет регулярно высылать ей деньги. Она ждала много лет, но не получила ни гроша.

— Вы встречались с мужем?

Элла уставилась в пол. Анна еще раз спросила, не выходил ли Джордж Сикерт с ней на связь. Они уже думали, что она не сможет больше ничего сказать, как вдруг она выпрямилась, откинулась на стуле и заговорила:

— Когда я приехала в Англию, миссис Орсо взяла меня к себе. Мне сказали, что Джозеф приедет повидаться со мной, но сейчас он занят на работе. Я все время переживала за своих мальчиков, но миссис Орсо не велела мне о них спрашивать, потому что я приехала сюда незаконно и должна радоваться, что сумела найти крышу над головой.

— То есть она знала, что вы приехали нелегально? — спросил Ленгтон.

— Да, сэр, и Джозеф, и наши мальчики тоже.

— И вы с ним так и не увиделись?

Женщина снова расплакалась и сквозь слезы рассказала, что как-то вечером, месяца два назад, ей велели идти в свою комнату и сидеть там и в окно она увидела своего мужа с двумя белыми детьми. Мистер Орсо очень сердился, в холле громко о чем-то спорили. Элла вышла из комнаты и побежала вниз по лестнице. Джозеф рванулся было к ней, но ее вернули в комнату. По ее словам, выглядел он плохо, так что она еле его узнала. Ни его, ни детей она больше не видела, но слышала, что их долго искали в лесу. Она сказала, что мистер Джонсон ударил ее мужа и дети заплакали.

Она помолчала немного и добавила:

— Я слышала, как Джозеф разговаривал с мистером Каморрой, а тот грозил ему и очень сердился. Муж спрашивал его о наших мальчиках — одному семь лет, другому девять… И все повторял: «Где мои мальчишки?»

Анна попросила сделать анализ крови. У нее самой в глазах стояли слезы, слушать все это было невыносимо. Она едва сумела заставить себя показать Элле фотографию изувеченного детского тела.

— Мы думаем, что вашего сына убили, — тихо сказал Ленгтон.

Элла ахнула. Она и без того была раздавлена, а теперь просто онемела от горя.

— Где ваш второй сын, мы пока не знаем, но надеемся его найти.

Элла кивнула, тупо глядя в стену. По ее щекам катились слезы, а рука неподвижно лежала на фотографии в пластиковом пакете.

У Эллы взяли пробу на ДНК, после чего ее отвели в другую комнату и занялись поиском общежития, где ей можно было бы обеспечить безопасное пребывание до суда под арестом. Показания Элла уже дала, и теперь ее дело нужно было передавать в службу иммиграции для принятия решения.

Дежурный сержант впервые за всю свою службу работал без остановки. На парковку одна за другой прибывали дорогие машины — это съезжались юристы мистера Орсо. Им разрешили поговорить со своими клиентами без свидетелей, прежде чем те начнут давать показания. Всех троих должны были потом доставить в суд магистрата, так как Ленгтон не собирался отпускать их через тридцать шесть часов: на допросы ему требовалось не меньше трех дней, и он намерен был добиться соответствующего судебного постановления.