Принцесса или ведьма - Соман Чайнани

– Очень плохо, – согласилась Анадиль.

Тедрос поднялся на ноги.

– Просто уходи, – прорычал он. – Пока не сделала ещё какую-нибудь глупость.

Софи улыбнулась.

– Боишься?

Тедрос сделал глубокий вдох, пытаясь сдержаться. Он чувствовал на себе взгляды всех всегдашников – как тогда, на Большой поляне, когда Софи рассказала о его обещании.

– Давай, Тедди, – мило проворковала Софи. – Покажи мне что-нибудь, с чем я не смогу сравниться.

Тедрос стиснул зубы, борясь со своей гордостью.

Векс вдруг заметил на полу полусожжённый транспарант «КОМАНДА ЗЛА». В его глазах засверкала надежда.

– ПОКАЖИ НАМ! – закричал он и толкнул локтем Броуна. Тот присоединился к нему. – ПОКАЖИ НАМ! ПОКАЖИ НАМ!

Остальные никогдашники, решив, что сейчас самое время в последний раз попытаться отвоевать победу, присоединились к хору.

– ПОКАЖИ НАМ! ПОКАЖИ НАМ!

– Нет… прекратите! – воскликнула Эстер, оборачиваясь вместе с Анадиль.

Злодеи зарычали на них, словно на предательниц, и две ведьмы поспешно присоединились к скандированию.

Но сколько бы никогдашники ни кричали, Тедрос не двигался. Всегдашники нервно ёрзали на скамейках, с нетерпением ожидая, когда же староста примет вызов. Все, кроме Агаты, которая закрыла глаза.

Не надо. Она только этого и хочет.

Послышались громкие крики. Агата резко открыла глаза…

Тедрос шел к сцене.

– Нет! – закричала она, но её голос утонул в общем шуме.

Они стояли в шести футах друг от друга. Софи мило улыбалась, принц сердито смотрел на неё. Они молчали; скандирование никогдашников постепенно переросло в «ЗЛО! ЗЛО! ЗЛО!», а всегдашники отвечали: «ДОБРО! ДОБРО! ДОБРО!» Вдали послышался гром, но крики становились всё громче и агрессивнее, заглушая даже приближающуюся бурю. Тедрос напряг мускулы, а Софи всё шире улыбалась. Агата ещё сильнее задрожала от страха, видя, как ухмылка Софи становится дразнящей, насмешливой, и наконец принц побагровел от гнева, его палец засветился золотым, и, когда уже показалось, что он вот-вот нападёт…

Он опустился на колени.

В зале установилась полнейшая тишина.

А потом никогдашники взорвались торжествующими воплями. Агата побелела.

Жалостливо вздохнув, Софи прошла к коленопреклонённому принцу. Она мягко коснулась его льняных волос и заглянула прямо в испуганные голубые глаза.

– Я наконец-то всерьёз взялась за учёбу, Тедди. Хочешь посмотреть?

Тедрос застыл.

– Пока ещё моя очередь.

Он выхватил тренировочный меч, и Софи отскочила. Но вместо того, чтобы ударить её, Тедрос, по-прежнему стоя на одном колене, повернулся к залу и направил лезвие в сторону зрителей…

– Агата из-за Дальнего леса!

Он положил меч на пол.

– Ты будешь моей принцессой на балу?

Софи застыла. Даже никогдашники перестали радостно кричать.

В мёртвой тишине Агата попыталась вздохнуть. А потом увидела лицо Софи – шок, перераставший в боль. Агата посмотрела в запавшие, испуганные глаза подруги и соскользнула в прежнюю яму тьмы и сомнений…

Но потом мальчик спас её.

Мальчик, который стоял, опустившись на одно колено, и смотрел на неё так же, как до этого на гоблина, на гроб, на тыкву.

Мальчик, который выбрал её ещё до того, как они об этом узнали.

Мальчик, который теперь просил её выбрать его.

Агата посмотрела на своего принца.

– Да.

– Нет! – воскликнула Беатрис и вскочила на ноги.

Рядом с ней опустился на колени Чеддик.

– Беатрис, ты будешь моей принцессой на балу?

Мальчики из школы Добра один за другим опускались на колени.

– Рина, ты будешь моей принцессой на балу? – спросил Николас.

– Жизель, ты будешь моей принцессой на балу? – спросил Тарквин.

– Ава, ты будешь моей принцессой на балу?

Мальчики один за другим вставали на колени и протягивали руки. Каждая девочка слышала своё имя и радовалась, и вот осталась лишь одна, которая не нашла своей любви. Слёзы ослепили Кико, и она поняла, что скоро её отчислят… но тут перед ней преклонил колени Тристан.

– Ты будешь моей принцессой на балу?

– Да! – закричала Кико.

– Да! – ответила Рина.

– Да! – сказала Жизель.

По театру прокатилась волна радости: «Да! Да! Да!», и в конце концов море любви захлестнуло даже Беатрис. Она заставила себя мило улыбнуться и взяла Чеддика за руку.

– Да!

Лица никогдашников, смотревших с другой стороны прохода, стали меняться. Один за другим они печально хмурились, их глаза полнились болью. Хорт, Раван, Анадиль, даже Эстер… Словно они тоже хотели для себя такой же радости. Словно они тоже хотели быть желанными. Желание сражаться покинуло их, уступив место разочарованию, и злодеи замолчали, словно змеи, лишённые яда.

Но одна змея всё ещё держала голову высоко.

Софи, стоявшая на сцене, не сводила глаз с Агаты и обнимавшего её Тедроса. Её зрачки горели, словно раскалённые угольки. На лбу выступил холодный пот. Чёрные ногти так глубоко впились в ладони, что из них пошла кровь. Из глубин её души лавой поднималась ненависть, переполняя сердце. По-прежнему не сводя глаз с счастливой пары, Софи подняла руки и громко, визгливо запела. Чёрные сталактиты над её головой превратились в острые, как бритва, клювы, закаркали и ожили.

С потолка спикировали во́роны и набросились на всех, кто был рядом.

Ученики бросились в укрытие, закрывая уши; Софи запела ещё на целую октаву выше. Феи поспешили к Софи, но вороны проглотили их всех, кроме одной, которая едва спаслась через трещину в стене. Волки, зажимавшие уши лапами, оказались беззащитны, и птицы, не сбавляя ходу, перерезали им горло клювами. Белый волк, у которого текла кровь из ушей и носа, схватил в объятия молодого бурого волка и попытался отбиваться от воронов, но стая оттащила обоих волков за сцену и быстро покончила с ними. А потом, когда птицы уже готовились броситься на учеников обеих школ и сделать то же самое…

Софи перестала петь, и вороны растворились в воздухе.

Ахая от боли, все медленно повернулись к злодейке на сцене. Но Софи не смотрела на них.

Всегдашники и никогдашники уставились на корону талантов, которая покачивалась в воздухе, наконец пробудившись. Острая и лёгкая как пёрышко, она медленно спускалась с высоты, наклоняясь то в сторону Добра, то в сторону Зла, туда-сюда, туда-сюда, а затем приняла решение… и мягко опустилась на голову Софи.